Он беспомощно покачал головой и закрыл глаза, плечи ятола сотрясались от рыданий.

— Мы остановим их, — решительно заявил ятол Ваадан, — и заставим заплатить за горе, причиненное тебе и твоим людям. После чего, мой старый друг, я помогу возродить разрушенные города Медины. Даю слово!

Казалось, это немного утешило ятола Де Хаммана. Он смахнул слезы, посмотрел на Маду Ваадана и кивнул; на лице его появилась надежда.

Ятол Хасинты сделал знак помощникам отвести Де Хаммана туда, где он мог бы привести себя в порядок и восстановить силы. После чего удалился в спальню, преследуемый образами гибнущих людей и пылающей Хасинты.

Сон к Маду Ваадану не шел.

А на следующее утро, когда разведчики сообщили новые подробности того, что произошло на юге, ятол Ваадан понял, что не сможет уснуть еще очень долго.

— Авру Иза, Прада, Алзат, Терамен…

Это были города — почти все большие города западного Бехрена, — перешедшие на сторону ятола Бардоха в его походе против Хасинты.

Рабия Эвоу продолжал перечислять, перейдя теперь к юго-западной части королевства, владению ятола Перидана Косиниде. Учитывая, что источником этих сведений являлся Рабия Эвоу, Ваадан не сомневался в их подлинности. Этот человек был лучшим шпионом Хасинты, на редкость сообразительным, великолепно умеющим менять не только внешность, но и манеру поведения и способным просочиться куда угодно. Много лет назад по приказу Чезру Дуана невысокий, худощавый, смуглый Рабия Эвоу проник в орудующую в доках Хасинты воровскую шайку, добыв поистине бесценную информацию.

— Прада? — тем не менее недоверчиво переспросил Маду Ваадан.

Дело в том, что этот город, в недавнем прошлом считавшийся центром науки и искусств Бехрена, всегда держался в стороне от войн.

— Жители Прады возмущены тем, что ты позволил Бринн Дариель не возвращать рукописи из знаменитого скриптория, которые она выкрала, — ответил Рабия.

— А как бы я мог их вернуть? — раздраженно спросил Ваадан. — Призвать добрых жителей Прады к походу на Дариан-Дариалл, против Тогайского Дракона?

Рабия Эвоу лишь пожал плечами, как если бы его эта проблема не касалась.

— Нужно же им кого-то обвинить в том, что они потеряли, — отозвался он.

— Ятол Де Хамман сказал, что напавшая на него объединенная армия впятеро превосходила силы, которыми он располагал…

— Значит, там присутствовала всего лишь половина армии Бардоха, — с мрачным видом перебил ятола Рабия Эвоу, тем самым окончательно сразив его.

Теперь не оставалось сомнений — Хасинта обречена.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Маду Ваадан повернулся к окну и устремил взгляд на залив, а точнее говоря, на усеивающие его у самого горизонта крошечные темные пятнышки.

Наступили ранние сумерки. Бринн и ее спутникам было хорошо видно, где заканчивается вереница беженцев и начинается волна преследующих их воинов. Аграделеус опустил седоков на высоком бархане, откуда прекрасно проглядывалась дорога. На юге небо освещалось зарницами — это полыхал пожарами Авру Даз, над песками звенели крики и стоны боли.

— Прикажи своему чудовищу напасть на них! — закричал Пароуд, обращаясь к Бринн. — Неужели ты так и будешь стоять, глядя, как гибнут ни в чем не повинные люди? Тебя нисколько не мучает совесть?

За их спинами Аграделеус издал низкое, громыхающее рычание. Бехренец обернулся и испуганно воззрился на дракона.

— Если ты еще раз назовешь меня чудовищем, я тебя съем, — посулил Аграделеус.

У посланца Хасинты был в этот момент такой вид, словно он вот-вот рухнет замертво.

— Гайсан Бардох умеет воевать против Аграделеуса, — ответила тогайранка, не столько давая объяснения бехренцу, сколько рассуждая сама с собой. — Я не хочу, чтобы он раньше времени узнал о драконе.

— Я съем их всех, — объявил Аграделеус.

Пароуд ткнул в его сторону пальцем, словно говоря Бринн, что вот, даже дракон согласен с ним, и тогда Аграделеус добавил:

— Но первым — тебя.

И снова бехренец едва удержался на ногах.

