А теперь… Неужели это — побег? Обычная трусость? Они не выдержали боя? Ушли от врага? Сражаться с законами, с Силой — чтобы потом войти обыденными винтиками в эти законы?

Стерилизация. Вот какое приходит слово. Стерилизовали душу. Мозг. Стали обычными. Сколько они смогут жить так? Без того, вечно яростного накала — против самой жизни?

Велика ли цена?

Спокойное, размеренное, опустошённое, заполненное тысячью мелких дел существование, где самое большее — война и власть, интриги, бой… одна сотая от того, что было. Интриги в песочнице, бой с детьми.

Только так? Никак иначе? Он смог вырваться сам и вытащить галактику из уничтожения, поскольку… поскольку больше не представляет опасности и угрозы? Перезагрузка? Устранение ошибки? Конечно. Он думал, что выиграл. А он проиграл. Надо было помнить. Сила ударит прежде всего по тем, кто её возмущает. Будет убран источник опасности. Но не вместе с человеком… Он забыл основной закон — сохранения и неуничтожения, закон милосердия в моральной грани. Никто не должен быть убит. Только…

Пожить в шкуре обычных людей. Тех, кого использовал. Наверно, научиться смирению. Верно?

— Я к императору, адмирал, — сказал он Пиетту. — Доложите туда о ходе операции у Эльгира.

Своими руками. Своей силой. Добровольно. Они выхолостили себя. И выбрали жизнь. Жизнь. Жизнь. Ради жизни. И Сила позволила им жить. Взяла — дар. Источник опасности и боли. То, что корёжило его двадцать пять лет. Что ломало мозги в молодости. Нет этого. Нет. Он может быть спокоен. Теперь ничего не воздействует на него. И он может ничего не опасаться. Ни слишком сильной любви. Ни слишком сильной боли. Ни болезни. Ни выдирания из паутины. Он — совершенно нормален.

Их испугали смертью, и они отказались от… дара?

Он остановился посреди коридора.

Дар? Забавное слово. А, собственно, почему кто-то и что-то должен им дарить? Взять самим — никогда не пытались?

Постойте-постойте. Дар? А то, что он сейчас жив — дар? То, что они сейчас все — живы? Милосердие — сказал он? Милосердие? Убран источник опасности, но никто не был убит? Милосердие?

Так он, как остальные, просто потерял сознание и очнулся в том же мире, но без Силы? Он не полз, ломая ребра? Не харкал кровью? Не пре-о-до-ле-вал — желание мира — растворить? Втянуть за грань? Уничтожить? Свою собственную усталость, доходящую до желания — исчезнуть навсегда?

Милосердие? Дар? Галактику смыло, и даже если б она вернулась назад — а он в это не верит — то уж намерение относительно себя он трактует однозначно. Кожей его ощущал. Душой, заходящейся в боли. Вы знаете, как не нарушить свободу и заставить человека — добровольно — умереть? Сделать существование невыносимым.

Сам — сдохнет.

Что-то там, в великом мироздании, трусливо и слабо. Что-то не может взять на себя ответственность за смерти. За уничтожение тех, кто мешает. За прекращение бытия врагов. Что-то там не умеет убивать. Только милосердно сохранять жизнь в таких условиях дерьма и боли, что живое существо само — либо сдастся, просветлившись, либо хочет перестать быть живым.

От них всех требовалось ёкнуть — и в миг выключения мира смириться с неизбежностью наката небытия. «Что ж. Мы проиграли…»

Не выйдет. Им вбито — жизнью и природой — сопротивление боем. Драка. Инстинктом, потребностью, желанием — до конца. И после. Он не знает, как остальные, он не чувствует их, но он уверен — те, кто хотел выжить — живы. И, как и он — влезли в свою гору. И, как и он, наверно, сломали свой хребет. Те, кто не согласен на смерть, Сила убить не сумела…

Да, наверно, была важна ещё и сила. Не великая, своя. Способность сражаться. Способность не сдаваться никогда. Не просто где-то там, иногда, в присутствии великого врага выходить на битву. Сражаться — жизнью свой. Везде. Всегда.

