– Привет, Пуук, – словно мимоходом бросил он.

При виде вошедшего глаза Пуука злобно сузились.

– Привет, Расситер, – ответил он крысиному оборотню.

Расситер подошел к трону и, небрежно наклонившись, бросил в сторону отпрянувшего от него леопарда исполненный ненависти взгляд. Затем он злобно осклабился, обнажив в улыбке два ряда ужасных кривых крысиных зубов, и, поставив ногу на ступеньку трона, склонился к Пууку так близко, что тот, почувствовав на своем лице жар зловонного дыхания, невольно вздрогнул.

Магистр покосился на стоящий на его великолепном троне грязный сапог и, взглянув Расситеру прямо в глаза, улыбнулся, да так, что не знавший страха оборотень сразу понял, что в столь панибратском обращении он, пожалуй, зашел слишком далеко. В следующее мгновение Расситер снял ногу с трона и отошел от Пуука на пару шагов.

Улыбка исчезла с лица Пуука, но он остался доволен тем, что ему удалось произвести на оборотня должное впечатление.

– Ну что, дело сделано? – спросил он.

Расситер прошелся вокруг трона. Смех душил его.

– Конечно, – ответил он, доставая из висевшего на поясе мешочка изящное жемчужное ожерелье.

Пуук вздрогнул, и оборотень расплылся в довольной улыбке. Именно на такую реакцию магистра он и рассчитывал.

– Неужели так необходимо было убивать ее? – прошептал Пуук.

Расситер, пожав плечами, вернул ожерелье в мешочек.

– Ты ведь сказал, что от нее надо избавиться. Вот я и избавился.

Пуук начал нервно скрести ногтями по подлокотникам трона.

– Я ведь хотел только, чтобы она не появлялась на улицах города до тех пор, пока мы не покончим с этим делом!

– Она знала слишком много, – ответил Расситер.

– Одна из моих любимых наложниц, – сказал Пуук, вновь взяв себя в руки. Мало кто мог разозлить Пуука так, как умел это сделать Расситер, а выйти после этого из здания Гильдии живым и невредимым не удавалось почти никому.

– Одна из тысячи, – усмехнулся убийца. Тут распахнулась другая дверь, и в зал торопливо вошел старый чародей, облаченный в расшитую золотыми звездами и полумесяцами темно-синюю мантию. Его высокий остроконечный колпак был увенчан огромным бриллиантом.

– Я должен поговорить с… – начал он. Пуук раздраженно покосился в его сторону:

– Не сейчас Ла Валль.

– Но, мой повелитель…

Глаза Пуука вновь превратились в узкие щелочки и стали не шире плотно сжатых губ. Старик виновато поклонился и мгновенно исчез, осторожно и бесшумно притворив дверь.

Расситер расхохотался:

– Здорово ты его выставил!

– Привыкай к Ла Валлю, – сказал Пуук.

– Мне наплевать на него. Мой компаньон – ты, – ответил Расситер и, подойдя к окну, выходившему в южную часть города, окинул взглядом раскинувшийся на берегу океана огромный порт. – Сегодня полнолуние, – с восторгом воскликнул он, оборачиваясь к Пууку. – Идем с нами, Паша! Сегодня мы попируем на славу!

Пуук содрогнулся при одной только мысли о том кошмаре, который ожидает его, если он примет приглашение оборотня. Возможно, его наложница еще жива и они собираются…

Магистр Гильдии воров отмахнулся от безрадостных мыслей.

– Боюсь, что сегодня не получится, – тихо сказал он, стараясь ничем не выдать своего отвращения.

Расситер все прекрасно понял: приглашая Пуука, он отлично знал, что тот откажется. Подойдя к трону, он вновь поставил ногу на ступеньку и опять одарил Пуука одной из своих гадких улыбок.

– Ты даже не представляешь, какого удовольствия себя лишаешь, – протянул он. – Но решать тебе. Я всего лишь соблюдаю наш договор. – Отскочив на несколько шагов, он отвесил глубокий поклон. – Ведь ты повелитель, а не я.

– Со своей частью нашего плана ты и твои сородичи справляетесь прекрасно, – сказал Пуук.

Расситер в знак своего полного согласия поднял руки и развернул ладони наружу, после чего громко хлопнул ими друг о друга.

