Они целовались долго. Эркин знал, что у них не так уж много времени: проснётся Алиса и начнёт к ним ломиться, но оторваться от губ Жени, от её тела не мог.

Постель разбирать они не стали, и Эркин уложил Женю на ковёр. Они немного покатались и побарахтались, пока Женя не потянулась, блаженно раскинув руки. Эркин лежал рядом на боку, опираясь на локоть, и любовался ею.

– Как хорошо-о! – протянула Женя.

– Ага, – кивнул Эркин. – Ты не устала?

– Не-а, – совсем как Алиса, ответила Женя. – Эркин, а сколько времени?

Проверяя себя, Эркин потянулся и взял со своей тумбочки часы – он сам не помнил, когда он их снял и положил туда.

– Скоро Алиса проснётся.

Женя снова вздохнула и потянулась. И повторила:

– Как хорошо.

Эркин тоже вздохнул, прислушался и, скатившись с кровати, быстро оделся.

– Я сейчас, Женя. Ты полежи, отдохни.

Об этом он подумал ещё за обедом, поняв, в какие гости собрался Андрей, но, тогда как-то к слову не пришлось, да и Алиса тут же сидела, а при ней лучше о таком не надо, а вот сейчас, если он не ошибся, самый подходящий момент.

Эркин не ошибся. В ванной был Андрей, и задвижка открыта.

Стоя перед зеркалом в одних штанах, Андрей сосредоточенно брился и, когда Эркин вошёл, сказал, не оборачиваясь.

– Я сейчас.

– Не трепыхайся, – неожиданно для самого себя ответил Эркин по-ковбойски.

Андрей на секунду остановился, но тут же возобновил бритьё, воздержавшись от комментария.

Давая Андрею закончить, Эркин пощупал и перевесил полотенца, заглянул в ящик для грязного белья. И, услышав, как Андрей моет и собирает прибор, подошёл к нему.

– Ну-ка, покажись.

– Смотри, – улыбнулся Андрей.

Эркин достал с полочки под зеркалом свой флакон с лосьоном и протянул Андрею.

– Держи. Налей на ладонь и протри. Ну, где брил.

– Ага, – кивнул Андрей.

Флакон этот он приметил ещё в первые дни и удивился: зачем Эркину лосьон после бритья? Он же не бреется. Может, Жене зачем-то нужен? И потому не брал его.

– Хороший запах, – сказал он, завинчивая пробку.

– Подожди, – остановил его Эркин. – А теперь шею себе протри и грудь.

– Там-то зачем? – удивился Андрей.

– Кожа будет приятная, ну, на ощупь. И запах, сам сказал, хороший.

– Так… – Андрей проглотил, на всякий случай, конец фразы.

И так всё понятно. Хорошо Эркин придумал.

– Ну вот, – улыбнулся Эркин, оглядывая брата. – Хорош.

– Я всегда лучше всех, – подчёркнуто напыщенно ответил Андрей и подмигнул Эркину. – Ни одна не устоит.

Эркин рассмеялся и хлопнул его по плечу.

– Иди одевайся, а то опоздаешь.

– Подождёт и радостнее встретит, – пропел Андрей и вышел из ванной.

И Эркин невольно рассмеялся ему вслед.

Ещё сонная Алиса перехватила Андрея в прихожей.

– Андрюха, играть будем?

– Завтра, – он шутливо дёрнул её за нос и ушёл в свою комнату.

– Алиса! – Женя сердито улыбнулась. – Ты долго в ночнушке бегать будешь?! Живо переодевайся.

– Ну, мам, ну так интереснее.

– Никакого интересно! – уже всерьёз рассердилась Женя.

И Алиса, надув губы, поплелась к себе.

Но за чаем не то, чтобы утешилась, а как-то забыла о своей обиде. Андрюха был таким серьёзным, не дразнил её, не подначивал. И чай пил, положив на колени полотенце. Ну, это-то понятно, это, чтобы брюки не закапать, а вот ест он зачем?

– Андрюха, ты в гости идёшь?

– Мм, – кивнул Андрей, жуя бутерброд.

– А зачем ты тогда ешь?

– Чего? – едва не поперхнулся Андрей.

Женя и Эркин тоже удивлённо смотрели на Алису, и она стала объяснять:

– Ну, в гости голодным надо ходить. Чтоб больше влезло. В гостях всегда вкусное дают, а ты сытый и есть не можешь. Это же обидно.

Андрей хохотал взахлёб, до слёз. Заливалась смехом Женя. Смеялся Эркин. Алиса оглядела их и тоже засмеялась.

– Ну, племяшка, – Андрей отсмеялся, залпом допил свою чашку и встал. – Ну, спасибо, в следующий раз обязательно.

