– Всё, отправляемся, – вернулся он к себе в кабину.

Эркин уже привычно устроился поудобнее и повернулся к окну. Улицы Загорья, бурые поля, голые деревья, тусклое серо-голубое, будто так толком и не рассвело, низкое небо. Неприглядно, а смотреть почему-то приятно. Но он не задумывался над этим, а просто смотрел. Сквозной, но всё равно сумрачный лес, убегающая вбок размытая дорога, пустынный луг… Почему ему это нравится? В декабре Алабама такая же, да нет, совсем это не Алабама, там было всё чужое, и он был чужим, а здесь… да, он и в ту поездку об этом думал, так что, у него всё-таки есть Родина, родное место, родная земля?

Въезжая на очередной холм, автобус натужно ревел мотором, и Андрей невольно сдвигал брови и напрягался, подаваясь вперёд, будто этим мог помочь преодолеть подъём. Эркин покосился на него и снова отвернулся к окну. Но Андрей заметил и откинулся на спинку сиденья. Улыбнулся.

– Всё в порядке, брат.

– Я знаю, – серьёзно кивнул Эркин.

Андрей глубоко вздохнул и озорно улыбнулся.

– Слушай, может, к нам перейдёшь, тоже на шофёра выучишься, будем вдвоём ездить, а?

Эркин медленно покачал головой.

– Спасибо, брат, но… нет.

Андрей понимающе кивнул.

– Не хочешь надолго уезжать, я понимаю.

Эркин улыбнулся.

– Да.

Они говорили тихо, по-камерному, хотя автобус полупустой и рядом с ними никто не сидит.

– А я поезжу, – упрямо сказал Андрей. – Хочу Россию посмотреть, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Эркин. – Только… накочевался я. Вот если всем вместе…

– И так можно, – сразу подхватил Андрей. – Называется, тур, ну, по разным местам, купим путёвку и в отпуск, а?

– Давай, – согласился Эркин.

О путёвках он читал в газете, так что…

– Это ещё… экскурсия? Так тоже называется, да? – решил он уточнить.

– Ну да, – тряхнул шевелюрой Андрей.

– Опять ты оброс, – улыбнулся Эркин.

– К воскресенью подстригусь, – согласился Андрей. – Скиссорс хорошо стриг, помнишь его?

– Помню, – ответил невольно по-английски Эркин. – Убили его.

Андрей, помрачнев, кивнул.

– Жаль, хороший был мужик, – теперь он тоже говорил по-английски. – Слушай, как… всё-таки было?

– Бои были, – вздохнул Эркин. – Мы завал сделали, а свора лезла. Ну, от пуль мы за завалом прятались, а близко подойдут, в ножи брали.

Андрей кивнул.

– Понятно. А меня прижали, лопухнулся я, в тупик загнали, а там… – Андрей заставил себя остановиться. – Там меня и шандарахнуло.

Они впервые заговорили об этом, и обоим хотелось о многом умолчать, но и вовсе, чтоб ни слова, будто и не было, тоже уже невмоготу.

– Кто ещё погиб?

– Проныра.

– Чёрт, – Андрей досадливо стукнул кулаком по колену. – А ещё?

Эркин называл имена и прозвища, Андрей кивал, переспрашивал о ком-то, уточнял.

– А потом?

– Потом русские пришли, – Эркин улыбнулся. – Всё-таки успели. Нет, что в тюрьму меня со всеми упекли, это понятно, им тоже разобраться надо было. А вот с гада этого меня сняли, не дали додавить, об этом жалею. Но и я дурак, душить стал. Мне б его сразу заломать, а я…

– Не жалей, – посочувствовал Андрей. – Всех не замочишь, да и вся жизнь впереди, может, и встретитесь.

– Да нет, мы здесь, а он там, – возразил Эркин.

– Кто знает, как оно ещё повернётся, – философски заметил Андрей.

Эркин тихо рассмеялся горловым смехом.

– Разве что так.

За разговором незаметно доехали до Ровенек. Автобус сразу заполнился, стало шумно и даже, вроде, теплее. Кто с товаром, кто за покупками, а кому и то, и другое, так что разговор о ценах стал общим. Эркин не вмешивался, но слушал с интересом. Конечно, за картошкой или, скажем, селёдкой ему в Торжище на ярмарку ездить не с руки, но знать, сколько он на этом теряет, тоже надо. Выяснилось, что немного, чуть больше цены билета до Торжища и обратно, он же не воз покупает, а мешок. Андрей, поглядев на его сосредоточенно удовлетворённое лицо, улыбнулся.

