Ему удалось нанести Мидалису сильный удар, после которого принц, не удержавшись на ногах, отлетел в сторону, почувствовав, что меч выпадает из его руки.

Эйдриан молниеносно развернулся к Андаканавару.

— Пришло твое время, старик, — заявил он, устремившись в атаку.

Альпинадорский рейнджер замахнулся, как бы собираясь нанести боковой удар, но внезапно изменил направление меча и ударил напрямую.

Однако Эйдриан, уклонившись в сторону, размахнулся Крылом Сокола и нанес Андаканавару столь мощный удар по голове, что услышал, как хрустнули кости противника.

Могучий рейнджер из Альпинадора упал, обливаясь кровью.

Посчитав, что он уже не доставит ему хлопот, Эйдриан развернулся навстречу идущему на него Мидалису. Принц нетвердо держался на ногах, и очередной удар Эйдриана заставил его рухнуть на пол.

Мидалис попытался подняться, но противник ногой прижал его к полу. Принц поднял взгляд и узрел воплощение своей смерти — стоящего над ним Эйдриана, который взмахнул Крылом Сокола.

«Вот и все», — пронеслось в голове у Мидалиса.

Когда в борьбу вступил неистовый, могучий, размахивающий тяжелой дубинкой кентавр, схватка Элбрайна с Бринн обрела новое качество.

— Мы не поддадимся! — взревел Смотритель.

Его дубинка просвистела рядом с головой Полуночника, и тот, круто развернувшись, атаковал кентавра.

Однако подоспевшая на помощь Смотрителю Бринн заставила его отступить, и удар Элбрайна не достиг цели.

— Да мы с тобой, я погляжу, неплохо спелись! — рявкнул кентавр, хотя тогайранка, конечно, не поняла из сказанного им ни слова.

Как обычно, пренебрегая всякими уловками и хитростями, Смотритель с ревом бросился вперед, но Элбрайн отразил его удар и нанес ответный. Кентавр попытался увернуться, однако его копыта заскользили на залитому кровью полу. Усилия удержать равновесие оказались тщетными; задние ноги Смотрителя разъехались в стороны, и он грянулся наземь.

— Я сломал ногу! — взвыл он, услышав, как хрустнула кость.

И тут в зал ворвался огромный конь; не обращая внимания на сражающихся, он проскакал мимо них, направляясь к возвышению, на котором стояло кресло Фио Бурэя.

От неожиданности Элбрайн и Бринн отпрянули друг от друга. Однако уже в следующий миг Полуночник вновь кинулся на нее с еще большей яростью.

Полный решимости умереть достойно, принц Мидалис взглянул в глаза Эйдриану и дерзко сказал:

— Никогда тебе не быть королем!

Человек, захвативший по праву принадлежавший принцу трон, опустил Крыло Сокола.

Он, во всяком случае, собирался поступить именно так, но в этот момент в него врезался Дар, отбросивший его в сторону.

Эйдриан быстро вскочил на ноги и вытянул руку с зажатым в ней гематитом в сторону жеребца, который в этот момент разворачивался для новой атаки. Мощная волна магической энергии захлестнула коня, проникнув в него через утопленную в груди бирюзу.

Юноша почувствовал, что конь совсем не так послушен его воле, как это было прежде. Тем не менее ему, по крайней мере, удалось остановить Дара.

Мидалис за эти мгновения успел подняться на ноги и снова бросился на Эйдриана, чем не застал его врасплох: он отбил нападение принца и сам нанес ему жесткий удар посохом в пах. Согнувшись пополам и хватая ртом воздух, законный претендент на трон Урсала вновь рухнул на пол.

— Все было бы гораздо проще, если бы ты не вмешался, Дар, — промолвил Эйдриан и сделал шаг вперед: пора было наконец покончить с принцем Мидалисом.

Ярость Пони была столь велика, что она почувствовала невероятный прилив сил — словно к ней вернулась молодость. Беспрерывно нанося Де'Уннеро удары и не давая ему обрести равновесие, женщина заставляла его все время пятиться. При всякой, даже слабой попытке нанести ответный удар он натыкался на меч или получал удар молнии, пусть даже с каждым разом и становившийся все более слабым. И хотя пока полученные царапины не причинили Де'Уннеро серьезного вреда, они медленно, но верно лишали его сил.

