Его слова обволакивают теплом, не смотря на их прямолинейность. В них нет ни тени сомнения, лишь твердая уверенность.

Смотрю на него, едва хмурясь.

– Тем более, ты недооцениваешь себя, мышка, – тихо говорит он, его голос звучит хрипло. – Ты уже выжила. А это значит больше, чем умение держать оружие. И потом, – он слегка улыбается, – я не позволю тебе стать обузой. Я буду рядом.

Его слова звучат как обещание, и это заставляет внутри меня чему-то надломиться.

– Но всё же за эти две недели посмотрим, что ты помнишь. Завтра я зайду за тобой.

– Ты будешь тренировать меня?

– Ты против?

Качаю отрицательно головой.

– Тогда до завтра, Эйвери.

– До завтра, Ашер.

Встаю с кресла и бросаю в его сторону очередной взгляд, после чего выхожу, где за дверью меня ждет Маршалл.

Парень смотрит, пробегаясь по мне взглядом, словно убеждаясь, что всё нормально.

Я просто подхожу к нему и обнимаю. Делаю это так легко и просто, словно постоянно обнимаю его.

Руки Маршалла ложатся мне на поясницу и едва сжимают, а я прикрываю на мгновения глаза. То теплое чувство в груди становится сильнее.

– Я рад, что ты это снова ты, Эйви.

– Да, я тоже, Маршалл.

– Удивительно, что ты заговорила после разговора с Ашером.

– Разговором? – отстраняюсь и смотрю ему в один глаз. – Это сложно было назвать разговором, скорее, действие.

– Неважно. Я просто рад. Ты в комнату? – киваю. – Давай провожу.

– Хорошо.

Вскоре мы выходим отсюда и движемся в сторону другого здания.

Прячу руки в карманы куртки.

– После того, как Сицилия забрала тебя и отдала Князю, то я думала, что ты живым уже не выберешься, хотя и надеялась на обратное, – признаюсь Маршаллу.

– Да, я тоже. Сейчас я могу смело сказать, что мы с тобой живучие и это хорошее качество для нынешнего времени.

– Живучие… Звучит почти также, как и везучие.

– Это тоже.

Только почему-то другим так не повезло. Я вспоминаю людей, что встретила за это время на своем пути и думаю о том, что многие из них уже мертвы.

Дальше мы идем молча, и тишина не давит, а обволакивает спокойствием.

Думаю о том, что нас свела череда случайностей, а также и разводила она же.

Вспоминаю прошлое и тот момент, когда парень велел нам с Тоби бежать. Жалею ли я об этом? Думаю, что нет. Даже если бы нам и удалось оттащить куда-нибудь Маршалла, спрятаться от преследователей, то у меня бы не получилось оказать ему должную помощь. Вероятно, парень уже был бы мертв.

От следующих мыслей сильно хмурюсь. Думаю, что плохое случается с ним, когда он встречает меня, а выживает Маршалл, когда наши дороги расходятся. Возможно, это всё глупые предположения, но теперь внутри появляется другое забытое чувство. Неприятие.

– Что не так, Эйви?

– Не думаешь, что я притягиваю неприятности, которые отражаются на других, Маршалл?

– Конечно, нет. С чего такие выводы?

Дальше я делюсь с ним своими мыслями по данному поводу.

– Стой, – он заставляет меня остановиться, беря легко за кисть. – Эйви, послушай. Да, нам пришлось пережить многое, но это не твоя вина. Это мир такой, понимаешь? Жестокий и несправедливый. Ты не притягиваешь неприятности, ты просто оказалась втянута в водоворот событий, которые от тебя не зависели. И знаешь, если бы не ты, я бы, возможно, уже давно был мертв. Сицилия тогда бы застрелила меня, если бы ты не сказала ей код.

Он смотрит мне прямо в глаза, и я вижу в нем искренность. Его слова согревают душу, но сомнения все еще гложут меня изнутри. Слишком много потерь, слишком много боли.

– Подумай вот о чем, – продолжает Маршалл, отпуская мою руку. – Все мы делаем выбор. Каждый день. И иногда этот выбор оказывается неправильным, но это не значит, что мы виноваты во всем, что происходит. Ты старалась помочь. Это то, что делает тебя тобой, Эйви. И я не думаю, что ты должна отказываться от этого.

