— Плачь, — сказал за его спиной Вейдер спокойно. — Я своё отплакал.

— Можно, я полечу с тобой?

— Зачем? Мешаться под ногами и отвлекать рассуждениями о добре и свете?

— Нет, — он повернулся обратно и взглянул Вейдеру в самые линзы. Не видно за ними глаз… — Я хочу получше узнать тебя. Я просто хочу быть рядом и наблюдать. Можно?

— Я подумаю, — медленно кивнул Тёмный лорд. — И это ещё не ответ, учти, — добавил он, видя радостный порыв сына.

— Я в чём-то виноват? — спросил Люк.

— Да, — ответил Вейдер. Ответил резко. Он хотел ещё промолчать — но слишком накопилось. За все безрезультатные годы. Когда единственное, что он получал взамен — спину убегающего сына. Стыдные, безрезультатные, тупые. Имеющие итогом безумье его учителя.

— Виноват, — сказал он. — В том, что ты — болван, который верит всему, что ему говорят. И верит настолько, что использовать тебя в своих целях — вещь столь элементарная, что только ленивый не пойдёт на это. Замечательный блок. Транслятор. Без тех помех лжи, которые присущи самим источникам информации. Ты так исступлённо доверяешь тому, что тебе говорят, что это становится явью. Если ты поверишь чему-то — заставишь поверить всех вокруг. Находка для дезинформатора. Легко внушить любую дезу, а на выходе она, окрашенная твоей идиотской верой, окажется такой правдой, что не подчиниться ей будет нельзя.

— Но при чём!..

— При том, — Вейдер тяжело смотрел на него. — Невинный убийца — слышал такое определение? Вот это ты. Тебя накрутили. И переложили исполнение на твои плечи. А потом бы тебя даже обвинить было нельзя…

Он замолчал так внезапно, что Люк воспринял тишину, как провал. Тёмный лорд перестал замечать его.

«…Если б император тогда так внезапно не сошёл с ума, я бы убил и его и себя, — отстранённо скользнула мысль, и скользким холодом проникла в душу. — Он бы не принял моего сына, а я, как всегда, упёрся рогами и зубами, и никто бы из нас не уступил друг другу, и тогда… И тогда бы всё сработало. Я бы его убил. И сам умер».

И кто ж у нас умный такой в галактике оказался? Такой, что прекрасно и точно знал, что происходит в голове у меня и в голове у императора? А ещё — у мальчишки восемнадцати — двадцати трёх лет? И кто прекрасно знал об истинных наших с императором взаимоотношениях? Не тех, которые мы демонстрировали миру. Тех, в которых ни капли декларируемой подчинённости ученика учителю, а только мой традиционный по любому поводу взбрык?…

Другое время, другая галактика…

— Пап, ты что?!..

— Что ты орешь? — сумрачно ответил своему отпрыску лорд Вейдер. Он успел взять себя в руки. И как-то по-новому, оценивающе, пристально взглянул на Люка. — Я думать иногда пытаюсь. Если мне, конечно, под слуховым аппаратом никто не орёт.

— Слуховым аппаратом?

— Шутка, — сказал Вейдер и почти сумел от души позабавиться, глядя на отвалившуюся челюсть командира Скайуокера. — Да, иногда я шутить умею. Мы с императором как раз сегодня об этом вспоминали. Что ж, — он одарил своего отпрыска ещё одним оценивающим взглядом. — Может быть, я и возьму тебя с собой. Но только после того, как переговорю с учителем относительно этой идеи.

Палпатин выслушал его молча. Осознав эту стандартную фразу, Вейдер успел ей удивиться. А как ещё можно выслушивать человека? Напевая при этом популярные шлягеры?

Когда Вейдер только вошёл, он застал странную картинку в апартаментах своего учителя: Палпатин ходил по своим апартаментам, взметаясь балахоном и с чашкой кофе в руке. Что-то искал. Вещи перед отлётом паковал, что ли?…

Теперь он стоял посреди комнаты и молча слушал. Всё так же продолжая держать чашку с кофе.

Вейдер, как мог, изложил ему невнятицу своих мыслей и определённость своих ощущений. С ним всегда было так. Он остро чувствовал. Но очень долго не мог подобрать слова.

Когда он закончил свой краткий обзор, Палпатин продолжал молчать. И смотреть на него. Долго. Под взглядом своего учителя Вейдер почувствовал себя молодым и сопливым джедаем, впервые представшим перед очами настоящего ситха.

