– Так же. Работаю и ращу сына. Мой муж… словом, Джек и Робби не слишком ладят.

– А… отец Робби?

Сюзи неожиданно твёрдо посмотрела ей в глаза.

– Он поклялся, что исчезнет из нашей жизни, чтобы… не помешать, нет, не навредить Робби и мне. И он сдержал слово. К счастью, Робби похож на меня.

Эстер кивнула.

– Робби знает?

– Я сказала, что его… отец мёртв. Погиб, защищая Отечество. Ему этого хватило, – и кивнула невысказанному. – Пока хватило, я знаю, а когда он спросит о подробностях, к тому времени я успею всё придумать.

– Правду так и не скажешь?

– Знают двое – знают все. А пока знаю я одна, я спокойна. Ты же тоже, не всё рассказываешь своему мужу. Как и он тебе.

Эстер не стала возражать, хотя про себя вспомнила слова Дэвида, что лучшая защита от шантажа – это знание правды. Сюзи, вполне удовлетворилась этой, как она подумала, победой. Потом они поболтали уже о действительно важном: модах, всяких хозяйственных хитростях и уловках, – и расстались вполне дружески. В конце концов их дети учатся в одной школе, делить им некого и нечего, когда-то вместе работали – что ещё нужно для дружбы?!

Первый урок – ознакомительный. Сидней Кроуфорд привёл свой класс в кабинет и весело сказал:

– Рассаживайтесь.

Перебирая и перекладывая на своём столе журнал, учётные карточки и прочие бумаги, он давал им время оглядеться и сесть по местам по своему выбору. Столы двухместные, и, конечно, могут возникнуть проблемы. Ну, девочки, разумеется, вместе, это возрастное и «цвет» тут играет далеко не главную роль, а вот дальше…

Дик и Риччи уже сидели за одним столом, и, как Марк ни оглядывался, мест рядом с кем-нибудь из Цветного, даже с девчонкой, он бы и на это согласился, не было, и свободных столов, чтобы сидеть одному, тоже нет. А всё из-за его вежливости: пропускал других, не лез нахрапом, вот и остался на бобах!

– Садись сюда, – сказал Сидней, указывая на стол, где уже разместился белобрысый мальчишка, разглядывавший его в упор настороженно злыми глазами.

Спорить с белым?! С учителем?! Но… но если он должен сидеть с белым, то… то уж лучше там…

– Прошу прощения, сэр, я могу сесть здесь?

– Хорошо, – разрешил кивком Кроуфорд.

Марк решительно подошёл к рыжему синеглазому мальчишке, да, правильно, Нильсу, запомнившемуся по экзамену и кафе-мороженому, и сел рядом с ним. Тот покосился, но не запротестовал.

Когда все расселись, Кроуфорд открыл журнал и улыбнулся классу.

– А теперь давайте знакомиться. Меня зовут Сидней Кроуфорд, я – ваш учитель и буду заниматься с вами английским языком и литературой.

Он называл их имена и фамилии, и они поочерёдно вставали, глядя на него с такими же страхом и надеждой, опасаясь неведомого будущего.

Рассказав о школьных порядках, он повёл их в раздевалку, показал им их шкафчики и объяснил, как обращаться с цифровым замком. Убедившись, что все освоили эту технику, он отвёл их обратно в класс, раздал дневники, и все вместе под его диктовку заполнили первую страницу сведений об учащемся и записали расписание.

Как только стали писать, у Марка прошли остатки волнения. Нильс тоже заметно успокоился. Да и остальные.

Кроуфорд прошёлся по рядам, посмотрел, у кого как получилось. Некоторые – и не только цветные – ухитрились собственные фамилии написать с ошибками.

– А сейчас, – Сидней демонстративно, привлекая их внимание, посмотрел на часы над дверью, – через минуту прозвенит сигнал, и вы пойдёте на перемену, десять минут. Следующий урок будет в этом кабинете. Всё ясно?

Они закивали.

– Есть вопросы?

Секундная пауза, и поднялась рука.

– Да, сэр.

– Говори… Уотсон, – кивнул Кроуфорд.

– Мистер Кроуфорд, сэр, – встал худенький бледный мальчишка у окна. – А мы на всех уроках должны так сидеть? Ну, как здесь.

– Да, – твёрдо ответил Кроуфорд. – Месяц вы будете сидеть так. А потом, – он улыбнулся, – там посмотрим. Может, вы и не захотите пересаживаться.

