— Что за глупость! — воскликнул фон Беренштайн, при этом зло глядя на полковника Эберста. — Меня, как и вас, дорогой мой полковник, нанимали не солдатские корпорации, и деньги вам платят не они.
— Кстати, насчёт денег, — заговорил Волков, — раз уж вспомнили мы об уложении кондотьеров, так ещё одно правило вам напомню, господин генерал: коли офицер и люди его не были при деле, то и доли в трофеях, взятых при деле, требовать они не могут, и долю себе он может взять лишь по решению совета всех солдатских корпораций, что при деле были. А посему, генерал, сдаётся мне, что ни пфеннига вы тут не получите.
Фон Беренштайн побагровел ещё сильнее, только губы сжал в нитку, так что белыми они стали, смотрел он то на Волкова со злобой, то на Эберста. А Эберст руками разводит: что? Я не при чём, законы такие.
— Так что, господин генерал? — спрашивает Волков. — Собирать корпоралов на совет?
Фон Беренштайн ничего ему не ответил, а взглянул лишь с презрением на полковника Эберста, повернулся и пошёл прочь.
— Уж и не знаю, чего он так осерчал? — удивлялся полковник Эберст. — Я же предложил способ, как должно споры решать.
Волков только рукой махнул в ответ: пусть убирается.
А за генералом пошли и офицеры, что прибыли с ним. Но не все, двое остановились и стали меж собой переговариваться. А Брюнхвальд, что стоял рядом с кавалером, сказал ему негромко:
— Уж и не знаю, что вам лучше удаётся, бить врагов или заводить их.
— К дьяволу его, сквалыгу, — усмехнулся кавалер, — его фон Бок прислал, думали поживиться тут. Ни крейцера, ни пфеннига не получат. Я лучше своим офицерам… Вам, мой друг, долю выхлопочу. А нет, так из своей части вам приз выдам.
— Спасибо вам, — с поклоном отвечал капитан-лейтенант.
Все офицеры стали расходиться.
Тем временем два офицера, что не ушли с генералом, видно, о чём-то договорились, и один из них подошёл к полковнику. Это был знакомый кавалеру адъютант фон Бока Мильке, и он заговорил с Волковым тоном уверенным, как говорят с равным:
— Полковник, я слышал, что после этого дела вы продолжите кампанию. Но уже с горцами.
— Откуда вы всё знаете, Мильке? — удивился кавалер, об этом разве что Брюнхвальд знал, да Максимилиан краем уха слышал.
— Я офицер штаба, я должен всё знать про других офицеров. И для того ума много и не нужно, чтобы догадаться. Вы с соседями не первый год в раздоре, об этом все знают, а тут у вас войско уже собрано и до сентября законтрактовано и частично проплачено. Чего же такой удачей не воспользоваться?
— Может быть, — неопределённо отвечал кавалер, — а вам до того что за дело, господин адьютант?
— Дело у меня простое, раз вы и дальше воевать думаете, то офицеры штаба вам потребуются, не всё же вам на своём лейтенанте Брюнхвальде ездить. Войско-то теперь у вас большое, не один полк, теперь, как бы ни был хорош ваш лейтенант, со всеми делами ему не совладать будет.
— А вы, значит, поможете? — теперь полковник был заинтересован, но своей заинтересованности старался не выказывать, чтобы не дать Мильке набивать себе цену.
— Конечно, я займусь логистикой, снабжением, распределением провианта, квартирами и постоем, устройством лагерей, а мой друг, — Мильке повернулся к своему товарищу, представляя его, — офицер штаба Эрик Георг Дорфус, займётся картами, разведкой и кавалерией.
Этот Дорфус был немногим старше молодого Мильке, опрятен, подтянут, на вид серьёзен. Дураков при штабе держат, только если они родовиты или чьи-то родственники. Но ни родовитые, ни знакомцы маршала не стали бы проситься к нему. Скорее всего, оба этих молодых человека в штабе были не для безделия. Да и Мильке показался Волкову при знакомстве человеком дельным.
В общем, это было то, что нужно, Волков сам уже подумывал, кого из своих офицеров назначать на штабные должности, но, во-первых, офицеров у него и так не хватало: на должностях ротмистров, после больших потерь, у него уже вовсю служили мальчишки и выходцы из сержантской среды. А во-вторых, при штабе ещё нужно уметь служить. Брюнхвальд, конечно, на штабную работу годился, но Волков метил его в командиры полка. Ему нужен был хотя бы один сильный полк с сильным полковником. А, к примеру, Роха или Рене на полковников не тянули. Как и на офицеров штаба.