Так велика ли цена? Нормальна. Впервые отбито самими, не дар. Дар может быть отнят. То, что завоевано — по праву твоё. С кровью.

Жизнь — как дар. Он улыбнулся. Существа приходят в мир не сами, никто не спрашивает их об этом. И жизнь как дар им не принадлежит, верно? Но кто сражался за жизнь. Кто выжил в бою. В драке. В опасности. Через кому. Жизнь того — принадлежит ему. Никому больше.

Его. Личное. Владение.

А они сделали круче. Они не просто защитили себя. Они умерли — вернулись из смерти. Выгрызли своё существование. Оплатили. Силой.

Кто хочет сказать, что жизнь им не принадлежит?

Велика ли цена? В мире, который весь — чей-то там дар и милость — цена смешная. Заткнись, мироздание. Молчи, Великая Сила. Мы выжили — сами. Это наша жизнь.

Без Силы. Без форсьюзерства. И вроде не такая долгая… и что? Мы — существа, подсевшие на бой, на интенсивность. Мир стал двухмерным, я чувствую себя слепым, параличным и глухим. Но… но.

Но ведь около часа назад у меня не было даже жизни.

Художник, который ослеп, может прыгнуть из окна, а может пальцами своими, густой чёрной краской, текстуру которой будет ощущать — вновь писать картины. Он может начать говорить стихами. Он может…

В сущности, всё и всегда сводится к одному. Сдаёшься ли ты. Или идёшь сражаться.

Велика ли цена? Мелочь. За то, чтобы понять: нет невозможного, нет. И всё, что кажется необратимым, на самом деле — необратимо лишь для слабости твоей.

Они выжили. Выжили. Выжили. Они, которые жить не могут!

Велика ли цена? За жизнь? Без Силы? Тьфу! Мёртвый форсьюзер — труп, а не форсьюзер. Нет талантов у ничто. И силы никакой нет. Пустота лишь пуста. Небытиё всё прекращает.

А у них есть жизнь. Такая вот. Без какого-то важного куска. Нужного. Привычного. Без того, что было как воздух… вот именно — как.

Им всем предстоит путь. Вместе и наедине с собой. Выбравшим вместо столь логичной смерти — паралич. Обездвиженность. Слепоту. Потерю… Силы нет. Галактика пуста. Но мы живы. А раз так…

Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса. Существа, который совершил невозможное. В гаснущей цепочке из вечно двух, подпольщиков, изгоев, одиночек, двоих на всю огромную галактику, в которой их врагами была вся обычная цивилизация и многотысячный Храм джедаев. Он пришёл и взял над галактикой власть, истребил одних врагов, других сделал верными подданными. У него хороший пример. И хороший учитель.

Он. Вейдер Дарт. Тот, который сгорел и стал инвалидом. Тот, который не должен был жить. Которому было жить — невозможно.

Мара, в которой любящие родители почти убили способности к Силе. Рина, выжившая на мёртвом корабле. Тий с нижних ярусов. Рик, бесстрашный в круговороте боя. Они все. Уже однажды. Сделали то. Что было невозможно.

Какая разница — теперь?

Лишились Силы? Ткнули мордой в мир обычных… нет. Им никогда не стать — обычными.

Жизнь без Силы. Что же, попробуем на вкус. Примерим. И начнём всё с начала. И кто сказал, что нам осталось мало лет? Кто считал? Кто отмерил?

Мы найдём свою силу. Мы уже её нашли. Мы вновь преломим судьбу. Возможно, не мы. Возможно, через поколения за нами. Как Палпатин взял власть через череду предшествующих поколений.

Но одного у нас не отнимешь никогда. Гордости за себя. Проверенной — силы.

Ничего невозможного нет.

Мы будем сражаться.

…

— Продана смерть моя? Коммерчески успешно?

(задумчиво)

Гм… Интересно. Где мой авторский гонорар? И — проценты с продажи?

…