– Это когда? – сразу спросила Алиса, решив напроситься в компанию.

– Это когда я к тебе в гости на конфеты приду, – ответил Андрей, выходя из кухни.

– Фигушки! – завопила Алиса, срываясь с места.

Отсмеявшись, Эркин и Женя вышли в прихожую, где Андрей уже застёгивал свою новенькую зелёную и блестящую, как молодая листва, куртку.

– Правильно, Андрюша, – кивнула Женя. – Отличная куртка.

– У меня всё отличное, и я сам отличный. Верно, племяшка?

Алиса настороженно кивнула: мало ли что Андрюха с неё слупит за согласие, но ведь и спорить не с чем. Но вот ещё что надо уточнить, а то он, похоже, забыл.

– А какой ты подарок купишь? В гости с подарком ходят.

– А я сам по себе подарок!

Андрей шутливо ущипнул её за нос и, прощально взмахнув рукой, вышел.

– Так, – прервала возникшую тишину Алиса. – Андрюха ушёл, кто со мной играть будет?

– Ты сама, – тут же ответила Женя.

– Да?! – возмутилась Алиса. – И в будни сама, и в выходной сама?! Это нечестно!

Эркин улыбнулся.

– Идём.

Играть с Алисой ему было не то чтобы приятно, а… интересно. Ещё с тех самых первых дней, когда Алиса притаскивала к нему, больному, на кровать своих кукол и учила его играть в «гости», а потом в «ласточкин хвостик».

Сегодня они играли в мозаику. Делали большой красивый венок – самую сложную картинку. А потом к ним пришла Женя, и они играли все вместе. А когда закончили, за окном уже были сумерки.

Женя посмотрела, как Эркин укладывает в коробку оставшиеся без дела частички мозаики, и улыбнулась:

– А если мы сейчас пойдём прогуляться?

– Ура-а! – завопила Алиса, кидаясь в прихожую, чтобы быстренько одеться, пока мама не передумала.

Эркин быстро переобулся, и, когда Женя, надев туфли, выпрямилась, он уже держал перед ней плащ. Женя церемонно кивнула и позволила себя одеть. Эркин надел куртку, не джинсовую, а непромокаемую зелёную, как у Андрея, но чуть темнее. Женя поправила Алисе беретик и воротник пальто, и они вышли в коридор. Эркин запер дверь и спрятал ключи в карман.

На улице пахло влажной землёй и вечерней, хотя солнце ещё не село, свежестью, в овраге шумел ручей. В роще было уже совсем сумеречно, и потому гулять пошли вдоль оврага по своей стороне. Алиса, приплясывая и подпрыгивая, бежала впереди, а взрослые шли за ней. Эркин вёл Женю под руку, и она время от времени нарочно спотыкалась, чтобы снова и снова ощутить, как мгновенно напрягается, становится твёрдой и надёжной его мягкая ласковая рука.

– А давайте в салки играть! – налетела на них Алиса. – Чур-чура, вожу не я!

И они играли в салки, и Эрик долго не мог её осалить, а потом поймал и подкидывал высоко-высоко, до самого неба, а потом они с мамой ловили Эрика, а он увёртливый…

За игрой они дошли до конца оврага, постояли на берегу речки, куда впадал ручей, и медленно пошли обратно, и уже не сумерки, а вечер, и роща за оврагом совсем тёмная. Алиса – на всякий случай – взяла Эркина за руку.

– Эрик, а здесь волки есть?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Наверное нет. Волки в городе не живут.

– Да-а, а вон лес, – Алиса показала на тихо шумящую под ветром громаду за оврагом.

– Это не лес, а роща, – улыбнулась Женя. – И вон уже наш дом. Видишь, как окна светятся?

– Ага, – разочарованно кивнула Алиса.

Она только собралась немного побояться, чтобы Эрик взял её на руки, а мама всё испортила. Правда, Эрик её ещё немного на кулаке покатал, что тоже совсем не плохо.

Дома Женя даже не стала особо готовить, поужинали бутербродами, и Алиса отправилась спать.

Поцеловав её на ночь, Эркин немного постоял над ней, слушая её дыхание, всей кожей ощущая и впитывая тишину и покой. Он не завидовал Алисе, что у неё есть то, чем так жестоко – он всегда это и чувствовал, и понимал – обделили его. Глупо завидовать. Он родился в питомнике, родился красивым, и это определило всю его жизнь. До того дня, когда он встретил Женю. Теперь, после той книжки, что ему в Джексонвилле прочитала Женя, он знал, что и питомник, и красота его были так и задуманы, что его судьбу спальника определили ему ещё до рождения. И ничего изменить нельзя, что было – то было. Но жизнь Алисы определяет он. Да, вместе с Женей, но он.