— И что же вы попросите, господа, за свою работу? — наконец спросил кавалер после раздумья.
— Ничего, что не подобало бы офицеру штаба, — в первый раз заговорил Эрик Георг Дорфус, — попросим у вас жалование и чин капитана.
— То есть шестьдесят талеров в месяц на каждого? — уточнил Волков, это было справедливое требование.
— Да, — подтвердил Мильке. — На долю во взятой вами тут добычи, мы, конечно, не претендуем, но в будущей доле мы претендуем на порцию старшего офицера. На капитанскую долю.
И это было справедливо.
— То есть, вы думаете, что доля в войне с горцами будет? Мы их победим? — улыбался кавалер.
Офицеры переглянулись, и Дорфус сказал:
— Мы поговорили с вашими людьми, и с солдатами, и с офицерами. Все говорят, что человек вы злой, но умный и крепкий. Что сами не побежите и другим не дадите. Но при том и в пекло не полезете из-за спеси рыцарской.
— Значит, я вас устраиваю?
Молодые офицеры засмеялись, и Мильке говорит:
— Конечно, вы ведь Длань Господня.
— Что ж, посмотрим, на что вы способны, надеюсь, что вы стоите капитанских чинов и зарплат, приступайте к своим обязанностям, господа, — он помолчал, размышляя, и продолжил: — Поход в кантон Брегген будет непростым, потребуются ещё силы, думаю набрать ещё людей, посему мне нужны будут деньги, посмотрите, кого в округе можно ограбить, при том что Ламберг мне уже заплатил, а мерзавец Кленк разграбил Рункель. А стоять мы тут будем ещё пару недель.
— Мы займётся этим немедленно, — обещал Мильке.
А Карл Брюнхвальд, что стоял невдалеке и пытался слушать весь разговор, спросил:
— Вы их взяли в штаб?
— Да, вы против, Карл?
— Они люди фон Бока, не будут ли вредить?
— У меня нет особого выбора, офицеров на эти должности нет.
— Я бы мог попробовать, — предложил Брюнхвальд.
— Нет, Карл, мне нужен командир полка. Хороший командир полка. Попробуйте себя на этой должности.
Карл Брюнхвальд открыл рот, но ничего произнести не смог. Видно, не ожидал он такого.
Глава 22
Ещё до вечера всё было готово. К нужному месту пригнали две лодки, в них были верёвки, мужики, их было пятеро, набрали тяжёлых камней, чтобы нырять на дно было сподручнее, обвязали камни верёвками, чтобы потом со дна их доставать обратно, отплыли.
На нужном месте хозяин лодки бросил якорь и крикнул собравшимся на берегу людям:
— Шестнадцать локтей глубина.
Первый мужик, в портах и рваной рубашке, перекрестился, взял в руки камень и прыгнул за борт лодки.
Прошло время, другие мужики стали втягивать его за верёвку с камнем обратно. Другие смотрели в воду, думая хоть что-то там разглядеть. Волков, Максимилиан и гвардейцы сидели на берегу, а юный Фейлинг даже разулся и зашёл в воду по колено. Так и стоял, наблюдая за происходящим на реке.
Как ни долго тянулись мгновения, но мужик наконец вынырнул. Максимилиан вскочил, подбежал к реке:
— Ну что?
— Ничего, — кричали ему в ответ с лодки, — нет баржи под нами.
Максимилиан и Фейлинг растерянно повернулись к кавалеру: и что дальше?
А дальше Волкову пришлось встать и подойти к воде:
— Ныряйте ещё, ныряйте ниже по течению, выше. Все видели, что она тут потонула, не иголка же, баржа целая — ищите.
Ну и стали мужики нырять дальше, искать баржу с серебром. До ужина. Мужики ныряли. Волкову ужин принесли. Мужики встали чуть выше по течению — искали. Волков поужинал — лодку поставили на якорь ближе к середине реки — мужики ныряли. И пока не стало солнце клониться к закату, ныряли. Лишь потом один из них, забравшись из воды в лодку, прокричал:
— Господин, под водой уже ничего не видать, темно. Так мы её не сыщем. Утра надо ждать.