— Я подписал себе смертный приговор, отказавшись принять то, во что превратился Орден!

— Молчать! — приказал Карающий Брат. — Ты обречен, и никакие объяснения этого не изменят. Если вернешь камни и примешь свою судьбу без сопротивления, я отпущу женщину. Даю слово.

Эвелин усмехнулся.

— Твое слово стоит не больше, чем слово господ, которым ты служишь. Помнишь, как вы усыпили бдительность моряков, подсунув им иллюзию золота, а затем уничтожили корабль?

Выражение лица Квинтала — человека, устремленного к единой цели и на этом пути не знающего ни колебаний, ни сомнений — подсказало Эвелину, что все эти рассуждения и впрямь не имеют никакого смысла. У него оставалось два выхода: поверить Квинталу или сражаться.

Нет, он не мог ему поверить! Получив камни, Квинтал, без сомнения, убьет его; а потом убьет и Джилл, чтобы не оставлять свидетеля. Он вынул из кармана руку с зажатым в ней графитом и вытянул ее в сторону Квинтала.

— Ты готов подписать смертный приговор и своей подруге? — усмехнулся Карающий Брат.

— Я сохраню тебе жизнь в обмен на жизнь этой женщины, — ответил Эвелин.

Теперь Квинтал расхохотался. Странно. Он лучше любого другого знал, насколько Эвелин искусен в обращении с магическими камнями, и наверняка понимал, что удар молнии из графита испепелит его прямо на месте. И тем не менее Квинтал — или Карающий Брат, как он себя называл, этот посланец из Санта-Мир-Абель — не боялся!

В тот же миг Эвелин ощутил пульсацию магии, взглянул на камень в своей руке, почувствовал, что его мощь слабеет, — и все понял.

— Солнечный камень, — подтвердил его догадку Квинтал, довольный произведенным впечатлением. — В этой пещере придется обойтись без магии.

Когда-то, еще в Санта-Мир-Абель, Эвелин уже видел такое. Пытаясь разгадать тайну кристалла аметиста, магистр Сигертон создал магическую мертвую зону, внутри которой могли функционировать только самые сильные камни, но даже их мощь заметно ослабевала.

Квинтал протянул руку.

— Камни. В обмен на жизнь женщины.

— Женщина не имеет ко всему этому никакого отношения, — произнес Элбрайн, входя в пещеру и становясь рядом с Эвелином. — Мне не известно, какие преступления совершил брат Эвелин, но женщине ты ничего не сделаешь.

Тень набежала на лицо Квинтала.

— Опять предательство! — бросил он Эвелину. — Я должен был догадаться, что ты именно так и поступишь.

— Нет, не предательство, — покачал головой Элбрайн. — Это называется по-другому — справедливость.

— Что ты знаешь об этом «безумном монахе», который свалился вам на голову неизвестно откуда, а теперь умоляет о помощи? — спросил его Квинтал. — Он рассказал тебе, что совершил убийство?

— И женщина тоже убийца?

— Нет, — ответил Эвелин, заметив мгновенное колебание Квинтала.

— Ну, тогда воровка? — спросил Элбрайн.

— Нет! — воскликнул Эвелин. — Она не совершила ничего противозаконного! Что касается моих преступлений, то я готов рассказать о них открыто и честно, и пусть нас рассудит человек, не имеющий отношения к Санта-Мир-Абель.

Прищурившись, Карающий Брат смотрел на своего бывшего товарища. Ясное дело, он не собирался допускать такого поворота событий. Аббат уполномочил его быть в этом деле и судьей, и палачом.

— Ты совершил глупость, придя сюда вслед за Эвелином, — сказал он, обращаясь к Элбрайну. — Теперь ты обречен — как и они оба.

— Вот как ты понимаешь справедливость… — начал было Элбрайн, но смолк, когда Карающий Брат резким движением отвел в сторону ветки ползучего растения, прикрывающие вход в другое помещение пещеры.

Его рука метнула нечто крошечное, серебристое; из глубины пещеры послышался хриплый стон.

— Уноси ее! — крикнул Элбрайн Эвелину и прыгнул на Квинтала, выставив перед собой Крыло Сокола.

— Ну, это вряд ли, — усмехнулся Карающий Брат и пригнулся, готовясь отразить удар.

