— А потом навалимся на них с севера? — спросила Герти, слегка растерявшись, поскольку Обальд как будто отклонялся от своих первоначальных планов.

— Это было бы прекрасно, — ответил царь, — если у нас получится. А если нет, возможно, клан Боевых Топоров пойдет на переговоры, ведь деваться им будет некуда.

— Ты считаешь, что возможен мирный договор между орками и дворфами? — недоверчиво спросила гигантша.

— А что им остается? Торговать с Серебристой Луной и Фелбарром через туннели?

— Почему бы и нет?

— А если мы вычислим эти туннели и устроим обвал? — спросил Обальд таким тоном, словно сам в этом ничуть не сомневался. — Что они станут делать? Начнут торговать с дроу Подземья?

— А может, они вообще ничего похожего не сделают, — возразила Герти. — Мифрил Халл вполне самодостаточен — если понадобится, Боевые Топоры могут просидеть взаперти лет сто. — И сидевшая скрестив ноги великанша подалась вперед. — Ты сам и такие, как ты, никогда не славились терпением и твердостью, Обальд. Завоевания орков, как правило, недолговечны, и вы часто теряете то, что захватили из-за дрязг между племенами.

Она сказала это специально, чтобы уязвить царя. В недавнем прошлом орки действительно отвоевали у дворфов цитадель Фелбарр, которую Обальд тут же переименовал в цитадель Много-Стрел. Но потом, как обычно, между орками начались ссоры и стычки, и дворфы во главе с королем Эмерусом Боевым Венцом, узнав об этом, быстро выгнали захватчиков из города. Напоминанием об этой неудаче Герти хотелось слегка осадить царя, становившегося все более самоуверенным. Однако его хладнокровие не только удивило, но и здорово раздосадовало ее.

— Что верно, то верно, — согласился он. — Может, мы наконец начнем учиться на своих ошибках.

Герти так и подмывало спросить это непонятное создание, кто же он на самом деле и куда делся прежний зануда и кретин Обальд?

— Когда мы закрепимся на этих землях и нас будет много, мы построим собственные города, — проговорил он, отрешенно глядя куда-то в сторону. — Мы станем вести торговлю и постараемся привлечь на свою строну соседние города.

— Что же, ты отправишь посланников к госпоже Аластриэль и Эмерусу Боевому Венцу? — с издевкой спросила Герти.

— Сперва к Аластриэль, — невозмутимо ответил орк. — Серебристая Луна всегда славилась терпимостью. Думаю, король Эмерус Боевой Венец окажется менее сговорчивым.

Он в упор поглядел на Герти и недобро усмехнулся, показав длинные клыки.

— Но мы наладим связи, — сказал он, — почему бы нет?

— Интересно, а что такого ты сможешь предложить им, чего они не смогли бы взять у кого-то другого?

— В наших руках будет свобода Боевых Топоров, — ответил Обальд. — Мы можем дать разрешение открыть восточный вход в Мифрил Халл. Не исключено, что мы даже соорудим в этом месте мост через Сарбрин и разрешим дворфам снова открыть наземную торговлю — разумеется, не бесплатно.

— Да ты с ума сошел! — выпалила Герти, — Чтобы дворфы уступили оркам? Да ведь солдаты твоего сына убили короля Бренора! Думаешь, они так легко забудут это?

— Кто знает?.. — безразлично сказал орк. — Это всего лишь одна из возможностей, все остальное будет определяться величиной нашего успеха. Если все эти земли превратятся в вотчину орков, неужели соседи объединятся, чтобы пойти на нас войной? Им придется пожертвовать жизнями тысяч воинов. Долго ли они будут упорствовать, видя, что их люди гибнут без числа? И ведь при этом у них будет оставаться возможность согласиться на мир с нами.

— Что же, без подвоха?

— Без подвоха. Даже если объединится весь мой народ, твой да еще тролли в придачу, мы не в состоянии завоевать ни Серебристую Луну, ни Сандабар. И ты это понимаешь не хуже моего.

Герти просто ушам своим не верила. Естественно, ей это было ясно с самого начала, но она никогда бы не поверила, что сам Обальд сможет так трезво оценить пределы своих возможностей.

— А… как же цитадель Фелбарр? — нерешительно спросила она.

