Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

На следующий день Джуравиль дал ему кусок черной кожи, чтобы защитить левую руку, и новый лук, не из папоротника, но зато самый большой, какой ему удалось отыскать в долине, — и все равно слишком маленький для высокого юноши. Еще Джуравиль вручил ему зеленую охотничью треуголку, которую Элбрайн принял, смущенно пожав плечами. На этот раз он принес с собой два полных колчана и тренировался почти три часа, с каждой минутой стреляя все лучше. В конце дня Джуравиль объяснил ему, что охотничья шапка надевается отнюдь не только для красоты. Если низко надвинуть ее на лоб, то передний конец можно использовать как своего рода промежуточную прицельную точку на линии стрельбы.

Прошел еще день, и Элбрайн попадал в мишень уже два раза из трех.

Всю осень и зиму Джуравиль обучал его стрельбе из лука. Юноша узнал множество деталей, на первый взгляд незначительных, но на самом деле очень важных. Однако самым существенным стало понимание того, что стрельба из лука — испытание не столько для тела, сколько для разума и способности концентрироваться. Все физические аспекты — натянуть, прицелиться, пустить стрелу — достигли у него уровня автоматизма. Однако каждый выстрел требовал точной оценки целого ряда факторов — расстояния до цели, скорости и направления ветра, веса стрелы — и в зависимости от них той или иной степени натяжения тетивы.

Пальцы правой руки Элбрайна вскоре покрылись мозолями, а кусок кожи, которым он обертывал левое предплечье, истончился. Юноша учился стрельбе из лука с тем же страстным упорством, с каким овладевал всеми прочими навыками, поражая даже эльфов, которых было нелегко удивить. Каждый день, в любую погоду, Элбрайн приходил к своему дереву-мишени и стрелял, стрелял, стрелял, в большинстве случаев попадая точно в «яблочко». Он научился стрелять быстро и из самых разных позиций: после кувырка по земле или молниеносного разворота; свисая с ветки дерева; посылая стрелу по высокой дуге с точным расчетом расстояния до цели; выпуская сразу две стрелы, с тем чтобы они попадали в мишень очень близко друг к другу.

Каждое утро для него протекало одинаково: би’нелле дасада и выуживание из болота млечных камней. Во время завтрака он вел философские беседы с Джуравилем, а потом вместе с ним отправлялся упражняться в стрельбе из лука.

Вечера же, как ни странно, он по большей части проводил в обществе Тантан, ставшей не только его инструктором, но и другом. К тому же она была источником сведений, чрезвычайно интересовавших юношу. А именно, она много рассказывала ему о Мазере, начиная от периода его обучения в Облачном Лесу — оказывается, тот делал те же самые ошибки, что и Элбрайн! — и заканчивая его подвигами в Вайлдерлендсе. Тысячи гоблинов и великанов погибли от разящего меча Мазера! Этот меч, получивший имя Буря, тоже стал темой многочисленных обсуждений, поскольку был самым могущественным из шести мечей, созданных в Облачном Лесу специально для Защитников. Из этих шести мечей только об одном, кроме Бури, также заходил разговор; это был огромный палаш по имени Ледолом, принадлежащий Защитнику Андаканавару, который жил в далеком северном Альпинадоре.

— Защитников совсем немного, — заметила Тантан как-то поздним вечером, сидя с Элбрайном под звездным небом. — Возможно, сейчас ты вообще единственный, хотя, с другой стороны, мы непременно почувствовали бы, если бы Андаканавар погиб.

В ее тоне даже послышалось благоговение! Это заставило Элбрайна лишний раз почувствовать, какая огромная ответственность лежит на нем. Он — особенный, во многих отношениях превосходящий обычных людей! И все это благодаря эльфам и их редким, драгоценным дарам: способности иначе смотреть на мир, умению великолепно владеть своим телом. Между ним теперешним и тем испуганным, только что осиротевшим пареньком, каким он вышел из Дундалиса, лежала пропасть. В нем течет кровь Мазера, он — Элбрайн-Защитник.

Почему, в таком случае, им то и дело овладевает такой ужас?