Понимая, что время не на его стороне, монах собрал всю свою энергию и с отчаянной решимостью бросился вперед.

Однако Пони тоже понимала это, поэтому ее не застал врасплох маневр Де'Уннеро, вытянувшего в прыжке когтистую лапу, стремясь дотянуться до лица женщины.

Удар молнии заставил его словно зависнуть в воздухе — всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы Пони успела вскинуть меч.

В тот момент, когда монах, казалось, должен был подмять ее под себя, Победитель вонзился ему между ребрами, проткнув легкое.

Пони отскочила в сторону, потянув на себя меч. Де'Уннеро свалился на пол, она же, выдернув клинок, принялась наносить удары, оставляя глубокие раны и на человеческой руке, и на тигриной лапе, которыми противник пытался от них заслониться.

Один из ударов сломал ключицу монаха, и клинок глубоко вошел в тело. Ослабевший Де'Уннеро уже не мог более оказывать сопротивление и, хватая ртом воздух, злобно воззрился на одолевшую его женщину.

— Ты, конечно, надеешься исцелить эти раны? — промолвила Пони, наклонившись над ним.

Монах молчал, с хрипом втягивая ртом воздух.

— Ты чувствуешь? — Рука женщины коснулась раны на его груди. — Чувствуешь этот камень, Маркало Де'Уннеро?

Мощная волна магической энергии хлынула из ее руки в разверстую рану. Солнечный камень.

Пони почувствовала сопротивление магии тигриной лапы, долгие годы поддерживающей молодость и здоровье в теле Де'Уннеро и позволившей ему оправиться даже от смертельных ран, которые она нанесла ему во время их давнего сражения в Палмарисе.

Та рука монаха, что еще сохранила способность двигаться, его человеческая рука, метнулась вверх и вцепилась Пони в запястье.

— На этот раз ты умрешь, Маркало Де'Уннеро, — заявила она и послала новую волну антимагии, сумевшую наконец пробить его защиту.

Полностью обессилев, он выпустил ее руку и распростерся на каменном полу.

Странное выражение удовлетворения возникло на лице монаха, как если бы он смирился с судьбой; Де'Уннеро поднял на Пони затуманенный взгляд и, дернувшись несколько раз, застыл без движения.

Обернувшись, женщина отыскала взглядом лежащего у стены Джуравиля. Она не могла ничем сейчас помочь эльфу; бой внизу продолжался, и ей нужно было спешить. Пони сбежала по ступеням вниз, не обратив никакого внимания на рыдающую Садью.

Повсеместно на поле боя все еще вспыхивали яростные схватки, но там, где лицом к лицу стояли Брунхельд с Лиамом О'Блайтом и герцог Калас, наступило затишье. Дракон поглядывал на воинов противостоящих сторон с почти одинаковым вожделением.

— Хватит смертей, — продолжал настаивать Астамир. — Пусть все решит поединок принца Мидалиса и Эйдриана.

— А что вы станете делать, если победит Эйдриан? — спросил герцог, обращаясь к Брунхельду.

— Мои воины пришли сюда как союзники принца Мидалиса, — ответил могучий варвар. — И если дело между ним и Эйдрианом уладится, нам тут больше делать будет нечего.

— Прикажите им остановиться! — закричал мистик, обращаясь к обоим предводителям. — Сохраните жизнь тем, кому еще возможно!

Герцог Калас устремил на него пристальный взгляд и, хоть и испытывал явные колебания, отдал все же своим командирам приказ прекратить бой.

— Мой господин! — запротестовал кто-то, но Калас оборвал его, резко вскинув руку.

— Учти, в случае победы Эйдриана ни один сторонник принца Мидалиса не уйдет отсюда живым, — предостерег он мистика.

Астамир спокойно выдержал его взгляд.

Рядом с ним Аграделеус опустил голову, угрожающе заворчал и выпустил дым из ноздрей.

Сбегая по ступеням, Пони опасалась, что не успеет помочь Бринн. Смотритель беспомощно лежал на полу, и преимущество Элбрайна над тогайранкой не вызывало сомнений. Думая, что Полуночник собирается сделать очередной выпад, Бринн готова была отразить его, но рейнджер обманул ее, сделав шаг назад и вынудив тогайранку пойти в контратаку без подготовки. Поймав ее на встречном ударе, он выбил из ее руки меч и без малейших колебаний нанес удар кулаком в лицо.