— Поглядим, насколько велики будут наши победы. Возможно, мы завоюем Мифрил Халл — а это ничуть не хуже, чем Фелбарр. За те месяцы, что потребуются для установления мира, может, даже Лунный Лес станет нашим. Нам ведь понадобится древесина, и вовсе не для того, чтобы плясать вокруг стволов, как это делают идиоты эльфы.

Он вновь отрешенно поглядел вдаль, словно провидел будущее, а потом сказал с негромким смешком:

— Не будем забегать далеко вперед. Лучше займемся насущными вопросами. Перекроем Сарбрин, чтобы никто не пришел на выручку Мифрил Халлу. Пусть Проффит разберется с дворфами в южных туннелях, а Ульгрен загонит их внутрь и закроет западный вход. После этого можно будет думать о новом наступлении.

Глядя на Обальда и его советника, мерзкого шамана, Герти откинулась назад, к стене. Она с трудом сдерживалась, чтобы не придушить этого проныру Арганта, — тщедушный негодяй действовал ей на нервы.

Несколько мгновений она даже всерьез обдумывала, не кинуться ли вперед, чтобы прикончить Обальда. Он изумлял ее и все больше сбивал с толку. Она не узнавала того бахвала, что когда-то принес ей в подарок головы дворфов и которому она решила посодействовать исключительно ради развлечений. Этот Обальд не торопился с захватом дворфов на западе, жертвуя сиюминутным успехом ради уверенной победы в будущем. Какой еще орк способен на такое?

Похоже, Обальд действительно все продумал, и самое поразительное — он вполне мог добиться успеха. Теперь Герта с тревогой размышляла о том, какие еще планы могут зреть у него в голове.

— От них несет навозом, который долго лежал в гнилой воде, — пожаловался Тос'ун.

Каэр'лик Суун Уэтт промолчала, сдерживая свое дурное настроение.

— А от Проффита воняет больше всех, — не унимался дроу.

Каэр'лик бросила на него предостерегающий взгляд — все-таки их было только двое в огромном войске троллей, которым вряд ли понравилось бы, что их вожака так откровенно оскорбляют.

— Может, поэтому он у них и главный, — усмехнулся Тос'ун, пытаясь шутить вопреки их невеселому положению.

Он принялся расхаживать по пещерке, которую, Каэр'лик облюбовала на время, чтобы наконец осмотреться. Повсюду были нарисованы священные знаки и письмена, к тому же он заметил ритуальное одеяние жрицы, приготовленное Каэр'лик.

Пристально поглядев на нее, воин понял, что она собиралась переодеваться, когда он к ней ворвался.

— Сегодня что, день богослужения? — спросил он.

— Нет.

— Тогда ты хочешь воззвать к богине, чтобы… узнать, где наши товарищи?

— Нет.

— Обрести чары, которые помогут нам и троллям?

— Нет.

— Думаю, что бы я ни предположил, ты все равно не скажешь?

— Нет.

Тос'ун немного помолчал, не зная, как расценить ее ответ.

— Прошу прощения, великая жрица, — произнес он с издевкой и отвесил шутовской поклон. — Я забыл, что я всего лишь презренный мужчина.

— Да заткнись ты! — оборвала его Каэр'лик и начала раздеваться. — Я в таком же замешательстве, как и ты.

И она усмехнулась своим мыслям: а и правда, почему бы ей не открыться Тос'уну, раз уж он еще долго будет единственным дроу, которого ей суждено видеть?

— Но меня не удивляет, что Ад'нон и Донния предпочли исчезнуть, — сказал Тос'ун.

— Меня тоже. Мое замешательство не имеет к ним никакого отношения.

— Тогда что? Обальд?

— Ну, в какой-то степени да, — созналась жрица. — Вмешательство бога, даже такого дикого, не может оставить равнодушным.

— Церемония была впечатляющая.

Каэр'лик внезапно резко обернулась к нему, ничуть не заботясь, что стоит голая по пояс.

— Боюсь, я прогневила Ллос, — заявила она.

Тос'ун сначала даже не понял, о чем она говорит, но, когда до него дошел смысл ее слов, он сперва оцепенел от страха, а потом стал озираться, будто ожидал, что из какого-нибудь темного угла сейчас выскочит одно из порождений Бездны и сожрет его.

— То есть? — слабым голосом все же спросил он.