В поисках ответа на этот вопрос Элбрайн часто обращался к Оракулу. С каждым разом вызывать дух Мазера удавалось все легче. Хотя тот, как и в первый раз, не произносил ни слова, Элбрайн изливал ему свою душу, и эти монологи помогали ему во многом разобраться, лучше понять самого себя.

Эта зима, нелегкая даже в Облачном Лесу — как и предсказывала Леди Дасслеронд, — оказалась к тому же еще и затяжной. Снег выпал рано, было его много, и он никак не желал таять, даже когда, наконец, повеяло весной.

Для Элбрайна распорядок жизни оставался прежним. Теперь он стал настоящим стрелком из лука, и хотя отчасти все еще уступал в этом искусстве многим эльфам, по человеческим меркам безусловно достиг невероятных высот. Его понимание природы и мира с каждым днем становилось все глубже; предела знаниям, как известно, не существует, и он продолжал впитывать их, как губка.

Все изменилось совершенно неожиданно и весьма драматически, когда однажды томанейской ночью Элбрайна подняли с постели Джуравиль и Тантан. Они с трудом растолкали его; в конце концов он спустился со своего низкого дома на дереве, успев надеть лишь набедренную повязку и плащ, и был препровожден на поляну, где собрались все двести эльфов Кер’алфара.

Джуравиль сдернул с юноши плащ, а Тантан вытолкнула его, дрожащего от холода, на середину поляны.

— Снимай! — приказала она, кивнув на набедренную повязку.

Испытывая неловкость, юноша заколебался, но Тантан была не в настроении вступать с ним в пререкания. Взмахнув кинжалом, она легко разрезала ткань, успела подхватить ее, прежде чем она упала, и отшвырнула в сторону. Смущенный, сбитый с толку юноша остался совершенно обнаженным под устремленными на него взглядами обитателей Облачного Леса.

Взявшись за руки, эльфы образовали вокруг Элбрайна широкое кольцо и начали танцевать, плавно двигаясь по кругу. Время от времени какой-нибудь эльф разрывал кольцо, совершая пируэт или просто отступая на пару шагов, но, в общем, целостность круга сохранялась.

Постепенно пение эльфов настолько захватило юношу, пронизывая своими вибрациями все тело, что он забыл о своем виде, расслабился и даже почувствовал легкое воодушевление. Казалось, вместе с эльфами пело все вокруг — порывистый ветер, ночные птицы, квакающие лягушки.

Вскинув голову, Элбрайн посмотрел на звезды, на быстро бегущие по небу рваные облака. И только тут понял, что, оказывается, и сам поворачивается вместе с кругом эльфов, как будто их движение создавало водоворот, втягивающий его в себя. Все воспринималось расплывчато и как будто в отдалении — точно во сне.

— Что ты слышишь? — прозвучал в ушах вопрос. — Сейчас, в момент своего рождения, что ты видишь?

Голос принадлежал Леди Дасслеронд.

— Я слышу пение птиц, — с отсутствующим видом ответил он. — По-моему, это поют… полуночники.

Мир вокруг него замер, наступила полная тишина. Испытывая головокружение, Элбрайн с трудом остановился, хотя чувство было такое, будто звезды над ним продолжают вращаться.

— Тай’марави! — провозгласила Леди Дасслеронд так громко, что Элбрайн даже подскочил.

Все эльфы вокруг эхом повторили:

— Тай’марави!

Элбрайн знал, что это означает на эльфийском языке: тай — птица, а марави — ночь. Все вместе переводилось как «полуночник» — так называлась одна из ночных певчих птиц.

— Полуночник, — сказала Леди Дасслеронд. — Сегодня, в ночь твоего рождения, ты получаешь имя Полуночник.

Элбрайн сглотнул ком в горле, по-прежнему не понимая, что все это означает. Джуравиль и Тантан ни словом не обмолвились о какой-либо подобной церемонии.

Ничего не добавив, Леди Дасслеронд бросила горстку мерцающего порошка прямо Элбрайну в лицо.

Остановившийся было мир снова ожил и начал вращаться вокруг него, но медленнее. Пение эльфов, однако, звучало все тише и тише. Спустя какое-то время юноша понял, что остался на поляне один, но прежде, чем он смог поразмыслить над происшедшим, его сморил сон. Элбрайн упал прямо посреди поляны и крепко уснул.

61
{"b":"649143","o":1}