– Левине Маркус.

– Я, – встал Марк.

– В седьмой кабинет, – улыбнулась ему и ещё десятку цветных мальчиков примерно одного возраста белая немолодая женщина в очках – секретарь школы мисс Джулианс.

Седьмой кабинет ничем не отличался от класса в пансионе, даже учебные столы-парты такие же, и Марку стало легче. Они сели, как им сказали, по одному, и перед каждым положили ручку и несколько листков в линейку и в клеточку.

– Наверху пишете полностью фамилию и имя, – сказал им молодой светловолосый мужчина.

Марк достал свою ручку – подарок отца и к тому же свой инструмент надёжнее – и старательно склонился над листком.

Сначала писали диктант. Десять предложений. Вначале до смешного лёгкие, он такие ещё в имении писал под диктовку дяди Стефа, а потом посложнее, а два последних предложения длинные, с длинными словами. В одном слове он был не уверен, но исправлять не решился, да и непонятно, что и как исправлять. Вот чувствует, что неправильно написал, а найти ошибку не может.

Написав диктант, отложили листы в линейку, взяли в клеточку и решали примеры и задачи. Двадцать примеров и три задачи. Здесь так же: первые очень лёгкие, а потом сложнее и сложнее. Последняя задача была очень хитрой, чтобы подобраться к ответу, пришлось три дополнительных действия сделать.

Сдавая свои листки, Марк заметил, что последнюю задачу решили не все.

После всего этого они вернулись обратно в зал. Малышей не было, и самых старших тоже. И сначала шёпотом, а потом всё смелее они стали разговаривать. Кто как написал какое слово, как решал задачи. Возвращались в зал ещё вызванные. Шум становился всё сильнее. А когда стали появляться старшие, пришла секретарь и по списку вызвала первую группу на собеседование. Попал в эту десятку мальчиков и Марк. С тремя из вызванных он вместе писал диктант и решал задачи, ещё двоих – Риччи и Дика – знал по пансиону. Четверо остальных были белыми.

В этом кабинете за длинным столом сидели директор и ещё учителя. Среди них Марк увидел того светловолосого, что диктовал им, и почему-то успокоился. Они сели за парты и выходили по одному к столу, рассказывали о себе и отвечали на вопросы. От волнения Марк плохо слушал, о чём спрашивают и что отвечают, от напряжённо ждал своей очереди.

– Молодец, садись, – отпустили на место рыжего мальчишку в новеньких ярко-голубых джинсах. – Следующий.

Следующим был Марк. Вздрогнув, он встал и вышел к столу.

– Назови своё полное имя.

– Маркус Левине, сэр.

– Ты уже учился в школе?

– Нет, сэр. Когда мы жили в имении, со мной занимался отец, и ещё дядя Стеф, а здесь я ходил в пансион мистера Эдуарда Хольмстона.

Одобрительные улыбчивые кивки. И Марк перевёл дыхание: пронесло. В начале-то он совсем по… по-детски сказал, только к концу фразы выправился. Потом его попросили назвать свой полный адрес, спросили, какие графства и штаты он ещё знает, а знает ли про океаны, горы и другие страны. Вопросы были лёгкие, и отвечал Марк уверенно и даже не удержался от лёгкого хвастовства:

– Я могу показать это на глобусе, сэр.

– Молодец, – рассмеялись в комиссии.

Ещё несколько вопросов, и его отпустили. Марк сел на место и перевёл дыхание. Кажется, он на все вопросы ответил правильно. Покосился на соседей. У стола теперь стоял Дик, отвечал правильно, только раз от волнения сбился и вместо «сэр» сказал «масса», но на него, похоже, не рассердились.

Дик отвечал последним. Когда он сел на своё место, встал директор.

– Спасибо, ребята. Вы все молодцы, отвечали очень хорошо. Теперь можете идти отдыхать, а завтра после десяти приходите смотреть списки. Вы всё поняли?

– Да… да, сэр, – закивали они вразнобой.

– Пройдёте налево по коридору и прямо в центральный холл. Не заблудитесь?

– Нет… нет, сэр… до свидания, сэр…

Они дружно повскакали с мести, едва директор кивнул, и вылетели, толкаясь, за дверь, даже не расслышав смеха за столом комиссии.

По коридору и холлу они пробежали все вместе, уже не разбираясь, кто какого цвета, и только во дворе остановились, выглядывая родителей.

