Майкл шёл теперь быстро, будто спешил куда-то, будто по делу, но сам понимал, что просто подстраивается под окружающих, привычно стараясь не выделяться. Магазины, лотки, киоски, шум, толкотня, машины на мостовой в четыре ряда, ещё не пробка, но едут медленно, и прохожие, если надо на другую сторону, то до перехода не идут, а просто перебегают, с явно привычной ловкостью лавируя между машинами. И он перебежал. Ни за чем, просто так. Эта сторона ничем не лучше той. Но и не хуже.

Пожалуй, вот это, бесцельное и безопасное блуждание ему и нравилось в России больше всего. Там, в Спрингфилде, он тоже ходил в город, но только с парнями, и с опаской, зорко поглядывая по сторонам, ни на секунду не забывая, кто он и чем ему опасна встреча… со знающим. А здесь… ну, совсем другое дело… Нигде ему не было так хорошо. Всюду могло вспомниться прошлое: питомник, Паласы, хозяева, но не здесь, не на этих улицах. У него же никогда такого раньше не было. Никогда… а… что это? Чёрт, это же…

Она шла так же быстро, как все, и одета, как все, но он не мог ошибиться. Чёрные кудри до плеч, плечи, талия, бёдра… и… да нет, дело не в волосах и фигуре, а в том, как она идёт, танцуя, играя бёдрами и спиной, не завлекая, не разжигая, а просто иначе не умеет.

Майкл прибавил шагу, побежал, ловко лавируя между людьми. Догнал, почти догнал, поравнялся и пошёл рядом. Она думала о своём и не замечала, что её разглядывают, или настолько привыкла к чужим взглядам. Тёмная, темнее мулатки, но не чёрная. И джи, не элка. Надо же, и чего её в Россию понесло, спальницы все устроились и гореть не стали, а эта чего?

Она по-прежнему не замечала ничего и никого, и Майкл тихонько свистнул по-питомничьи.

Она вздрогнула и остановилась, будто налетела на невидимую преграду. Остановился и он. Теперь они стояли и рассматривали друг друга, а толпа обтекала их. Оба высокие стройные, и оба как негативы: светлая одежда и тёмные лица и руки.

– Еды тебе, – улыбнулся Майкл.

– И тебе от пуза, – кивнула она, настороженно оглядывая его. – Джи?

– Да, – согласился с очевидным Майкл.

Она усмехнулась.

– И кто тебя привёз?

Её вопрос и удивил, и как-то обидел его.

– Я сам приехал.

– Ловок, – кивнула она. – А меня привезли, – и вдруг: – Пожрать купишь? А то, – и по-русски: – Ни копья.

– Хорошо, – кивнул он. – Пошли.

Они шли рядом, но не касаясь друг друга. Майкл замедлил шаг у первого же кафе, но она покачала головой:

– Слишком шикарно. Дорогое заведение.

Он упрямо мотнул головой.

– Деньги есть.

– Ну, как знаешь, – пожала она плечами и повторила: – У меня ни копья.

– Я слышал.

В кафе они сели за столик, и он взял листок меню.

– Ого-о! – протянула она, видя, как он водит глазами по тексту.

– А ты думала, – гордо хмыкнул Майкл. – Так тебе как, полный обед?

– Спрашиваешь!

К ним подошла официантка, и Майкл заказал два обеда. Его бойкая русская речь тоже произвела впечатление.

– Здоровско ты! – сказала она, когда официантка, спрятав свой блокнотик в карман фартучка, отошла.

Майкл самодовольно улыбнулся.

– А чего ж нет. Слушай, а ты чего так? Ну…

– Без денег? – она усмехнулась. – Приехала на неделю, полторы протянула, а теперь всё… как ни тянула… работы нет. Перегорела я, – и твёрдый насмешливый взгляд.

Майкл выдержал его и кивнул.

– Я тоже. Я Майкл, тьфу, Михаил. А ты?

– Ну да, – кивнула она. – Раз перегорел, то имя можно. А я Мария, по-русски – Маша. Чем живёшь?

– В госпитале, медбрат и массажист.

– Ого! Это ж…

Она не договорила, потому что им принесли салат. Майкл не собирался так рано обедать, но сидеть и смотреть, как другой ест, тоже не хотел.

– Здоровско устроился, – заговорила Мария.

– Не жалуюсь. А ты?

Она вздохнула.

– Было хреново, стало дерьмово. Я ведь… сбежала.

– Чего-о? – изумился Майкл. – Ты что?! Свободе уже… полтора года, а ты…

– А я вот только сбежала. Да не от хозяина. От мужа.

