Мидалис недоверчиво усмехнулся.

— Дело не в том, что ты никак не сможешь повредить Снежному Червю, — серьезным тоном продолжал Андаканавар. — Здесь любое, самое лучшее оружие бессильно. Вам предстоит испытание вашего мужества, а не воинского искусства. Вы пройдете проверку на доверие друг к другу. Если кто-то из вас не выдержит испытания, погибнете оба, и смерть ваша будет ужасной.

Мидалис хотел было сказать, что Андаканавар едва ли стал бы рисковать жизнью его или Брунхельда. Но здесь ему пришла в голову другая мысль: рейнджер не повел бы их сюда, если бы не доверял им обоим. Принц незаметно взглянул на альпинадорского великана — своего будущего кровного брата. По правде говоря, он не питал особых симпатий к упрямцу Брунхельду: его представления о чести нередко граничили с бессердечием. Однако Брунхельд умел держать данное им слово. В бою и в любом другом испытании трудно было представить себе лучшего союзника, за исключением, пожалуй, Лиама. Мидалис признался себе, что охотнее пошел бы на кровное братание с Лиамом.

— Вы готовы? — торжественно спросил рейнджер, и Мидалис с Брунхельдом, обменявшись взглядами, кивнули.

Из своего бездонного мешка Андаканавар достал небольшой глиняный горшок. Туда он бросил по щепотке сушеных трав. Травы находились в многочисленных мешочках, привешенных к его поясу. Затем рейнджер добавил в горшок снега и поставил на огонь. Вскоре пространство пещеры заволокло сладковатым дымом, наполнившим сознание Мидалиса красочными мечтами и туманными видениями.

Принц вдруг ощутил себя совсем легким, способным лететь вместе с горными ветрами. Вначале ему захотелось спать, однако вскоре он почувствовал прилив сил. Он наблюдал за действиями Андаканавара, словно видел их во сне. Вот рейнджер снял с вертела оленину, потом освободил металлический прут от цепи и насадил на него мясо. Затем он вновь прикрепил цепь и подал прут Брунхельду. После этого, махнув рукой будущим кровным братьям, скрылся в проходе, который привел их сюда, и стал что-то негромко напевать.

Брунхельд начал прилаживать к своим сапогам металлические полозья. Мидалис последовал его примеру. Затем, даже не взглянув на принца, альпинадорский предводитель подхватил остальные предметы и направился к другому выходу, ведущему вверх. Брунхельд вполз в узкий туннель. Мидалис поспешил за ним. Принцу казалось, что его вместе с дымом затягивает вверх.

Дым мешал ему видеть, но Мидалис чувствовал, что Брунхельд уже выбрался из туннеля, и даже слышал резкое дыхание альпинадорца. Похоже, тот был чем-то напуган.

Подавляя собственные страхи и постоянно напоминая себе, что от него зависит жизнь Брунхельда, Мидалис прополз последние десять футов туннеля и очутился в верхней пещере рядом с альпинадорцем. Он устремил взгляд туда же, куда неотрывно смотрел Брунхельд. В дальнем конце на полу белело что-то, похожее на снежный сугроб.

И вдруг «сугроб» ожил и медленно двинулся к ним, шумно втягивая воздух. Когда глаза Мидалиса привыкли к темноте и он сумел получше рассмотреть Косматого Духа, принц собрал всю имевшуюся у него волю, чтобы не броситься назад в туннель.

Снежный Червь напоминал огромную сороконожку, длина которой десятикратно превосходила человеческий рост, а ширина — втрое. От туловища исходило белое свечение, а вдоль спины тянулась ярко-оранжевая огненная полоса. Даже издали Мидалис чувствовал исходящий от нее жар. Принц сообразил, что полоса помогает этому существу передвигаться под толщей снега.

Снежный Червь приподнял голову и повернул в сторону пришельцев свою приплюснутую морду с единственным выпученным глазом, похожим на глаз гигантской стрекозы. Все ноги чудовища находились в непрестанном движении. Мидалис вздрогнул при виде его многочисленных длинных, острых зубов и клыков, выступавших из объемистой пасти.

— Пора, — прошептал Брунхельд, бросив одну из цепей Мидалису.

Принц подхватил конец и прыгнул вперед, стараясь успеть за альпинадорцем.

Косматый Дух выпустил пару белых крылышек и отчаянно замахал ими, чтобы приподнять свою голову еще выше. Примерно так поднимали голову, раздувая капюшон, крупные бехренские змеи.

