— Я на тебя и не рассчитываю, — сухо ответила Колин.

Большой зал был заполнен множеством народа — монахи, солдаты, знатные посетители и торговцы. Когда Шамус в отлично сшитой форме королевских войск и Колин в потрепанной походной одежде вошли в зал, многие повернули головы и бросили на них взгляд, но без всякого интереса.

— Нетрудно догадаться, кто из этих двоих имеет отношение к королевскому двору, — с усмешкой сказал один из прибывших раньше знатных посетителей.

Епископ взмахом руки велел ему замолчать и вперил пристальный взгляд сначала в Шамуса, а потом в Колин.

Этот человек производит впечатление, вынуждена была признать Колин, и у него такой пронзительный взгляд. Эта их первая встреча тут же превратилась в состязание воли — они уставились друг на друга, не мигая.

В конце концов епископ перевел взгляд на Шамуса.

— Вы Шамус Килрони? — спросил он. — Капитан Килрони?

Шамус расправил плечи. — Так точно, сэр.

— Хорошо. Вам известно, какой титул мне присвоен? — Шамус кивнул. — Надеюсь, вы оба, — он искоса посмотрел на Колин, — отдаете себе отчет в том, что это означает?

— Думаю, это означает, что Бильдборо больше нет, — ответила Колин, и Шамус ткнул ее локтем под ребра.

Однако Де'Уннеро лишь рассмеялся.

— Точно, — с усмешкой сказал он. — Очень верно сказано. Итак, я служу и королю, и отцу-настоятелю как барон и как аббат — вот что такое епископ.

— Это нам известно, епископ Де'Уннеро, — поторопился отреагировать Шамус, прежде чем Колин успеет в очередной раз съязвить.

— И поскольку город в смятении, король Дануб счел разумным усилить мой гарнизон контингентом своих солдат, — заявил епископ.

— Понимаю, — сказал Шамус. — Я и мои люди полностью в вашем распоряжении.

— А вы что скажете, Колин Килрони? — спросил епископ. — Многие здесь, в Чейзвинд Мэнор, отзываются о вас очень хорошо. До меня, правда, дошли слухи, что Колин Килрони, вернувшись с севера, выразила недовольство переменами в городе. — Колин широко распахнула глаза, удивленная тем, что новый епископ вот так прямо говорит об этом. Она собралась было ответить, но Де'Уннеро остановил ее. — Я понимаю ваше возмущение. Мне говорили, что никто не был больше вас предан барону Рошфору Бильдборо. Мне по душе такая преданность. — Он наклонился вперед и продолжил так тихо, что его могли слышать только Колин и Шамус. — Хотелось бы, чтобы она распространялась и на преемника вашего обожаемого барона. Учтите, я не потерплю другого отношения.

Де'Уннеро откинулся назад, Колин угрожающе прищурилась, они снова уставились друг на друга — и на этот раз Колин первой отвела взгляд.

— Я желаю услышать полный отчет о вашем походе на север, — продолжал епископ, по-прежнему сверля Колин взглядом. — К несчастью, в данный момент я занят.

— Мы будем ждать вашего вызова, — ответил Шамус, собираясь поклониться, поскольку пришел к выводу, что аудиенция окончена.

— Нет, вы останетесь и подождете здесь, — заявил епископ и сделал знак одному из монахов. — Отведи их в соседнюю комнату.

— Ты уверена, что это тот глаз? — в третий раз спросила Дейнси Окоум и снова поправила повязку на глазу Пони.

— Правый, да, — со вздохом ответила Пони, с трудом сдерживая раздражение.

И все же сдерживая его — ей не хотелось огорчать Дейнси. Идея маскировки принадлежала Дейнси, она же и воплощала ее в жизнь; только благодаря этому Пони могла покидать трактир. Кроме того, в свое время Дейнси была очень предана Грейвису и Петтибве, в какой-то мере заполнив собой пустоту, образовавшуюся в их жизни после того, как Пони оказалась в армии. Такое наказание назначил ей аббат Добринион, за то что она напала на своего мужа Коннора Бильдборо. Когда Чиличанков увезли по приказу церкви, Дейнси по доброй воле взвалила на себя все заботы о трактире, а теперь без единого слова жалобы оказывала Белстеру неоценимую помощь в работе.