Марк и Нильс переглянулись. Что ж, месяц они вытерпят.

«Мулен-Руж» не считалось варьете, но кроме обычного оркестра здесь была и концертная программа, небольшая, но хорошо продуманная и растянутая на всю ночь. Хочешь посмотреть – сиди до утра, так что и заказывай соответственно.

Столик Джонатан заказал в маленьком, похожем на театральную ложу полузальчике, открытом на низкую сцену и танцевальную площадку перед ней. Они всё видят, их, в принципе, тоже, но за спиной глухая стена и разговора никто не услышит.

Рассеянно любуясь, изгибавшейся на сцене под невероятными углами девушкой в блестящем глухом трико под змеиную кожу, Джонатан спросил:

– Как тебе это удалось?

– Фортуна слепа, Джонни, – Фредди столь же небрежно, но внимательно оглядел зал. – У Чипа новая, видел? И опять невысокого класса. Хоть и в брюликах.

– Его всегда тянуло к дешёвым шлюхам, не отвлекайся.

– Угу. Я поехал по Страусовым точкам. Очередная в… этом захолустье, – подслушивать их вряд ли кто рискнёт, но лучше без имён и названий. – Уладил всё, подписал, договорился и пошёл пройтись. Добрёл до площади с этим обелиском. Решил выпить пива. Сижу, пью пиво и смотрю, как этот фотограф ловит клиентов, – Фредди мечтательно улыбнулся. – И увидел.

– Окликнул?

– Я не поверил увиденному, но тут они меня увидели.

– Всё ясно, – кивнул Джонатан. – Они умнее и сразу поверили.

К его удивлению, Фредди не огрызнулся, продолжая разнеженно улыбаться.

– Та-ак, – Джонатан отпил вина и присоединился к аплодисментам, провожая танцовщицу. – Так, ковбой, раскалывайся, что ещё ты там отмочил?

– Язык у тебя, лендлорд, – Фредди укоризненно покачал головой. – Где ты только воспитывался?

– У твоего костра, – не замедлил с ответом Джонатан, окончательно переходя на ковбойский говор. – Кончай выдрющиваться.

– А пошёл ты… – так же по-ковбойски ответил Фредди.

На танцевальной площадке томно переминалась с ноги на ногу пара наёмных танцоров. Джонатан быстро внимательно оглядел зал и улыбнулся.

– Ладно тебе, так что было?

– Ла-адно, – смешно передразнил его алабамский говор Фредди. – Так и быть, цитирую. Ты уж прости меня, Фредди, я дураком был.

Джонатан ахнул.

– Быть не может! Это ж… врёшь, индейцы не извиняются.

– А он извинился! – Фредди с видимым удовольствием приложился к своему бокалу. – Знаешь, мне понравилось, как он объяснил… тогдашнее.

– Цитируй, – требовательно сказал Джонатан.

Фредди кивнул.

– Слушай. Ты по одним правилам играл, а я тебя по другим судил.

– Крепко сказано, – по-ковбойски одобрил Джонатан, поднимая бокал. – За них.

– Согласен и присоединяюсь.

Выпив, они какое-то время ели молча.

– В той Системе парни сильно увязли?

– Я понял, что они в стороне.

– А тот игрок?

– Лагерное знакомство. Говорит, что просто пошли посмотреть город. Похоже, – Фредди усмехнулся, – действительно простое совпадение.

– Бывает, – согласился Джонатан. – Редко, но бывает.

– Так и решим. А так… работает грузчиком на заводе и доволен жизнью… до полного обалдения.

– Думаешь, не хочет большего?

Фредди пожал плечами.

– У каждого свой потолок, Джонни. Постоянная работа, свой дом, жена и дочка, денег хватает… Чего ещё желать?

– Денег хватает, – повторил Джонатан и усмехнулся: – Ты думаешь, это надолго?

– Такую ссуду за год не проешь, а с его аппетитом хватит не на один год и даже на десяток.

– У женщин аппетиты покруче.

– Когда не надо что-то искать на стороне, и аппетит не растёт. А у парня такая квалификация, что на сторону глядеть ей не захочется.

Джонатан улыбнулся и кивнул.

– Ну, пусть и так. А второй?

– Пока работает в цеху, но хочет шофёром.

– Это реально?

– Там для них всё реально, Джонни. Ни в одном городе Цветного квартала не видел. Правда, и цветных… похоже, только те, кто после Хэллоуина смылся.