Ох, этот единственный сверкающий глаз! Мидалису казалось, что чудовище видит его насквозь. Принц тут же утратил всякую надежду выбраться отсюда живым. Еще немного — и он рухнет на пол и будет покорно ожидать своей гибели.

Но Брунхельд продолжал двигаться вперед, и спокойствие альпинадорца привело Мидалиса в чувство. Раскачав прут с олениной, они одновременно выпустили из рук цепи. Прочертив в воздухе дугу, мясо упало рядом с Косматым Духом.

Глаз Снежного Червя с любопытством уставился на приманку. Снова послышалось шумное фырканье. Мидалис заметил, что нос чудовища представляет собой просто отверстие, расположенное прямо под глазом.

— А если он не клюнет на мясо? — тихо спросил Мидалис.

Видя, как Брунхельд прикрепляет к цепи свободный конец своего дротика, принц сделал то же самое.

Косматый Дух начал раскачиваться. Эти движения обладали какой-то завораживающей силой: взад-вперед, взад-вперед. Андаканавар предупреждал их: нельзя смотреть Косматому Духу прямо в глаз, иначе позабудешь обо всем на свете, застынешь на месте и окажешься в его пасти.

Мидалис посмотрел на Брунхельда. Альпинадорец стоял не шевелясь и следил за чудовищем. Принц качнулся, задев его плечо. В следующее мгновение они оба в ужасе отскочили назад. Косматый Дух с невообразимой скоростью вытянул шею и подхватил мясо вместе с прутом.

— Давай! — крикнул Брунхельд.

Выпущенные ими дротики просвистели мимо головы Косматого Духа и упали позади. Брунхельд тут же извлек Товаллоко и поспешно зажег свечу. Затем он подбежал к чудовищу, выставил руку с Дарителем Снов и начал медленно вращать обручем.

Принц Мидалис знал, что сейчас требовалось от него. Он должен пробежать мимо завороженного чудовища, подхватить цепь, влезть Косматому Духу на спину и, осторожно перешагнув оранжевую огненную полосу, добраться до второй цепи. Чем раньше он это сделает, тем больше у них шансов на успех. Однако Мидалис не мог сдвинуться с места — его ноги словно приросли к полу.

— Иди! — рявкнул Брунхельд.

Мидалис попытался. Он подумал о том, какими бедами грозит его промедление. Что, если из-за него погибнет Брунхельд или их прогонят с позором? Чем это обернется для всего королевства и для Вангарда, спасенного альпинадорцами?

Перед его мысленным взором всплыла картина не такого уж далекого прошлого: Сент-Бельфур, осажденный гоблинами, которым противостоит небольшой отряд Мидалиса. Если бы не помощь Брунхельда и его соплеменников, вангардцы наверняка были бы уничтожены.

Мидалис побежал, пригибаясь к самому полу. Полозья, прикрепленные к его ногам, с хрустом царапали ледяную корку, а там, где льда не было, высекали искры, ударяя по камню. Принц старался двигаться плавно, чтобы не потревожить Косматого Духа, находящегося под действием чар Товаллоко.

Мидалис прошел мимо раскачивающейся шеи чудовища и увидел на полу одну из цепей. Дальнейшее происходило словно в каком-то неясном сне, где каждое движение тянулось очень долго. Принц взял конец цепи и вскочил на спину Косматого Духа, поместив одну ногу на костяной нарост, отделявший внешнюю часть спины от пышущей жаром оранжевой полосы. Мидалис не сразу сообразил, насколько ему повезло: стоило чуть-чуть поскользнуться — и он бы попросту сгорел! Принц только потом понял, что переступил через опасную полосу и оказался на таком же костяном наросте, находящемся с другой стороны спины. Он нагнулся и подхватил вторую цепь.

И тут он увидел, что пол усеян белыми человеческими черепами и обгоревшими костями. Принц застыл от ужаса. Однако тут же выпрямился и, держа в руках оба конца, с силой потянул цепи.

Неожиданно Косматый Дух повернулся влево и задрал голову, встав многочисленными передними ногами на дыбы, отчего Мидалис потерял равновесие. Он качнулся и выбросил вперед руку. Каким-то чудом он сумел удержаться и не упасть лицом в раскаленную оранжевую полосу, до которой оставалось не более дюйма.