Он попытался держаться около входа во вторую пещеру, чтобы помешать Эвелину добраться до женщины, но атака Элбрайна оказалась слишком яростной, слишком неудержимой. Он медленно, но верно оттеснял Квинтала. Внезапно тот остановился и замер, высоко вскинув руки, — ни дать ни взять змея, готовящаяся нанести удар.

Это оказался кинжал, маленький, но острый. Брошенный очень метко, он угодил связанной, с заткнутым ртом Джилл точно в горло, под челюстную кость, и повредил крупную артерию. Кровь с силой забила из раны, вокруг обмякшей женщины тут же начала образовываться алая лужа.

— Джилл, Джилл! Ох, моя Джилл! — горестно воскликнул Эвелин и бросился к ней.

Вытащил из раны кинжал и ладонью попытался остановить пульсирующий поток крови. Жизнь уходила из тела девушки, кожа уже начала охладевать.

Эвелин вытащил свой гематит, но тут же вспомнил, что здесь магия не действует. Если вынести ее отсюда… Нет, она умрет прежде!

Обеими руками он прижал гематит к ране, молясь от всей души, чтобы камень помог. Если есть на небе Бог, если эти камни — в самом деле его священный подарок, тогда гематит должен сработать, несмотря ни на что!

Квинтал в самом деле был замечательным воином. Быстрые текучие движения, умелые ложные выпады, сильное тренированное тело — вот смертоносный арсенал, которым он располагал.

Однако, как ни хорош он был, все же не лучше Тантан, или Джуравиля, или любого другого эльфа, занимавшегося обучением Элбрайна. Покончив с женщиной — так ему казалось, — не меняя той же змееподобной позы, Квинтал бросился на Элбрайна, рассчитывая вцепиться ему в горло, в два счета расправиться с ним и потом заняться Эвелином. Не тут-то было. Рука Квинтала нащупала только воздух, а сам он получил чувствительный удар по локтю. Проявив невероятную — и в самом деле почти змеиную — гибкость, он извернулся и нанес Элбрайну мощный удар кулаком, а лотом неожиданно и с такой силой врезал ему ногой по колену, что тот едва не потерял равновесия. Тут же отскочил и начал обходить его по кругу. Элбрайн наступал на него, размахивая луком слева направо и обратно.

— Я готов дать тебе шанс выйти отсюда живым, — пробормотал монах, но это вызвало лишь улыбку на лице его противника.

В Квинтале взыграла гордость, и это придало ему сил. Он остановился прямо перед Элбрайном и вложил всю свою мощь в очередной удар. Однако Элбрайн молниеносно блокировал его Крылом Сокола, подошел совсем близко к монаху и своей правой ногой обхватил его левую, лишая маневренности. Чудовищно изогнув руку, монах протянул ее поверх лука и попытался ударить Элбрайна, но юноша, не убирая посоха, придвинулся к нему еще ближе и лбом с силой ударил его в лицо.

Карающий Брат обеими руками вцепился в посох, не столько, чтобы помешать противнику, сколько стараясь сохранить равновесие, потому что в голове у него зазвенело. Элбрайн оторвал левую руку от лука и нанес несколько новых ударов по лицу монаха.

Потом он снова схватился за лук обеими руками, с силой дернул его на себя и лбом нанес еще один удар по лицу Квинтала. Тот все еще плохо соображал, и Элбрайн воспользовался этим. Продолжая тянуть лук на себя, он неожиданно упал на пол. Монах оказался прямо над ним, и тогда юноша с силой ударил его согнутыми ногами в живот. Квинтал пролетел через всю пещеру и рухнул на пол у самой стены.

Клокоча от ярости, он быстро откатился в сторону и вскочил на ноги. Но — недостаточно быстро. Крыло Сокола снова обрушилось на него, выбросив через отверстие пещеры наружу.

Элбрайн тут же кинулся следом. Монах, однако, сумел опередить его на несколько шагов и теперь со всей возможной скоростью бежал вниз по склону. Дорога была каждая секунда, и юноша, продолжая догонять монаха, мгновенно надел на лук съемный наконечник с тетивой.

Деревья мешали как следует разглядеть Карающего Брата, но все же на одно краткое мгновение его фигура мелькнула между ними. Стрела угодила ему в икру ноги, чуть пониже колена. С криком боли он упал, покатился по склону и замер на груде валунов.