Я молчу, переваривая его слова. Может быть, он прав.

Маршалл провожает меня до комнаты, а после уходит.

Ашер, как и обещал, зашел за мной утром. Правда, я открыла ему только с четвертого настойчивого стука.

Увы, даже после смерти и Селин, кошмары не прекратились.

Я быстро оделась, привыкая к тому, чтобы восстановить привычный режим, ведь за последние два года он у меня полностью сбился.

Ликтор всё это время терпеливо ждал меня в комнате.

Когда мы пошли в тренировочную, так он сказал, то я решила задать ему несколько вопросов. Любопытство во мне также начало понемногу оживать.

– Я больше ни разу не видела тебя в форме ликторов. Ранее мне казалось, что она более удобно для вас, чем обычная одежда. У неё же так много функций.

– С момента, как я очнулся, то больше её не надевал, за исключением перчаток, – спокойно отозвался он.

– Почему?

– Потому что ликтор Ашер Тернер умер в тот день, в том подвале.

Кидаю в его сторону очередной взгляд и смотрю на него по-новому. Ведь, Ашер прав. Он и правда умер тогда и если верить словам Маршалла, то его сердце останавливалось целых три раза. И три раза его заново приходилось запускать.

Я не знаю, что ему тогда довелось пережить, как и позже.

В тот раз я правда поверила, что ликтор мертв, когда узнала это от Маркуса. Только недавно я поняла одно, что рада. Рада, что Ашер выжил.

– И ты для всех так и остаешься мертв, – промолвила я.

– Не совсем. Как ликтор, я и правда мертв. Но просто как Ашер Тернер жив, хоть об этом знают и не такое большое количество людей.

– Не боишься, что из них кто-то может проболтаться?

– До Сицилии, как и до О'Нила вряд ли дойдут эти слухи, а на остальных мне плевать. Кто станет бояться мертвых?

– Никто.

– Вот именно, Эйвери.

Мы дошли до места, куда Ашер открыл двери и пропустил меня.

Это оказалось большое пространство также со множеством окон и света.

В глаза бросились потрепанные матрасы на полу, боксерские груши, подвешенные к крючкам на потолке, и ещё множество разного спортинвентаря.

Я сняла с себя верхнюю одежду, повесив её на вешалку, и разулась, чтобы вступить на маты.

Оглянулась и увидела, что Ашер тоже снял с себя верхнюю одежду, оставаясь только в футболке и спортивных штанах.

Я одета почти также.

Взгляд сам собой коснулся его шрамов от ожогов, а после переместился на собственные руки, на порезы.

Каждый раз глядя на свои шрамы, я воспоминаниями возвращаюсь в то время. Думаю о том, что мне пришлось пережить и что это навсегда оставило свой отпечаток на мне. Дэрил и Селин оставили, словно клеймилb, и мне становится от этого тошно.

Ранее я не задумывалась о том, что Ашер может испытывать нечто подобное. Думает ли он каждый раз о том, как его шрамы достались ему? Думает ли о том же, что и я?

– Начнем с малого, – начинает Ашер, вставая напротив меня. – Оружие может быть под рукой у тебя не всегда, как это было в плену, – я не вздрагиваю, когда он упоминает об этом. – В первую очередь тебе следует рассчитывать только на собственные силы. Сдачу, судя по тому, что я видел, ты научилась давать.

– О чем ты?

– О трупе Дэрила.

– Тебе обязательно постоянно напоминать об этом, Ашер? – теперь в груди появляется чувство похожее на раздражение.

Его усмешка, и моё раздражение усиливается.

– Да. Ты не должна бояться думать об этом, как и говорить, Эйвери. – Ашер прошелся то в одну, то в другую сторону. – Возвращаясь к трупу Дэрила, то я рад, что ты сделала это. Это было… впечатляюще.

Он серьезно? Хвалит или восхищается тем, что я совершила, даже не отдавая на тот момент отчет своим действиям?

– Теперь же научись держать удар и бей первой. Не жди до последнего.

Он подзывает к себе рукой и велит мне его ударить, когда даже сам ни в какую позу не встает.

Что-то похожее мы уже проходили. Только теперь я не отказываюсь, а просто сжимаю кулаки и пытаюсь ударить его.