Мара странным взглядом посмотрела на него. Хан осёкся, этого не желая. У него было ощущение, что что-то произошло. Что-то очень нехорошее. Для него.

Идиот, не смог сдержаться.

— Принцесса Лея Органа, — сказала Мара задумчиво, — при всей своей повёрнутости на голову человек гордый. Сволочь — да. Светлая сволочь. Но скоро она станет сволочью тёмной. И тогда, генерал, вы с ней поговорите. Я вам это обещаю.

Она подождала ответа. Ответа не было. Зато пискнул комлинк.

Она поднялась, сказала в комлинк:

— Иду, — иронически поклонилась Хану и, перешагнув через Чубакку, пошла к двери. Там на секунду остановилась. — Будете буянить, генерал — у гвардейцев приказ с вами не церемониться.

И вышла.

И тут под ногами Соло дрогнул пол.

Люку был дан отдых, время и свобода передвижения по всему пространству корабля. За исключением тех отсеков, куда требовался особый доступ. Он немного посидел в своей каюте. А потом его что-то толкнуло под рёбра. Он встал и пошёл туда, куда поселили его сестру.

Первое, что бросилось в глаза: гвардейцы у входа в её каюту не стояли.

Он прижал ладонь к пластине перед дверью. Через серию деловых гудков внутри, дверь перед ним бесшумно открылась. За ней никого не было.

— Эй, — сказал Люк осторожно. Заглянул, потом вошёл внутрь. Дверь за ним столь же бесшумно закрылась. Он остановился, прислушался. Ощутил присутствие человека в одной из дальних комнат. — Эй, — сказал он снова, и двинулся туда. На ощущение.

Лея была в спальной. Она сидела на краю кровати и бросала о стену мяч. Сосредоточенно, машинально. Рука пускала его в полёт и… притягивала обратно.

Люк остановился, когда понял, что видит. Его сестра использует… Силу?

— Это оказалось так просто, — прозвучал голос Леи. Тихий. Она не обернулась к нему и не видела его вытаращенные глаза. Хотя, возможно, чувствовала. — Как дышать. Императору надо было всего лишь несколько раз показать мне. Объяснить. Проконтролировать. И… зачем нужны руки?

— Лея, что с тобой? — спросил Люк, как всегда, самое умное из того, что мог.

— Ничего. Оказывается, я всю жизнь могла писать стихи. Только это почему-то запрещалось.

— Лей…

— Что? — она повернулась к нему. — Что?

— Я… если б я знал.

— О чём?

— Что ты моя сестра. Я бы сообразил, что ты тоже можешь…

— Ничего бы ты не сообразил, — сказала Лея. — Ничего сверх того, что вложили тебе в голову эти болваны. Которые нас чуть не довели до инцеста.

— Я… сожалею, — сказал Люк машинально. И тут понял — и внутренне сжался. Возможные результаты манипуляций и умолчаний Бена он с такой стороны никогда не рассматривал. А стоило бы.

Он подошёл и сел рядом.

— Я тоже сожалею, — сказала Лея и вдруг резко сжала руку. Отброшенный мяч взорвался на полпути. — Вот так. И это тоже оказалось просто. Я всю жизнь так могла. Двигать предметы, слышать голоса. И дело не в том, что я двигаю предметы, — она быстро повернулась к Люку. — Но, когда я это совершаю, со мной что-то происходит. Каждый раз. Я… я начинаю дышать. Существовать. Быть. Быть собой. Настоящей. Понимаешь?

— Да.

— Да ничего ты не понимаешь! Твой Бен…

— А при чём здесь Бен? Меня зовут Люк Скайуокер, а не Бен Кеноби. Не замечаешь разницы?

— Не всегда, — ответила Лея. — А иногда вообще не замечала.

— А я — между тобой, Бейлом и Мотмой.

— Да, — она вдруг улыбнулась. — Ты прав, братишка. Нам, пожалуй, стоит познакомиться заново, — она протянула ему руку. — Лея.

Люк ухмыльнулся и пожал её.

— Люк, — ответил он. — С фамилиями у нас пока туго?

Лея подумала.

— А я не против фамилии Скайуокер, — сказала она. — В общем, династия. Я думаю, мне помогут переоформить документы.

— Да и я не против, — кивнул Люк.

Они выпустили руки друг друга, задумчиво друг на друга посмотрели.

— Вот так оно и бывает, — неопределённо сказала Лея. — Когда твоя природа выползает из-под… Не удивляюсь, что Бейл так трясся… Кстати, ты знаешь, что он жив?

— Бе-эйл?

— Да.

— Он супермен?

— Он трус и предатель, — сухо ответила Лея. — Он сбежал с Альдераана. И когда планету взорвали, его там не было.

