Эркин с ходу врезался в толпу возле канцелярии и полез к читавшей списки Жене, ничего и никого не замечая. Его толкали, били в спину и по плечам отталкиваемые им люди. Он даже не отмахивался, потому что звонкий голос Жени произносил:

– Мороз Алиса Эркиновна… Мороз Евгения Дмитриевна… Мороз Эркин Фёдорович… Морозов Антон Михайлович… Муркок Эдвард Вильямсович…

Эркин встал рядом с Женей, тяжело перевёл дыхание. Она не обернулась, продолжая читать список, а только чуть переступила, прислонившись к нему. И Эркин сам не понял, как это произошло, но обнял её за плечи. И стоял так, пока она дочитала до конца, и ещё раз с начала, и нашла некоторым, особо недоверчивым, их имена, и по-русски, и в английском варианте. И, как и в прошлый раз, комендант зычно созвал отъезжающих на инструктаж.

Ив с Призом не рискнул лезть в самую гущу. Что он есть в списке, надеяться нечего. Его месяц положенного ожидания только начался. И всё-таки он, как и все, напряжённо прослушал список и отошёл только тогда, когда толпа стала распадаться. Вроде, мелькнуло имя индейца. Жаль, конечно, они уже, можно считать, подружились, и вот… Нет, пусть парню улыбнётся удача, кто спорит, но он-то снова… один…

– Ничего, Ваня, – непривычно весёлый Роман крепко хлопнул его по плечу и продолжил уже по-английски: – Придёт и твой день.

Ив кивнул и переспросил:

– Как ты меня назвал?

– Ваней. Ты же Иван, значит, Ваня.

– Понятно, – Ив кивнул и с улыбкой ответил по-русски уже почти свободно. – Спасибо.

Список был большим, и суета в лагере началась невообразимая. В баню и камеру хранения не протолкаться, срочно достирывалось и вывешивалось в сушку бельё, носилась ошалевшая от перспективы переезда ребятня. Дождя уже никто не замечал.

За обедом ели впопыхах, у всех дел выше маковки.

– Эркин, в баню пойдёшь, – Женя торопливо ела, – сразу надень чистое, а грязное мне занеси, – и не давая ему ответить. – Как ты сушишь, оно и завтра мокрым будет. Я место уже заняла, сразу в прачечную неси. Алиса, не вертись. И не копайся. И потом в барак приходи, надо всё перебрать и увязать.

Эркин только кивал в ответ. Похожие разговоры шли и за другими столами.

И после обеда продолжалась та же суматоха.

После того случая Эркин ещё пару раз брал с собой в баню Толяна, но сегодня Ада и не заикнулась об этом. Понятно, что сейчас не до чужого мальца. Но Толян сам решил иначе и, уже у входа в баню догнав Эркина, пристроился рядом. Эркин поглядел на него сверху вниз и ничего не сказал.

В бане было тесно и шумно. Принимая их талоны, банщик буркнул:

– На одно место идите, тесно сегодня.

Эркин не стал спорить, с первого взгляда поняв, что два места рядом не найдёшь. Ну, да ничего. Рассиживаться в предбаннике, как некоторые, что могли часами болтать полуодетыми и вздыхать кто о пиве, кто о квасе – если пиво Эркин ещё и пробовал, то о квасе только слышал – он не собирался. А уж сегодня…

– Давай по-быстрому, – сказал он Толяну, стаскивая с себя куртку.

А сзади банщик уже останавливал кого-то:

– К-куда?! Занято всё. Ждите, я сказал.

– Успели, – хмыкнул Эркин.

И Толян отозвался понимающей улыбкой, так же тщательно увязывая свои вещи в аккуратный узел.

В мыльной так же тесно, пар и водяные брызги туманом, шум воды и гул голосов. Не хватало ни мест, ни шаек. Эркин невольно нахмурился: теснота и необходимость мыться стоя напомнили рабский душ в имении. Оставив Толяна полоскаться в шайке и держать его место, он ушёл под душ. Там было чуть свободнее, хотя и здесь его всё время толкали и задевали. Но просто потому, что тесно. Чего другого ни у кого даже в мыслях нет, это же сразу, по первому касанию понятно. Торопливо и не особо тщательно – не работаешь, так и не потеешь, вот и нету особой грязи – вымывшись, Эркин вернулся к Толяну.

– Готов?

– Ага, – заторопился Толян, возя мочалкой по телу. – Я сейчас.

Эркин поглядел на него и кивнул.

– Да скоро вы? – рявкнули сзади.

– Успеешь, – отмахнулся, не глядя, Эркин.

Сам он уже только делал вид, что моется, поджидая Толяна. И, понимая это, Толян спешил. Так что Эркину пришлось дополнительно окатывать его водой, смывая с мальчишеской макушки мыло.