– Ничего не могу возразить на это. С тех пор как мы с тобой заключили союз и ты взял меня в дело, моя Гильдия процветает. – С этими словами он вновь поклонился Пууку. – И не сочти мои слова за дерзость, но, поверь, я просто не способен скрыть радость оттого, что удача сопутствует нам. Ведь сегодня ночь полнолуния!

– Так не теряй же времени, поспеши на свой пир, Расситер.

Оборотень еще раз поклонился, бросил на леопарда злобный взгляд и стремительно покинул приемный зал Пуука.

Когда дверь за ним закрылась, Пуук задумчиво почесал бровь и провел рукой по тщательно уложенным остаткам волос. Затем, подперев подбородок пухлым кулаком, он принялся размышлять над тем, до чего же невыносимым компаньоном оказался Расситер.

Его взгляд остановился на двери гарема, и Пуук решил, что, пожалуй, лишь в обществе любимых наложниц он сможет хотя бы ненадолго забыть про оборотня. Но тут он вспомнил о Ла Балле. Чародей никогда бы не решился нарушить его покой, особенно когда у него был Расситер, если бы не какое-то срочное известие.

Почесав леопарда за ухом, Пуук встал с трона и через юго-восточную дверь вошел в тускло освещенную комнату чародея. Ла Валль, не мигая смотревший на волшебный хрустальный шар, даже не заметил его появления. Решив не мешать чародею, Пуук тихонько уселся на стул и принялся с восхищением наблюдать за тем, как в шаре призрачно колышется отражение жиденькой седой бородки Ла Валля, который вдруг начал раскачиваться из стороны в сторону.

Наконец Ла Валль оторвал взгляд от шара и повернулся к своему господину. От проницательного чародея не ускользнуло застывшее на лице Пуука брезгливое выражение – так всегда бывало после встречи с оборотнем.

– Они убили ее? – тихо спросил старик, впрочем заранее зная ответ.

– Я ненавижу его, – прошептал Пуук.

– Но ведь ты не в силах отказаться от той власти, что принес тебе союз с ним и его сородичами.

Чародей, как всегда, был прав. За два года, прошедшие с тех пор, как Пуук заключил союз с крысиными оборотнями, его Гильдия стала одной из самых влиятельных в городе. Сейчас они могли неплохо жить только на те деньги, что поступали от портовых купцов в качестве платы за покровительство и защиту – защиту от крысиных оборотней. Капитаны заходивших в Калимпорт кораблей обычно были достаточно благоразумны и щедро платили людям Пуука, когда те встречали их на причале.

Те же, кто отказывался платить, вскоре получали жестокий урок.

Нет, Пуук был вполне доволен союзом с Расситером и его сородичами. И все-таки он никак не мог перебороть отвращения, которое питал к этим поганым оборотням. Они походили на людей… но лишь до наступления ночи. Тогда они превращались в ужасных монстров с наполовину человеческими, наполовину крысиными чертами и повадками. И… Пууку было не по душе то, как они делают свое дело.

– Ну ладно, хватит об этом, – сказал магистр, уронив руки на покрывавшую стол бархатную скатерть. – Чтобы развеять неприятные воспоминания о встрече с Расситером, мне придется провести в гареме по меньшей мере полдня! – Губы Пуука скривились в усмешке, и чародей понял, что эта мысль ему понравилась. – Ты что-то хотел мне сообщить? – спросил магистр.

Чародей кивнул.

– Я только что говорил с Обероном из Ворот Балдура, – горделиво приосанившись, сказал он. – И узнал нечто такое, что мигом заставит тебя забыть о неприятностях.

Пуук терпеливо ждал, пока Ла Валль покончит с хвастливой прелюдией. Чародей был верным помощником, и магистр Гильдии воров ценил его почти как друга.

– Твой убийца возвращается! – торжественно объявил Ла Валль.

Пуук был настолько ошарашен неожиданным известием, что не сразу сообразил, о чем идет речь. Но когда до него наконец дошел смысл сказанного, он вскочил на ноги.

– Энтрери? – прошептал он и чуть было не задохнулся от восторга.

Ла Валль, едва сдерживая душивший его радостный смех, кивнул.

Пуук пригладил свои редкие волосы. Прошло три года, и вот Энтрери, опаснейший из убийц, возвращается к нему. Магистр, которому не терпелось услышать как можно больше, повернулся к чародею.