– Папа! – Марк со всех ног кинулся к отцу.

Ларри встал ему навстречу, обнял.

– Ты в порядке, сынок?

– Да, – Марк прерывистым вздохом перевёл дыхание. – Пап, я всё решил. И написал, и на вопросы ответил.

– Молодец, – Ларри погладил его по голове.

– Пап, я в одном слове не знаю…

– Давай посмотрим, – Ларри достал из кармана блокнот с ручкой и дал Марку. – Ну-ка, напиши.

Марк, даже не обратив от волнения внимания, что отец разрешил ему взять свой инструмент, старательно написал то слово. Получилось криво: он ещё не умел писать на весу. Посмотрев, Ларри вздохнул и исправил. Целых две буквы!

– Папа…! – выдохнул Марк.

– Ничего, сынок, – Ларри спрятал блокнот и улыбнулся сыну. – Я думаю, это не страшно.

Марк уже спокойно вздохнул и огляделся. Народу во дворе стало заметно меньше. Ну да, списки завтра, сегодня чего ждать…

– Пойдём домой, пап?

– Как хочешь, – лукаво улыбнулся Ларри. – Сегодня твой день, решай сам.

Маршрут, включавший посещение кафе-мороженого, кино и чего-нибудь ещё, был у Марка уже давно продуман. И сейчас, идя рядом с отцом, он его излагал во всех подробностях. К его полному удовольствию, отец не только согласился, но и внёс целый ряд очень приятных дополнений.

Удовольствия начались прямо за школьной оградой, где как из-под земли появились тележки-лотки со сладостями, игрушками и всякой канцелярско-школьной мелочью. Рассмотрев всё очень внимательно, купили яркий мячик-головоломку и отправились за хорошим мороженым.

Марк шёл рядом с отцом, крепко держась за его руку и уже спокойно рассказывая об экзамене. Какой был диктант, какие примеры и задачи.

Хорошее кафе-мороженое находилось в этом же квартале. И Ларри решил рискнуть: вряд ли рядом с Общедоступной школой им откажут в обслуживании.

Люди часто думают одинаково. Ларри убедился в этом, увидев в кафе множество запомнившихся по ожиданию на школьном дворе лиц. Почти все, кому позволяли деньги, привели своих детей сюда поесть по-настоящему хорошего мороженого. Ларри и Марк остановились на пороге, выглядывая свободное место.

– Эй! – окликнули их.

Марк сразу узнал рыжего мальчишку, который отвечал перед ним. А окликнул их его отец, такой же рыжий и голубоглазый.

– Давайте сюда, – помахал он им, а когда они подошли, широко улыбнулся Ларри. – Гарольд Свенсон, можно просто Гарри.

– Лоуренс Левине, Ларри, – представился Ларри, отвечая на рукопожатие и усаживаясь напротив.

Покосившись на отцов, мальчишки одновременно протянули друг другу руки.

– Нильс.

– Марк.

Подошедшая к ним официантка сразу предложила фирменного шоколадного с кокосовой стружкой по три шарика, а мужчинам по коктейлю, тоже фирменных специальных праздничных. Они согласились.

– А повезло с погодой, – начал Гарри.

– Да, вы правы, – кивнул Ларри.

После нескольких фраз о погоде перешли на экзамены. Марк и Нильс помалкивали, наслаждаясь мороженым. Обсудив экзамены, что сложные, конечно, но в меру и по силам, отцы заговорили о политике. Оба сходились во мнении, что мэр важнее президента, а с мэром Колумбии повезло, поговорили и о футболе, что «Колумбийские ястребы» раскатают луизианских земноводных в лепёшку, те только назвались «Акулами», а так-то… Так, неспешно попивая коктейли – к удовольствию Ларри, весьма слабоалкогольные – они побеседовали, пока мальчишки доели мороженое, и, вполне дружески распрощавшись, расплатились и разошлись.

– Пап, – Нильс, когда они достаточно отошли от кафе, дёрнул отца за руку. – А чего ты с этим чёрным так?

Гарольд усмехнулся.

– Умный, сынок, никогда не будет ссориться с сильным.

– Он что? – не поверил своим ушам Нильс. – Сильнее тебя?! Ты ж ему так врезать можешь…!

– Сильнее, – вздохнул Гарри. – Мне на костюм, как у него, за год не заработать. Деньги – главная сила, запомни, – и повторил: – С сильным не ссорятся.