— Но довольно об этом, — вдруг сказал Джуравиль, доставая из-за спины небольшой мешок. — Я принес еду, замечательную еду! А еще я принес квестел ни'тол.

«Болотное вино», — перевел Элбрайн.

Квестел ни'тол было вином, которое эльфы делали из воды, выжатой из молочных камней. Иногда оно под названием «болотное» какими-то тайными путями попадало к людям. Название было своеобразной шуткой эльфов: первый слог напоминал о болоте, откуда вино брало свое начало, а все слово отражало состояние ума, в которое впадали люди, отведав этого напитка.

— Давайте-ка поищем место для трапезы, — предложил Джуравиль. — Пойдемте туда, где нет ветра и где нас не будет пробирать холод надвигающейся ночи. Тогда мы сможем поесть и поговорить в более приятной обстановке.

Элбрайн и Пони с готовностью согласились. Здесь, на краю Облачного леса, они могли позволить себе отдых, ибо теперь, находясь у границ страны эльфов, можно было не опасаться появления гоблинов, поври и даже великанов.

Когда они уселись и принялись за еду, то поняли, что Джуравиль ничуть не преувеличил достоинство принесенного им угощения. Здесь были сладкие и сочные ягоды и такие же сочные фрукты, созревшие на деревьях Кер'алфара. Был здесь и хлеб, чуть сдобренный квестел ни'тол. Количество принесенного Джуравилем угощения было достаточно скромным, но оно вполне удовлетворило Элбрайна и Пони. Воистину то был лучший ужин, какой усталым путешественникам доводилось есть за многие и многие месяцы.

Вино помогло сгладить острые углы и неприятные стороны их встречи, позволив и людям, и эльфу на какое-то время забыть о превратностях непрекращающейся войны и просто сидеть, не думая ни о каких гоблинах или великанах. Разговор шел о прошлом, касаясь обучения Элбрайна в долине эльфов, жизни Пони в Палмарисе и ее службы в королевской армии Хонсе-Бира. Беседа, насыщенная воспоминаниями о забавных случаях и многочисленными рассказами Джуравиля о Тантан, носила легкий характер.

— Да, у меня будет из чего сложить песню о ней, — тихо произнес эльф.

— Это будет призывная боевая песня? — спросил Элбрайн. — Или песня о кроткой душе?

Услышав, что Тантан назвали кроткой душой, Джуравиль громко захохотал.

— О Тантан! — с пафосом воскликнул он. Эльф вскочил на ноги, воздел к небу руки и начал на ходу сочинять свою песню:

Пони буквально выла от смеха, однако Элбрайн бросил на эльфа довольно холодный взгляд.

— Что тебя тревожит, друг мой? — осведомился Джуравиль.

— Если мне не изменяет память, то отнюдь не Тантан, а Белли'мар Джуравиль запихнул меня головой в корыто, — мрачно ответил Элбрайн.

Эльф пожал плечами и улыбнулся.

— Боюсь, мне придется сочинить другую песню, — спокойно сказал он.

Элбрайн более не смог маскировать свое истинное состояние и тоже разразился громким смехом.

Это подогретое вином веселье продолжалось еще какое-то время, потом смех начал стихать и наконец, совсем угас. Воцарилась тишина. Никто из троих не решался заговорить первым.

Джуравиль поднялся и сел по другую сторону их небольшого костра, напротив Элбрайна.

— Вам нужно идти на юго-восток, — сказал он. — К городам, что лежат на полпути между Дундалисом и Палмарисом. Там особо нуждаются в вашей помощи, и там вы сможете принести наибольшую пользу.

— Значит, линия битвы пролегает там? — спросила Пони.

— Одна из линий битвы, — пояснил Джуравиль. — Более серьезные сражения разворачиваются на восточной оконечности, вдоль побережья, и к северу — в холодных землях Альпинадора. Там сражается могущественный и храбрый Элбрайн Андаканавар, высоко держа знамя, которое вручили ему эльфы. Но боюсь, что в тех битвах вы оба были бы на вторых ролях, а между тем есть места поближе, где ваша помощь оказала бы решающее влияние.

— И эти места примыкают к границам Облачного леса, — лукаво добавил Элбрайн, догадываясь о намерениях эльфа.