– Ну, всё, что ли?

Им даже шайки не дали убрать, из рук выхватили. В дверь мыльной ввалился Терёха со своими четырьмя старшими мальчишками, и сразу стало ещё теснее. Но Эркин с Толяном уже пробивались к выходу.

Сегодня в предбаннике никто не задерживался. Но и выскакивать на зимний ветер с мокрой головой Эркин не собирался. Он, как всегда, тщательно вытерся, оделся, ещё раз потеребил и протёр волосы. Толян старательно повторял каждое его движение.

– Давайте живей, – торопил их, как и остальных одевающихся, банщик.

Эркин собрал вещи, Толян подхватил свой узелок, и они поли к выходу. Банщик впустил Сашку и Шурку.

– На одно место, пацаны!

– Уместимся! – бодро гаркнул Шурка, устремляясь за Сашкой.

– А вы на выход давайте, – банщик махнул Эркину с Толяном, – и так не продохнуть.

Эркин рассчитывал немного постоять у выхода, подсушить волосы, но спорить с банщиком не хотелось. Он молча поглубже нахлобучил шапку и вышел во двор.

– Ну что, водяной? Вынырнул? – встретила его выстроившаяся перед баней очередь. – Как там? Воды нам хоть оставил?

Эркин уже привык шутливо отругиваться, но сегодня не до того, и он ограничился улыбкой и дежурной фразой:

– Вода не водка, всю не выпью.

Толян снизу вверх восхищённо посмотрел на него, но сказать ничего не успел. Эркин шагал так широко, что Толяну пришлось перейти на бег. И оглянуться не успел, как оказался в бараке.

Алиса, сидящая на кровати с обвязанной платком головой, встретила их радостно.

– Ой, Эрик, Толян! С лёгким паром! А мы тоже в бане были! Эрик, ты мне тоже с лёгким паром скажи!

– С лёгким паром, – улыбнулся Эркин. – А где…? – он вдруг запнулся, не зная, как назвать Женю.

Но Алиса поняла.

– А мама в камеру хранения побежала.

– Ага, – кивнул Эркин.

В комнату влетела Ада и стала вытирать Толяна и ругать его, что раз уж пошёл в баню, то надо было чистое взять, а то что ж ты грязь свою обратно натянул и улыбается ещё, рот до ушей…

Эркин побежал к себе в барак разобрать банный узелок. Полотенце казённое, если и не высохнет, то и фиг с ним, а мочалку надо просушить. Быстро развесив и разложив вещи, он, по-прежнему ничего не замечая вокруг, побежал к камере хранения, где Женя уже получила их узлы и ждала его.

– Эркин, а твоё?

– Ящик-то? – Эркин легко взвалил на плечи ковровый узел. – Успею.

– А мешок?

– Успею, – повторил Эркин, подхватывая большой вещевой мешок. – Женя, тебе тяжело…

Но Женя уже взяла ещё два узла, и он пошёл за ней в женский барак. Обычно Женя, столкнувшись с его молчаливым сопротивлением, отступала, да и не так уж часто это бывало, но сегодня она решила настоять на своём. Надо же всё собрать, переложить, это же столько хлопот… а уже и ужин скоро. А он вздумал упрямиться! И, когда Эркин свалил свою ношу на пол у её кровати, решительно сказала:

– Иди за вещами, Эркин. Ящик отнесёшь к себе, а мешок сюда. Надо же уложить всё.

Эркин поглядел на неё, кивнул и подчинился. Пока сбегал к себе за номерком, пока отстоял в очереди, уже начинало темнеть. Он бегом отнёс ящик, сунул его под кровать. Роман и Грег тоже укладывались.

– Фёдор где?

– Не знаю, – пожал плечами Эркин. – В городе, наверное.

– Опоздает ведь за вещами, – пробурчал Роман. – Игрок чёртов.

Эркин бросил свой мешок на кровать, заглянул в тумбочку. Ладно, это всё потом, надо помочь Жене. А его шмотьё пусть лежит, он его и после ужина уложит.

Женя, увидев его с пустыми руками, нахмурилась.

– Ну, Эркин… А если переложить придётся?

Эркин молча опустил глаза, и Женя вздохнула:

– Ладно, потом.

Вдвоём они перебрали и уложили вещи. Женя оставила только то, что они завтра с утра наденут. И вообще… Что там в Центральном и как там будет, никто же не знает. Может, и там придётся месяц просидеть. Так чтоб опять большой тюк не развязывать, туда заложим всё пока не нужное. А что может понадобиться, то в мешок. Всё его расхожее свободно в его вещевой влезет. И миски с кружками туда же. Ковровый тюк слишком большим получился…