— Ччч… ситх.

— Ситх? — взвилась Лея. — Не ситх, а… — не найдя термина, она просто выругалась. Люк с уважением на неё посмотрел. — Эта тварь… с поехавшими мозгами…

— Не знаю, — ответил Люк. — По-моему, мозги у них как раз-таки никуда не ехали. По-моему, они всё очень грамотно просчитали.

— Я не могу понять, — сказала Лея, явно не слушая его. — Он меня любил? Или он меня использовал?

— Не знаю, — тихо ответил Люк. — Проще всего было бы сказать: «использовал», но… Это как с Беном. Я знаю, он меня использовал. Но ты знаешь… пока мы летели в корабле… на Альдераан… Я знаю, что, не смотря ни на что, он ко мне привязался.

— Внезапно вспыхнувшие отеческие чувства не помешали ему исполнить свой долг, — с ядовитой насмешкой прокомментировала Лея.

— Бен замкнул меня на себе, — сухо ответил Люк. — Я знаю. Мы разобрались. Я знаю, что он использовал мои мозги. И всё же…

— Стой. Ты это о чём?

— О том, что Оби-Ван и Йода развили мои способности ровно настолько, чтобы замкнуть их на себе, — ответил Люк. — И я ничего в мире Силы не чувствовал. Кроме них. И кроме того, что они мне внушали. Мы вместе с отцом разобрались в этом. И всё же…

— Вейдер тебе это сказал?

— Я сам почувствовал, — Люк вздёрнул плечи. — Мне жаль.

— А я себя не жалею.

— Мне жаль не себя. Бена.

Лея вгляделась в него.

— С чего это вдруг?

— Не знаю. Просто жаль. Потому что всё это слишком отвратительно.

— Я не понимаю твоей логики.

— А её нет, — Люк пожал плечами. — Мне просто его жаль.

— Не смотря ни на что?

— Именно поэтому.

— Ты меня сбиваешь с толку.

— Я сам себя сбиваю. Но… понимаешь… я ведь знаю. Чувствую. В нём… в Оби-Ване — остался человек. Подо всем этим спудом. И человеку этому — плохо. Я вот… я могу ото всего этого освободиться. И быть счастливым. А он… куда он уйдёт от себя?

— Что-то в этой галактике очень любят несчастненьких, — ухмыльнулась Лея. — Например, мой несчастный приёмный отец. О ужас. Дама сердца ему отказала. Власти у него оказалось — пшик. И только дочь той, кого он любил от того, кого он ненавидел, скрашивала его печальные дни…

— Лея.

— Что?

— Я ведь не о Бейле.

— Ну, о Бене. Тот тоже когда-то сделал свой выбор.

— Нет. Неверно. Ты не понимаешь. Этот выбор сделали за него. И… заставили этому выбору подчиниться. Я-то знаю. Со мной то же самое.

— Причём это то же самое проделал всё тот же Бен!

— Да. И ещё Йода. Понимаешь, это цепочка. Дурная зависимость. Когда каждый по этой цепи передаёт свою несвободу другому. Оби-Вану нечего мне было передавать. Кроме своей несвободы. У него не было ничего больше. Ты это понимаешь?

— Братишка, ты хочешь понять всех и вся? И простить?

— Но ведь отец жив. Непоправимого не случилось. И поэтому я могу подумать и…

— Братишка, — жёсткое лицо Леи неожиданно смягчилось, — и тебя такого хотят сделать ситхом?

— Да не хотят! — Люк засмеялся. — Мне отец сказал, что они раскрывают природу, а не ломают людей… Что я похож на его мать, мою бабку, — он с невероятной гордостью посмотрел на Лею. — Он мне про неё много рассказал. Он… он принимает меня такого. Я для него неопасен. Потому что я его люблю.

— С ума все съехали, — сказала Лея. — Тоже мне, огонёк… А вот я прощать не умею, — сказала она задумчиво. — Никому и ничего. Палпатин поступил умно, когда пошёл ко мне сам. На Вейдера у меня аллергия. Не прощаю людей, которые меня видели слабой. Что ты смеёшься?

— А ты себе возьми фамилию Вейдер.

— А… не, не возьму. Если ты намекаешь на то, что у нас с ним похожи реакции…

— Да не похожи, а в точку.

— …то это совсем не повод, чтобы дружески обнявшись, уйти в закат. Скорей наоборот. Такие как мы, друг друга не переносят. На одной территории, — она задумалась и замолчала. — Удивительно ставит мозги ощущение себя настоящей, — пробормотала она. — Только это отнюдь не означает мир, дружбу и всеобщую любовь. Напротив…