– За морем телушка по полушке, да рубль перевоз. Так, брат?

– Полушка – это полкопейки? – уточнил Эркин и кивнул. – Тогда точно.

Как и тогда, в Торжище автобус почти опустел, до Сосняков ехали немногие: уж больно там всё дорого. Посветлело, но небо по-прежнему серое и низкое, поля и луга пустынны, облетевший, просвечивающий насквозь березняк и сумрачный тёмный ельник. В Шаврово сели двое: похоже, муж с женой, и тоже за покупками. Андрей продолжал следить за дорогой, Эркин смотрел в окно. Оказывается, он помнил дорогу! Вон – ещё в тот раз приметил – изба с высокой двускатной крышей и резным коньком, а вон колодец у самой дороги. И этот мостик он помнит. Надо же, никогда раньше он дороги не запоминал. Разве только на выпасе и перегоне прошлым летом, а раньше… нет.

Показался аэродром, и снова Андрей, наваливаясь на его плечо, жадно рассматривал светлые, огромные даже на расстоянии машины.

Как и в тот раз, они от автовокзала пошли по Торговой улице, выглядывая нужные магазины.

– Ну и народу здесь, – покрутил головой Эркин.

– Это ты Царьграда не видел, – рассмеялся Андрей.

Улыбнулся и Эркин.

– Ещё посмотрю.

– А как же, – согласился Андрей.

Купить предстояло многое, и ещё всякие дела намечены.

– Начнём с винного?

– А чего ж нет. Вон они, «Российские вина», айда?

Эркин кивнул. Конечно, вино можно купить и у них, но здесь и выбор побольше, и получше, и ещё одно… чего он в Загорье покупать не хотел. На всякий случай, чтоб разговоров лишних не пошло.

В просторном, отделанном дубом магазине было нелюдно. Продавец, окинувший их вначале недоверчиво насмешливым взглядом, выслушав заказ, улыбнулся.

– Званый ужин?

– Точно, – улыбнулся Андрей. – Хороших людей и угостить хорошо надо.

Пока Андрей обсуждал с продавцом меню ужина и вина к нему, Эркин отошёл к витринам. Ага, вот и оно. Набор из бутылки коньяка и шести рюмок. Он так и думал. Был же набор, что он на Новый год купил, шампанское, два бокала и роза, Женя её до сих пор на комоде держит, значит, и другие должны быть. Но вот хороший ли коньяк в наборе? Надо выяснить.

Эркин вернулся к продавцу.

– Вот, брат, – повернулся к нему Андрей. – Смотри. К мясу, рыбе, а под сладкое будем брать? А водки здесь нет.

– Водка не вино, понятно, – кивнул Эркин. – Под сладкое одной бутылки хватит, я думаю.

– Сколько дам за столом будет? – вмешался продавец.

– Дам? – переспросил Эркин и улыбнулся. – Одна.

– Тогда хватит. Вот это берите.

Андрей полез за деньгами. Эркин без спора дал ему расплатиться и, пока Андрей убирал бутылки в рюкзак, спросил у продавца:

– Тот коньяк, ну, в наборе, хороший?

Продавец внимательно посмотрел на него.

– Можно и перекомпоновать.

Эркин кивнул.

– Нужен коньяк. Одна бутылка, но самый хороший. И всё к нему.

Ещё один внимательный взгляд.

– Всё есть, но дорого будет.

– Это не проблема, – отмахнулся Эркин.

Андрей упаковал бутылки с вином и молча смотрел, как Эркину пакуют коробку: бутылку, шесть рюмок, две больших плитки горького шоколада, большая пачка сухих бисквитов…

– Лимон?

– Нет, спасибо, а кофе есть?

– Кофе у Шмица лучший, это налево и через два дома.

– Спасибо.

Набор оказался чуть ли не дороже всего вина.

– А водку у Смирнова берите, если хорошая нужна, – посоветовал им на прощание продавец.

– Спасибо, отец, – весело ответил Андрей. – Так и сделаем.

На улице Эркин спросил:

– Слушай, а что это такое – удельное? Ну, он говорил, что удельные вина лучшие. Они же виноградные, ну, из винограда. При чём здесь удел?

– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Про князей удельных знаю, а вина…

– Про князей и я знаю, – отмахнулся Эркин. – Целый параграф в учебнике есть.

– У профессора спросим, – решил Андрей. – Слушай, а не жирно его таким коньяком поить?

– Я брал не для него, – нехотя ответил Эркин.

Андрей на секунду замер и расплылся в широченной блаженной до глупости улыбке.