Таким Вейдер не видел своего учителя очень давно. Двадцать… пять? семь лет?

— О-о-о, — только и сказал Палпатин. Когда изволил что-то сказать. Это «о-о-о» было вполне достойно его собственного недавнего с Люком «а-а-а». Только теперь на месте Люка оказался он, Тёмный лорд, главнокомандующий вооружённых сил Империи и Повелитель ситхов. Ощущения были не из приятных.

— Молодец, — произнёс император. — Дошло. Медаль за сообразительность я тебе обеспечу.

— Повелитель?…

В ответ он получил недобрый прищур вернувших себе прежний цвет глаз.

— Умные мысли иногда тебе приходят в голову, мой верный ученик, — усмехнулся Палпатин. — Главное — вовремя. Это меня умиляет.

— Простите?

— И не собираюсь, — ответил император сухо. — Ты мне мозги выворачивал несколько лет. И для чего? Чтобы сейчас придти и сказать мне это?

— Я… не понимаю, — с полной искренностью ответил Тёмный лорд.

— А-а… Даже ещё не понимаешь…

Император подошёл к маленькому столику и оставил чашку с кофе на нём.

— Унеси, — сказал он дроиду. — Остыл уже…

Дроид, пиликая, обхватил чашку гибким манипулятором и укатил прочь.

— Сила не обделила тебя умом, — сказал император, стоя к своему ученику спиной. — Жаль, что он у тебя не работает в унисон с моим.

— Учитель?

Палпатин повернулся.

— Учитель, — кивнул он. — А учитель должен направлять своего ученика. Но тебя разве направишь? Дурью ты маялся все эти четыре года, Вейдер, — сказал он спокойно и неагрессивно. — Да и до этих четырёх лет у тебя были свои заскоки. В те-то, давние, я даже не вмешивался. Они были безобидны. Да и тебе необходимы для самореализации. А вот последнее время…

Палпатин ощутил его эмоцию.

— Я тебя не ругаю, — ответил он на неё. — Я хочу, наконец, с тобой объясниться. Это очень трудно, Вейдер. Делиться своими мыслями, подозрениями и логическими выводами только с собой. И знать, что любой другой в нашей галактике, даже твой собственный ученик сочтёт твои мысли признаком старческого маразма.

— Учитель…

— Перестань ты, — махнул рукой Палпатин. — Учитель, учитель… Повелитель, император… Я и так устал, мне ещё с тобой ругаться не хватало. Я как раз радуюсь, — Вейдер на его лице радости не заметил, — что смогу поговорить с тобой по-настоящему, как раньше.

— О чём?

— Здрасьте, — усмехнулся Палпатин. — О том, о чём ты сам только что говорил со мною. Твой сын. Преобразователь лжи в правду. Умные люди в нашей галактике. А ещё… — он замолчал.

Вейдер почему-то боялся нарушить тишину в апартаментах.

— «У нас появился новый враг, Люк Скайуокер», — сказал Палпатин устало. — Ещё помнишь?

У Тёмного лорда внезапно пересохло в горле.

— Да, — ответил он.

Он ещё не понимал. Но чувствовал — уже.

— Теперь понимаешь?

Злость была вдавлена в слова, как раскалённый наконечник в кожу. Она и вошла. В точности нужное место. В душу. И, направляемая умелой рукой, прижгла именно то место.

И Вейдер понял.

— Подождите… Вы… хотите сказать…

— То, что ты сам мне сейчас сказал, бездарь! Сынуля! Я хочу убить твоего сынулю! Я тебя ни во что не ставлю! Я совсем с катушек съехал и теперь гоняюсь под предлогом одарённости за твоим сопливым сыном! Только потому, что, видишь ли, я, старый маразматик, хотел, чтобы у меня не было конкурентов! Чтобы ты старика продолжал любить! Чтобы не делить тебя с сыном!.. А сына оприходовать в свою команду! Чтоб не было исключений!

— Учитель!!!

— Не кричи, — сказал Палпатин. — Впрочем, я сам кричу.

Вейдер подошёл к креслу и сел. И неподвижно уставился в стену.

— Преобразователь правды, — сказал Палпатин вновь устало. — Лжи. Тот, через которого ложь, проходя, становится правдой. Так воздействовали на тебя. На нас. Пытались. И даже получалось. Почти получилось. Тот же Кеноби. Тот же Йода. Те же… энфэшники… Что мы знаем о них? Что мы знаем о том, что они хотят и как на нас воздействуют? Вейдер, проще всего на человека действовать через близких ему людей! Он им верит…