— Мы не боимся нападения ни гоблинов, ни поври, — тут же возразил Джуравиль. — От врагов такого рода наши границы защищены. Есть большее зло — рана, нанесенная нашей земле демоном-драконом… — Голос его дрогнул, и он умолк, погруженный в мрачные мысли.

— Но вам обоим нужно отправляться туда, — наконец продолжил эльф. — Сделайте для тамошних людей то же, что вы сделали для жителей Дундалиса, Сорного Луга и На-Краю-Земли, и тогда весь этот край освободится от наследия демона-дракона.

Элбрайн взглянул на Пони, и оба кивком выразили свое согласие. Потом Элбрайн изучающе поглядел на своего маленького друга, пытаясь найти какие-то скрытые мотивы затеянного Джуравилем разговора. Он хорошо знал этого эльфа и чувствовал, что положение народа эльфов не такое уж прочное, как о том заявлял сам Джуравиль.

— Вы обручены? — неожиданно спросил эльф, и его вопрос застиг Элбрайна врасплох. Пони и Элбрайн переглянулись.

— В глубине наших сердец — да, — ответил последний.

— У нас не было ни времени, ни возможностей для обручения, — сказала Пони, добавив с глубоким вздохом: — Жаль, что мы не попросили Эвелина совершить обряд. Едва ли можно было найти более подходящего священника, чем он.

— Что ж, если вы обручились в глубине своих сердец, значит, так оно и есть, — решительно сказал Джуравиль. — Но традиционный обряд обручения необходим. Нужно объявить об этом открыто перед родными и друзьями. Вы должны во всеуслышание заявить о своей верности друг другу и неумирающей любви. Заявить всему миру о том, что существует нечто, превосходящее бренное тело, что есть любовь, которая глубже влечений плоти.

— Мы это сделаем, — пообещал Элбрайн, глядя на Пони, единственную женщину, которую он, как казалось, мог любить, и понимая каждое слово, сказанное Джуравилем.

— Будет два обряда! — решил Джуравиль. — Один для людей, а другой — для тол'алфара.

— Неужели тол'алфару есть дело до нашего обручения? — спросил Элбрайн с некоторым раздражением, удивившим обоих его спутников.

— А почему бы нет? — вопросом на вопрос ответил Джуравиль.

— Да потому что тол'алфару есть дело только до тол'алфара, — заключил Элбрайн.

Джуравиль принялся было возражать, но понял, что здесь скрыта ловушка, и лишь рассмеялся.

— Ты не в счет, — сказал Элбрайн.

— Разумеется, — согласился Джуравиль. — Не только я, но и весь народ эльфов Кер'алфара несказанно рад, что Элбрайн и Джилсепони остались живы после похода на Аиду и обрели друг друга. Ваша любовь для нас — как светлый луч в темном мире.

— Вот я и узнал, — произнес Элбрайн.

— Что ты узнал? — хором спросили Джуравиль с Пони.

— Что я, точнее, мы не относимся к числу тех, кто не принадлежит к тол'алфару. По крайней мере, в глазах Белли'мара Джуравиля.

Эльф шумно вздохнул.

— Признаю и сдаюсь, — сказал он.

— Между прочим, я узнал еще кое-что, — объявил Элбрайн, и его лицо расплылось в широкой улыбке.

— В самом деле? — притворно-равнодушным тоном спросил Джуравиль. — Так что же еще сумел узнать мудрый Защитник Полуночник?

— Что Белли'мар Джуравиль намерен вместе с нами отправиться на юго-восток.

Глаза эльфа округлились.

— Я еще не принял решения!

— Тогда поторопись, — велел Элбрайн, — поскольку с рассветом мы все отправляемся в путь.

Он отодвинулся от огня и завернулся в покрывало, служившее ему постелью.

— Нам пора спать, — сказал он Пони. — А нашему другу — самое время вернуться в долину и сказать своей госпоже Дасслеронд, что он будет отсутствовать в течение некоторого времени.

Пони, утомленная дорогой, разомлевшая от вина и угощения, была более чем счастлива устроиться на ночлег.

Джуравиль не произнес ни слова, и какое-то время оставался сидеть. Рядом с ним, ровно дыша, спали Элбрайн и Пони, а неподалеку, в темноте тихой ночи, слышалось негромкое ржание Дара. Затем эльф ушел, беззвучно растворившись в темноте. Обуреваемый мыслями, он поспешил к своей госпоже.