Добираясь в сопровождении Астамира сюда, на север Тогая, она снова и снова твердила себе и мистику, что будет использовать Аграделеуса исключительно для разведки. Ну, может быть, еще для того, чтобы держать ятола Гайсана Бардоха на расстоянии…

Тогайранка страстно хотела верить в это.

Каждая метка на стенах бесконечных туннелей напоминала ей о невероятной силе дракона. И вызывала в душе содрогание.

Но Бринн упорно продолжала путь, стараясь избавиться от чувства вины и все время напоминая себе, насколько полезен может быть могучий Аграделеус. Ее народ свободен; тогайру не только вернулись к жизни по заветам предков, но и получили, благодаря Дариан-Дариаллу, возможность познакомиться с современным миром и, взяв из него все лучшее, обогатить свою культуру. Дети тогайранцев в Дариан-Дариалле учились читать в стенах огромного нового скриптория, который Бринн возвела для размещения известнейших ученых трудов, хранившихся ранее в Праде.

Однако стоило ей подумать о несомненных преимуществах, которые может принести участие дракона, как тут же возникала мысль о цене, которую неизбежно придется за это заплатить.

— Тебе не собрать армию, которая в состоянии воспрепятствовать ятолу Бардоху захватить Хасинту, если он все же надумает это сделать, — словно прочтя ее мысли, сказал Астамир. — Для этого нужно поднять весь Тогай. А ты уверена, что люди откликнутся на призыв защищать Бехрен? И имеешь ли ты моральное право просить их об этом?

Бринн пристально смотрела на него в тусклом свете факела. Они, конечно, уже обсуждали это прежде, когда Астамир и Печтер Дан Тарк появились в Дариан-Дариалле с известием о том, что ятол Бардох собирает армию. Обеспечив надежную защиту Дариан-Дариалла, тогайранка и мистик поспешили на северо-запад, к потайному входу на Дорогу Беззвездной Ночи. Вместо себя Бринн оставила Таналака Кренка, своего верного соратника, поручив ему охранять город и поднимать тогайру, хотя ей самой не до конца было еще ясно, что она сможет сделать, имея под рукой это войско.

— Уверена, наш город мы Бардоху не сдадим, — заявила тогайранка, хотя, в общем-то, это был не ответ на вопрос Астамира, потому что ответа она как раз и не знала.

— Твои люди вновь обрели свободу, и лишить их этой свободы могло бы только хорошо организованное нападение объединенных сил Бехрена, — согласился мистик. — К тому же мне не кажется, что на этот раз ятол Бардох нападет на Дариан-Дариалл. Если он совершит эту ошибку, тогда против него поднимется весь Тогай, и он прекрасно понимает это. Для ятола это было бы слишком большим риском сейчас, когда по-настоящему желанная добыча манит его с побережья. Если ты в самом деле хочешь помочь Маду Ваадану, что вытекает из вашего договора и что, по всей видимости, в долгосрочной перспективе обернется пользой для твоего народа, то без Аграделеуса тебе не обойтись.

— Долгосрочной перспективы?

— Ты же понимаешь — если Гайсан Бардох одержит победу в Хасинте, тогда-то он уж точно обратит свои взоры на Дариан-Дариалл.

Бринн хотела было возразить, но вовремя прикусила язык. Астамир, конечно, прав. Как ни тяжело признавать это, она понимала, что все беды и испытания, сопровождающие появление дракона, бледнеют по сравнению с трагедией, которой не избежать, если Гайсан Бардох захватит власть в Бехрене.

Тогайранка заторопилась дальше, решительно напоминая себе, что время бежит быстро; по всему, что ей было известно, сражение за Хасинту уже началось.

Под вечер того же дня они услышали ритмичные грохочущие звуки — храп спящего дракона.

Вскоре узкий туннель привел спутников в просторную пещеру, заваленную монетами и драгоценностями, замерцавшими в свете факела. Однако это была не главная сокровищница дракона, где когда-то Бринн, Джуравиль и Каззира впервые столкнулись с Аграделеусом; та, как помнилось тогайранке, располагалась гораздо глубже и была гораздо больших размеров. Другого выхода нигде не было видно, хотя прямые, ровные стены уходили вверх и терялись где-то высоко над головой.