Майкл окончательно онемел. Но им принесли окрошку. С мясом, яйцами и сметаной. К половине тарелки Майкл немного пришёл в себя.

– Он что? Обидел тебя? Ну…

– Да нет, – Мария вздохнула, доедая окрошку. – Это я его обидела. Ладно. Ты как, один?

– Да нет, нас с госпиталем, знаешь, сколько приехало.

– С госпиталем? – переспросила она. – Слушай, как же ты исследования проскочил? Ведь трепали, что всех наших, ну, кто уцелел, на исследования вывозили.

– Трепотня, она и есть трепотня. Лечили нас, ну, кто раненый был, из горячки, из чёрного тумана вытаскивали, это да.

Она невольно поёжилась, как от холода.

– Чёрный туман… да, горячку ещё выдержишь, а из чёрного тумана в одиночку не встанешь.

Поджаристые котлеты с мелко нарезанными жареными картошкой и луком надолго прекратили их разговор. Завершал обед яблочный компот.

– Спасибо тебе, – взяла она стакан. – А то…

– Ладно тебе, – отмахнулся Майкл. – Если мы не за себя, то кто за нас.

Мария улыбнулась.

– Здоровско.

– И куда ты теперь? – спросил Майкл, когда они вышли из кафе.

Она пожала плечами.

– Не знаю. Наверное, – и не договорила.

– Вернёшься?

– К мужу? – уточнила она. И вздохнула. – А больше некуда.

– Он что? – повторил свой вопрос Майкл.

– Он-то ничего, – Мария сердито повела плечом. – Он… а! Я это, понимаешь, моя вина. Вот уехала, сказала на неделю, а сегодня двенадцатый день. Нельзя мне возвращаться. Нельзя и всё. И жить здесь не на что и уехать некуда, и… – она усмехнулась. – И подушку просить не у кого.

– И незачем, – твёрдо ответил Майкл. – Пошли.

– Это куда? – насмешливо спросила она, но послушно пошла рядом.

– Увидишь, – пообещал Майкл. – Не бойсь, всё будет нормально. Выдумала тоже… подушку. Дура. Кто выжил, тот и победил. Я, знаешь, каких видел… без рук, без ног, глаза выжгло, и живёт, а ты… всё же на месте.

Он говорил быстро и сердито, но тихо, по-камерному. И она так же отвечала ему.

– Без рук, без ног… так он же беляк. А мы… я ж перегорела, кому я, такая, нужна?

– И я перегорел. Да чего там, мы все, кто в госпитале, перегорели. И живём.

– И кому вы нужны? – съязвила Мария. – Ну, вот ты, кому ты нужен?

– Я? – на мгновение растерялся Майкл, но тут же нашёлся, вспомнив, как однажды спорили ещё там, в Спрингфилде. – Я сам себе нужен.

– А зачем?

На этот вопрос он ответить не смог и угрюмо буркнул.

– Ничего, вот я сведу тебя, он тебе на все вопросы ответит.

– Поп, что ли? – фыркнула Мария.

– Нет, он психолог.

– Кто-о?! Это что ещё за хренотень?

Майкл улыбнулся покровительственной усмешкой знающего.

– Увидишь. Он нас из чёрного тумана вытаскивал. Так что… ты только не ври ему. А плохого он не посоветует.

– Это беляк-то?!

– Он русский, – внушительно ответил Майкл. – Это раз. Он врач и давал клятву Гиппократа, это два. И он… мой крёстный, это три.

В их разговоре всё чаше проскакивали русские слова, и незаметно для себя Майкл, а за ним и Мария, полностью перешли на русский.

– Крёстный? – удивилась Мария. – Ты крестился?

– Ну да. Когда решили уехать, – весело объяснил Майкл, – ну, в Россию, мы все себе русские имена взяли. И крестились.

– Иначе не пускали? – уточнила Мария.

– Да нет, – так же удивлённо ответил Майкл. – Просто мы решили. Едем в Россию, должны быть как русские. Сами решили, понимаешь?

Она задумчиво покачала головой.

– И много вас?

– Здесь? – уточнил он. – Двадцать четыре.

– И все джи?

– Все перегорели, – поправил он её. – А так-то элов больше.

– Ну, как везде, – кивнула Мария. – И что, все в госпитале?

– Ну да.

Где жил Жариков, Майкл знал. Они уже у него как-то в гостях были. Когда в первый раз поехали в Царьград, просто хоть город посмотреть. Доктор Ваня встретил их на вокзале, они походили все вместе по улицам, а потом у него на квартире чай пили. Так что… и сегодня он не в госпитале, это точно, дежурство у него… ну да, во вторник. Ну, конечно, они незваные, но ведь не просто поболтать, а по делу, так что…