— Летим на юг, — решила тогайранка. — Если я правильно понимаю Гайсана Бардоха, он именно там, прячется за спинами воинов, дожидаясь, пока его победа не будет вызывать сомнений.

Она взглянула на Астамира, и тот кивнул в знак одобрения.

Когда стемнело, дракон снова взмыл в воздух и понесся по ночному небу, сворачивая к тыловым частям Бардоха.

С высоты Бринн без труда отыскала огни лагерных костров.

— Зачем тебе понадобилось, чтобы я прибыл сюда лично? — спросил ятол Ваадан, задыхаясь от гнева.

Мало того что ему пришлось залезать в маленькую, лодку и плыть до «Мечты Ротельмора», чтобы встретиться с аббатом из Энтела; этот человек даже не удостоил его личной аудиенции! По обеим сторонам аббата Олина сидели герцог Брезерфорд и магистр Маккеронт, а сопровождающих Маду Ваадана в каюту вообще не допустили.

— Будь доволен, что существует это «сюда», куда ты можешь прибыть, — сказал аббат Олин, с улыбкой превосходства взглянув на обоих подчиненных.

Огорошенный, ятол Ваадан посмотрел на Маккеронта.

— Ты говорил, что все приготовления закончены и аббат Олин в состоянии в любой момент помочь Хасинте! Где же обещанные солдаты, магистр Маккеронт? Где помощь, в которой мы нуждаемся сейчас, когда армия ятола Бардоха на расстоянии однодневного перехода от Хасинты?

Губы магистра искривила усмешка.

— Наши возможности гораздо богаче, чем ты в состоянии себе даже представить, друг мой, — ответил вместо него Олин. — Однако скажи — с какой стати я должен посылать солдат Хонсе-Бира на бой за Хасинту, если мне даже неизвестно, желает ли та на самом деле нашей помощи? Мне, знаешь ли, не улыбается мысль докладывать королю Эйдриану о его потерях в этой войне — войне, принять участие в которой нас пока никто не приглашал.

Силы, казалось, совсем покинули ятола Ваадана; плечи у старика поникли.

— Хочешь, чтобы я тебя умолял о помощи? — угрюмо спросил он.

Олин усмехнулся.

— Умоляй не умоляй, мне от этого никакой пользы не будет.

— Тогда что тебе надо, аббат Олин? — спросил ятол Ваадан. — Что я должен предложить в обмен за оказанную тобой помощь? Разумеется, ты понимаешь, что твоя позиция заметно усилится, если в Хасинте буду править я, а не ятол Бардох.

— А вот это еще как сказать, ятол, — ответил настоятель Сент-Бондабриса. — Я знаю ятола Бардоха много лет, и мы всегда симпатизировали друг другу. Он гораздо терпимее многих других в Чом Дейру относился к соглашению между Чезру Дуаном и Энтелом.

Маду Ваадан вздрогнул; это, несомненно, был намек на него лично.

— Однако пока ты имеешь дело со мной, и магистр Маккеронт недвусмысленно заявлял мне о вашей готовности помочь, — все более теряя надежду, с отчаянием произнес он. — Ты сам только что сказал, что готов выступить против ятола Бардоха. Поэтому перестань говорить загадками, аббат, и скажи, чего ты хочешь.

Аббат Олин внезапно резко наклонился вперед.

— Я остановлю армию Бардоха и спасу для тебя Хасинту, — заявил он. — А в качестве награды сделаю своей резиденцией Чом Дейру.

— У нас, конечно, имеются покои для гостей…

— Не в качестве твоего гостя, ятол, — усмехнувшись, уточнил Олин. — В качестве равного тебе!

Маду Ваадан изменился в лице и непонимающе заморгал.

— Мы вместе будем ковать новые взаимоотношения между церковью Абеля и вашей, — продолжал аббат. — Найдем то, что объединяет наши религиозные учения, и на основе этой общности создадим новую религию.

— Ты хочешь добиться распространения в Бехрене абеликанского вероучения!

Ятол Ваадан прекрасно понимал, что стояло за внешне скромными притязаниями Олина.

Тот снова удобно откинулся в кресле и посмотрел на помощников.

— Я предлагаю тебе место рядом со мной, — уронил он. — Очень удобное, я бы даже сказал, прямо-таки роскошное место.

— Место подставного лица, марионетки, доверием к которому ты воспользуешься, чтобы утвердиться в Бехрене, выражаясь более точно!