– Всё, шабаш, – хлопнул Андрея по плечу Василий.

– Ага, – выдохнул Андрей. – Щас я её, стерву, воткну, и готово.

Вытирая руки ветошью, Василий молча смотрел, как он заканчивает работу, и, когда Андрей выпрямился, довольно усмехнулся.

– Не купился, молодец.

Андрей понял, что прошёл ещё одну проверку, и самодовольно ухмыльнулся.

Обычно во вторую смену в бытовке не задерживались. Пришли, переоделись и нет никого. А уж в пятницу-то…

– Андрюха, в «Холостяжник»?

– Нет, к брату. Бывайте.

– Бывай.

На улице редкие фонари, ясное звёздное небо – к морозу – и хруст снежной корки под ногами. Но, когда сыт и одежда тёплая, то и мороз в радость. Андрей сбил на затылок ушанку и шумно выдохнул, по-детски залюбовавшись заклубившимся паром. Здорово всё-таки. Всё у него тип-топ, лучше не бывает и не надо…

…До дома он добрался только во вторник, после работы. И уже взялся за ручку двери, как его окликнул комендант.

– Хорошо погулял, Мороз?

– Лучше всех, начальник, – весело ответил он. – А чего?

– Да тебя с субботы почта ждёт.

Вот тут он удивился. Своего адреса он никому не давал, от профессора так быстро ничего не могло дойти, да и не знал его адреса профессор в субботу. Что за чертовщина?! Но спорить, разумеется, не стал, молча прошёл за комендантом в его контору и забрал из ячейки со своим номером конверт. Небрежно, даже не поглядев, сунул в карман.

– Спасибо, начальник. Ещё что было?

– Ступай, отдыхай, – усмехнулся комендант.

Он попрощался и пошёл к себе. Через силу не достал конверт ещё на лестнице. Но выдержал характер. Открыл дверь, вошёл в прихожую, включил свет, захлопнул дверь и стал раздеваться. Ушанку и куртку на вешалку, сапоги вниз. Пошёл на кухню, поставил чайник и уже тогда вернулся в прихожую, достал из кармана куртки конверт. Повертел в руках, разглядывая. Адрес его, почерк незнакомый, не девчонок – это точно, да и не станут они ему писать, не с чего. Штемпель… Аровск? Это где? Ладно, потом посмотрим по карте. Он достал нож и аккуратно, кончиком лезвия, вскрыл конверт. Открытка? Пустая? Да, ни слова на обороте. Обычная видовая открытка, пейзаж, такие обычно для туристов делают, видел в киосках ещё там, да и здесь, ну да. И тиснённая золотом надпись по-английски: «Hello from Alabama». «Привет из Алабамы»? Это как понимать? Письмо из Аровска, а привет из Алабамы?! Он разорвал конверт и придирчиво осмотрел изнанку. Пусто. Да что же это такое? И вдруг сообразил. И от кого открытка, и почему из Алабамы. А сообразив, хохотал так, что, не устояв на ногах, сел на пол. Отсмеявшись, пошёл на кухню к уже клокотавшему чайнику. Дальше всё было просто. Он пил чай с цареградскими рожками – Женя утром сунула ему в портфель с книгами сборную коробочку – и рассматривал открытку. Ну, Фредди, ну, ловкач! Значит, сделал. И сделал чисто. И, наверняка, не сам через границу ехал, кто-то привёз и бросил в ящик, «в тёмную» сработал. Наверняка так оно и было. Ну, и подыграем. Допив чай, он сжёг в пепельнице открытку и конверт, пепел размял и спустил в унитаз, пепельницу вымыл и, наскоро выкурив две сигареты, оставил окурки в пепельнице, чтобы пахло табачным дымом, а не бумажным…

… «Корабль» встречал редкими из-за позднего времени светящимися окнами. Андрей нашёл взглядом свои. Да свет в спальне и в дальней комнате. Значит, Эркин учит уроки, а Женя его ждёт. Чего это братик так засиделся? Вроде ничего особо сложного не задавали.

Вошёл он бесшумно, но Женя услышала и вышла из спальни.

– Андрюша? Добрый вечер, я сейчас чай поставлю.

– Да не беспокойся, Женя. Добрый вечер.

Андрей снял и повесил куртку, засунул шарф в рукав. Услышав их голоса, пришёл Эркин.

– О, здорово!

– Здорово, братик. Женя, а к чаю ещё чего-нибудь не найдётся?

– Конечно, найдётся, – засмеялась Женя. – Я же знаю, что ты всегда голодный.

– Это я ещё расту, – очень серьёзно ответил Андрей, проходя на кухню.

