— Полуночник на подходе, — напомнил Джуравиль.

— Надо полагать, снаружи живых поври уже не осталось? — послышался из-за деревьев хорошо знакомый голос.

— А ты думал, мы будем всю ночь сидеть сложа руки, дожидаясь тебя с твоими лентяями солдатами? — ответил кентавр и подмигнул Полуночнику, вышедшему из-за деревьев.

Тот посмотрел на дымящуюся груду у входа в пещеру, на расколотые магическими зарядами валуны и перевел взгляд на Пони, обычно пышные волосы которой сейчас свисали мокрыми прядями. Его первой реакцией была злость. Как могли друзья затеять все это, ни словом с ним не обмолвившись? Как могла Пони подвергать себя опасности, а он ничего не знал об этом? Однако Элбрайн тут же заставил себя взглянуть на все происходящее ее глазами. В ней бушевала ярость гораздо более сильная, чем у него; ярость, которую она почти не имела возможности излить на врагов. Поскольку оба они оказались на положении преступников, Пони не осмеливалась открыто использовать камни во время сражений. И опять же, когда выяснилось, какой она хороший целитель, ей пришлось во время боев держаться в стороне, чтобы помогать раненым.

Потом, взглянув на все глазами кентавра, он проникся сочувствием и к нему. После того как монахи вызволили Смотрителя из недр горы Аида, ему пришлось многое пережить — плен, жестокие пытки. И все же кентавр даже меньше Пони имел возможность принимать участие в сражениях, тоже из страха быть узнанным; ведь Шамус Килрони, что ни говори, был не только другом, но и капитаном армии короля.

Элбрайн снова перевел взгляд на Пони и почувствовал, что, несмотря на все погодные катаклизмы этой долгой ночи, которую она к тому же провела без сна, сейчас на душе у нее стала спокойнее, чем когда бы то ни было с тех пор, как они покинули Санта-Мер-Абель. Ну как он мог злиться на нее и кентавра за то, что они затеяли эту свою, личную войну?

— Похоже, вы славно повеселились, — с улыбкой сказал он.

— Ну, на твою долю тоже осталась парочка-троечка поври, — успокоил его Смотритель. — А сколько их будет на севере…

— Солдаты приближаются, — предостерег их Джуравиль, устроившийся на нижней ветке дерева.

Он сделал знак кентавру, тот подскакал к дереву, и эльф легко спланировал на его широкую спину.

— Мы и впрямь неплохо повеселились, правда? — Смотритель подмигнул Пони и скрылся в лесу.

Пони забралась на Грейстоуна, а Элбрайн, напротив, слез с Дара, вытаскивая эльфийский лук, Крыло Сокола. Сейчас дым стал гуще, но кто знает этих карликов? Они такие живучие.

— Чем это его? — недоуменно спросила Колин Килрони, разглядывая лежащего у подножия дерева мертвого поври.

У того в шее была сквозная дыра, и очень похожее отверстие уходило глубоко в ствол мощного дуба, древесина которого, как известно, отличается большой твердостью.

— Арбалет, скорее всего, — ответил один из солдат. — Поври часто их используют. Может, кто-то из своих нечаянно вышиб из него дух.

Колин пожала плечами. Солдат, наверное, прав, но ей в жизни не приходилось видеть арбалет, способный нанести такой удар.

— Дым в лесу, — доложил один из разведчиков.

Колин быстро взобралась на коня и поскакала вперед, чтобы догнать Шамуса, возглавляющего колонну. Вскоре все добрались до полянки перед пещерой и обнаружили Полуночника, который, низко пригнувшись, стрелял из лука в глубину пещеры через небольшие отверстия, которые образовались в завале, представляющем собой дымящуюся груду бревен и валунов. Пони спокойно сидела на своем скакуне шагах в двадцати от Полуночника.

Колин бросила на нее оценивающий взгляд. Она уже знала, что Полуночник помолвлен с женщиной по имени Пони. Судя по всему, это она и есть, подумала Колин, получившая от одного из солдат ее описание. Очень подробное описание, кстати сказать; солдат просто захлебывался от восторга, рассказывая, какую огромную помощь оказывает им Пони после сражений.