Астамир пристально разглядывал сверкающие груды. Проследив за его взглядом, Бринн сообразила, чем вызван интерес мистика. Здесь не хранилось практически ничего по-настоящему ценного, даже монеты в основном были серебряные и медные.

— Аргх-х-х-х! — внезапно послышался рев над их головами.

Каменная плита перегородила выход, и они оказались в ловушке.

Бринн выхватила эльфийский меч, Пляшущий Огонь, и воспламенила его — вправленный в рукоять магический рубин уловил ее желание.

— Аграделеус! — позвала она.

В то же мгновение они увидели огромную голову дракона, свешивающуюся сверху на длинной шее.

Огромное создание замерло, широко распахнув зеленовато-желтые глаза с вертикально расположенными зрачками, и насмешливо фыркнуло, выдыхая дым из ноздрей.

— Ах, это ты, малютка! — воскликнул он. — Во второй раз я по ошибке принял тебя за вора!

С этими словами дракон бросил на нее быстрый внимательный взгляд, и Бринн, прекрасно помнившая, где она взяла доспехи и меч, могла лишь пожать плечами.

— И тогда ты у меня кое-что все же позаимствовала, верно, малютка? — Аграделеус издал смешок и снова фыркнул, что сопровождалось очередным выбросом пламени и дыма.

— Вот именно — позаимствовала. Я взяла эти вещи на время. — Бринн спрятала меч. — Всего лишь на время моей жизни — не такой уж долгий срок по меркам Аграделеуса.

— Совсем недолгий, — согласился дракон. — И вообще можешь считать все это своим, даром Аграделеуса в благодарность за прекрасные истории и воспоминания! Еще раз приветствую тебя, малютка! Приятно снова видеть тебя здесь, хотя я удивлен, что ты пришла одна.

Тогайранка оглянулась.

— Не одна, великий Аграделеус.

С этими словами мистик шагнул вперед из тени, точно материализовавшись из пустоты.

Ни Бринн, ни дракона, однако, это не удивило, поскольку они хорошо знали возможности Джеста Ту.

— Приветствую тебя, мистик! — пророкотал Аграделеус. — Как тебе моя ловушка? Приходится проявлять особые меры предосторожности — сейчас, когда люди наслышаны о моем логове. Среди вас, должен тебе сказать, есть немало воров!

— Ну конечно, тогда как сам ты, разумеется, честным путем заработал сокровища, — сухо заметил Астамир.

— Таков кодекс драконов, — в тон ему отозвался Аграделеус. — Слопай владельца и сохрани все блестящее, что было на нем.

Мистик оглянулся.

— Я вижу, ты тут не голодал.

— Это? — скептически уронил дракон. — Это все пустяки. — Он опустил голову почти до земли. — Садитесь мне на шею, и я покажу вам подлинные сокровища, друзья мои.

Как только они оказались наверху, Аграделеус отошел в сторону, его кости затрещали, трансформируясь, и дракон слегка уменьшился в размерах, обратившись в подобие двуногой ящерицы, от которой, однако, по-прежнему исходила чрезвычайно грозная аура.

— Пошли, я покажу вам мои сокровища во всем их великолепии, — сказал он.

Исключительно ради Астамира Бринн позволила дракону устроить им экскурсию по пещерам, набитым сокровищами, хранившимися столетиями. Чего тут только не было! Монеты, драгоценности, сверкающие доспехи, оружие — грозные кривые мечи воинов чежу-лей, широкие палаши из закаленного металла, повсеместно употребляемые в Хонсе-Бире, и многое-многое другое. Остановившись у очередной «безделушки», дракон пускался в долгое описание схватки, в которой ее заработал. Это и в самом деле были захватывающие истории. Они относились к временам, когда не только Бринн и Астамир, но даже родители родителей их родителей еще не появились на свет.

— Надеюсь, вы пришли ко мне с новым рассказом, — заявил наконец дракон.

Бринн посмотрела на мистика.

— Можно сказать и так. И, в этом можно не сомневаться, с новым приключением.

Снова широко распахнув глаза, Аграделеус с любопытством посмотрел на тогайранку.

— Да ты, я смотрю, не теряешь времени даром, малютка! Ну и какую кашу ты заварила на этот раз?

За последние пару лет Бринн не раз приходилось видеть это выражение на лицах самых разных людей. И все же она не могла не улыбнуться, заметив его на физиономии Печтера Дан Тарка, когда знакомила его с новым другом.