Уминая яичницу с колбасой и луком, Андрей сообщил, что на работе у него полный порядок, а вот послезавтра, в воскресенье, стоит съездить в Сосняки, прикупить кое-чего к празднику, ну, чего здесь не найдёшь.

– Конечно, езжайте, – одобрила Женя.

– Женя, а ты? – чуть не поперхнулся чаем Эркин.

– А мы с Алисой тоже по магазинам пройдёмся. Так будет лучше, Эркин.

Эркин вздохнул и кивнул. Спорить с Женей он никогда не мог. Андрей доел яичницу и сделал себе трёхслойный бутерброд, сразу чтоб и с сыром, и с колбасой, а масло не в счёт, оно в бутерброд по определению входит. Его объяснение никаких возражений у сотрапезников не вызвало. Эркин отсмеялся, допил чай и встал.

– Женя, мне ещё шауни учить, я пойду.

– Конечно, Эркин, – улыбнулась женя.

И он сразу улыбнулся в ответ.

Когда Андрей вошёл в комнату, Эркин сидел за столом над книгой. Андрей подошёл к нему и встал сзади, легко опёршись ладонями на его плечи.

– Устал? – не поднимая головы, спросил Эркин.

– Есть малость, – усмехнулся Андрей. – Меня сегодня в самостоятельную на целый узел поставили.

– Здоровско! – искренне восхитился Эркин.

– Ты учи, – оттолкнулся от его плеч Андрей. – Я почитаю пока.

Книг заметно прибавилось, но до профессорских полок, конечно, далеко, чего уж говорить о совсем смутных воспоминаниях о набитых книгами шкафах по всем стенам и до потолка. Андрей взял памятный по перегону томик Шекспира и лёг на диван, включил торшер. Читать по-английски ему было всё-таки чуть-чуть, но сложнее, чем по-русски, особенно стихи. Особенно эти. Потому что смотрит он на строчки, а слышит тихий хриплый голос Старика. Тот читал им, малолеткам лагерным, Шекспира. Чтобы английский не только от охранюг и слышали. А вот купила Женя Алиске книгу, тоже стихи, Чуковского. Он взял посмотреть, так открыл и закрыл сразу, отнёс к Алисе и в шкаф поставил. Потому что Милочку услышал. «…неужели в самом деле все сгорели карусели…» И Аню. Не может он Чуковского читать. А Шекспира ничего… да и от Эркина он их все ещё там слышал. А Фредди судил. С того суда все и стали звать Фредди его вырвавшимся; «Грамотный и не сволочь». Андрей улыбнулся воспоминанию и перевернул страницу.

Наконец Эркин выдохнул, будто сбрасывая тяжесть и закрыл книгу.

– Уф, всё!

Встал и потянулся, выгибаясь на арку. Андрей опустил книгу на грудь и молча с улыбкой смотрел, как разминается Эркин.

– Знаешь, я в Царьграде книги искал на шауни. Нету.

Эркин выпрямился.

– Но где-то же они есть. Надо у кутойса спросить.

– Спросим, – кивнул Андрей и тоже встал, положив книгу на диван. – Слушай, ты как-то говорил, – он перешёл на английский, – что вот, вы на пару тянулись, как это?

Эркин растерянно улыбнулся.

– Тебе хочется?

– Ну да. – энергично кивнул Андрей.

– Ну, давай, – неуверенно согласился Эркин. – Только… Тесно здесь, пошли в большую.

– Ага, – не стал спорить Андрей.

Они перешли в большую комнату, Эркин снял и бросил на стулья рубашку и джинсы, оставшись в трусах. Андрей тоже разделся.

– Так, становись. Вот, ступня к ступне, а руки давай сюда. Выгибайся, я держу, сильнее, – негромко командовал по-английски Эркин. – Голову запрокинь, чтоб спина натянулась. И выпрямляйся. Хорош. Теперь я. Держись. Так. Руку перехвати. Во-во, пошёл.

Они старались не шуметь, но Женя услышала и пришла посмотреть. Стоя в дверях, она молча любовалась ими.

Эркин, почувствовав её взгляд, оглянулся и едва не уронил Андрея. Андрей, заметив переглядку, закатил глаза и подчёркнуто обвис на руках Эркина. Женя засмеялась, и сразу облегчённо засмеялся Эркин. Андрей удовлетворённо выпрямился.

– Ну как, Женя, смотримся?

– Очень, – искренне ответила Женя.

– То-то! – победно провозгласил Андрей.

Эркин рассмеялся и мягким тычком оттолкнул его от себя.

– Всё, а то в школу проспим.

– Да ты чего?! – ужаснулся Андрей.

Они ещё немного посмеялись и решили, что время и в самом деле позднее.