Взглянув на молодую женщину, Колин поняла, чем объясняется восторженное отношение солдата. Пони и впрямь была хороша собой, с этими густыми волосами и огромными искрящимися глазами. Однако сейчас она просто сидела в стороне, словно покорная жена, ожидающая мужа-героя.

— Смазливая игрушка, — прошептала себе под нос Колин и презрительно фыркнула.

— Как тебе удалось разжечь огонь в такой дождь? — спросил Шамус Полуночника, подойдя к нему.

— Это не я, — усмехнулся тот. — Просто молния ударила очень удачно, сбила сверху деревья и обломки скалы, которые завалили вход. Вот поври и оказались в западне. Сегодня Бог на время одолжил нам свой громоподобный меч.

— По-моему, молнии так не бьют, — недоверчиво посмотрела на него Колин. — И неужто это Бог так аккуратно сложил ветки и бревна? Или ты успел сделать это за те десять минут, на которые опередил нас? Много же тебе пришлось потрудиться.

— Нет, нет… — начал было Элбрайн, но Пони перебила его.

— Это наши друзья трапперы. Они увидели, куда попала молния — с час назад или чуть больше, — и подбросили в огонь веток и бревен.

— И убили караульных «красных шапок» в лесу? — продолжала допытываться Колин.

Пони пожала плечами.

— Мы обнаружили здесь трапперов, они и рассказали, как было дело. Когда они узнали, что вскоре вы появитесь, то сочли за лучшее убраться. Только попросили нас не дать уцелевшим поври сбежать.

— Нас? — по-прежнему недоверчиво спросила Колин, переводя взгляд с Полуночника на молодую женщину.

Пони сделала вид, что не придает значения вопросу и тону, каким он был задан.

— Они сказали, там десятка два этих негодяев, хотя кто знает, сколько их на самом деле уцелело?

— И, можете не сомневаться, они вскоре полезут наружу, — вмешался в разговор Полуночник. — Нужно поставить лучников в ряд напротив входа, тогда ни один не уйдет отсюда живым.

Шамус Килрони сделал знак лучникам занять позиции.

— Что-то слишком легко все получилось, — заметил он, обращаясь к Полуночнику.

— А что, непременно нужно, чтобы потруднее? — спросил тот.

Оба перевели взгляд на Колин и не удивились, заметив хмурое выражение ее лица.

В самом деле, такой поворот событий вовсе не обрадовал Колин Килрони. Когда власти в Палмарисе в конце концов решили послать кого-нибудь на север с сообщением о смерти барона, она добровольно вызвалась возглавить отряд. Дело в том, что аббат Добринион был ее личным другом. Уверенная, что его убили «красные шапки», она жаждала сразиться с ними, отомстить за смерть аббата. Сейчас она спрыгнула с коня, вихрем пронеслась мимо обоих мужчин и остановилась около дымящегося завала.

— Может, тут есть другой выход, — почти с надеждой в голосе сказала она. — Может, они уже выбрались наружу и обошли нас!

— Нет тут другого выхода, — ответил Полуночник. — Они в ловушке внутри пещеры и скоро станут задыхаться от дыма.

— А может, там есть хоть небольшие отверстия, через которые внутрь проникает воздух?

— Их легко можно найти и заткнуть, но, думаю, это ни к чему, — сказал Полуночник. — Дым слишком густой, и небольшие отверстия не меняют дела. Тех карликов, которые полезут наружу, мы перестреляем, а остальные умрут в пещере.

— Кто его знает? — задумчиво протянул Шамус. — Одна из удивительных особенностей этой войны состоит в том, что пленникам с обеих сторон просто на редкость везет.

— А на кой нам пленные гоблины? — взорвалась Колин. — Или эти вонючие «красные шапки»?

— Поври никогда не проявляют милосердия к людям, — встал на ее сторону Полуночник.

Они с Колин уставились друг на друга с одинаковым, слегка удивленным выражением, поскольку до сих пор по всем вопросам их точки зрения не совпадали.

— Я говорю не о милосердии, а о практичности, — сказал Шамус. — Эти поври в пещере никому уже не страшны. Судя по сообщениям, которые идут со всех концов королевства, сейчас карлики только и мечтают о том, как бы убраться домой. Может быть, если мы отпустим их, они в обмен на свободу сообщат нам что-нибудь важное о своих прежних союзниках.