Вот Пони и сдерживала раздражение, стараясь, чтобы Дейнси ничего не почувствовала.

— Правый, говоришь? — Дейнси и в самом деле казалась сбитой с толку.

— Думаю, все же левый, — послышался голос Белстера, и жизнерадостный хозяин трактира вошел в комнату.

Пони одним глазом посмотрела на него и увидела, как он расплылся в улыбке.

— Нет, правый, — повторила Пони, отталкивая руку Дейнси, снова протянувшуюся к повязке.

Вот на Белстера она разозлилась по-настоящему, понимая, что он просто дразнит ее.

— Ну ладно, правый, — унялась наконец Дейнси. — Шея у тебя худая, это хорошо, но немножко порошка добавить не помешает. В твоем возрасте ни у кого не бывает таких блестящих волос!

Одно упоминание о сером порошке заставило Пони почесать висок и провести рукой по своим густым волосам. Дейнси, несомненно, права. С ее помощью Пони каждый вечер появлялась в «Друге», прикидываясь женой Белстера, Карали дан Обри О'Комели, с ватными подкладками под старомодной одеждой, на целых двадцать лет старше Джилсепони Альт.

— Есть что-нибудь новое? — спросила Пони.

— Ничего важного, — ответил Белстер. — Наш друг Роджер He-Запрешь точно в воду канул. — Он грустно покачал головой и замолчал, дожидаясь, пока Дейнси уйдет. — А что с теми солдатами? Ты уверена, что они искали камни?

— Если нет, то зачем их сопровождали монахи? И монахи использовали гранат, или Око Дракона, как его еще называют, — камень, позволяющий найти того, кто прибегает к магии.

— Но просто так ведь камни невозможно обнаружить? — обеспокоенно спросил Белстер. — Только если их используют?

— Да. И я не использовала их со времени своего возвращения, — сказала Пони, и Белстер облегченно вздохнул. — Брат Эвелин рассказывал, что многие торговцы покупают у церкви магические камни.

— А теперь епископ хочет забрать их обратно.

— Возможно, но это не единственная причина, — согласилась Пони. — В основном он ищет камни потому, что надеется выйти через них на друзей Эвелина Десбриса.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал Белстер, — хотя, скорее всего, он ищет не только тебя и Полуночника. Мне не понравилось то, что болтают о нем в народе.

Вернулась Дейнси, весело напевая, и Пони даже позавидовала ее беззаботности. Немного порошка и сероватой глины, тонким слоем наложенной на лицо Пони, — и Дейнси отступила, любуясь делом своих рук.

— Ну как, похожа я на жену Белстера? — Пони спрыгнула со стула и медленно повернулась, позволяя им как следует разглядеть себя.

— Хо-хо! И все же ты мне больше нравишься в прежнем виде, — засмеялся Белстер. И смолк, потому что в дверь постучали.

— В «Друге» солдаты! — послышался голос Хизкомба Мэллори, еще одного приятеля Белстера с севера, помогающего ему управляться с трактиром.

— Ты точно не использовала камни? — снова спросил Белстер и вместе с Дейнси вышел из комнаты.

Пони, однако, лишь выглянула оттуда.

Этим вечером — впрочем, почти как всегда — в «Друге» было полно народу, но трое солдат не затерялись бы ни в какой толпе. Они не только были одеты по всей форме, но и при оружии — у каждого на бедре висел меч. Белстер тут же направился к дальнему концу стойки, около которого они стояли, и с широкой улыбкой на лице принялся усердно вытирать ее.

— Джентльмены! — радостно воскликнул он. — Так редко приходится видеть наших доблестных защитников! Слишком редко, я бы сказал. Чем вас угостить? За счет заведения, разумеется.

Один из солдат почмокал губами, наклонился над стойкой и начал было что-то говорить, но другой толкнул его, заставив замолчать.

— Никаких угощений, — сказал он. — Сегодня по крайней мере.

Если у первого солдата и возникло желание возразить, то оно угасло, как только сквозь толпу пробился монах, подошел к солдатам и остановился перед Белстером.

— Ты О'Комели? — спросил он.

— Белстер О'Комели, — как обычно, жизнерадостно ответил тот, хотя и сквозь зубы; ему не понравилось, что монах, почти вдвое моложе него, разговаривал так неуважительно.