Мы попрощались с Лео, и вскоре уже зашли к себе в комнату. Брат не заметил каких-либо изменений в нашем жилище, поэтому пока я избежала лишних вопросов.

Я приготовила ему порцию еды, а сама поняла ещё кое-что. Из моего тайника пропал не только кафоликон, но и карта. Я не обратила на это внимание из-за шока. Поэтому села на матрас и достала небольшой альбом, в который начала рисовать самые важные места с карты, так как помню её наизусть. Это может пригодится. Зачем я перерисовываю, если всё помню? Из-за Тоби, если со мной что-то случится. У него должен остаться ориентир.

Мы в любом случае покинем пределы Архейнхола.

Через несколько часов, когда брат уже лег в кровать, но пока решил не засыпать, я отошла.

– Скоро вернусь. Буду с Эллиотом, если что.

– Хорошо.

Друг должен был вернуться полчаса назад и вряд ли ещё спит, поэтому я негромко постучалась в дверь.

– Привет, – поздоровался первым парень, поправляя на себе кофту, – заходи.

– Мы можем поговорить… не здесь?

Парень сразу напрягся из-за моих слов, но выдал кивок, крикну отцу:

– Пап, скоро вернусь!

Мы вышли из дома, и я направилась к деревьям, которые несколько удалены от домов. Там есть небольшая лавка, и никого рядом, кто мог бы услышать наш разговор.

– Что случилось, Эйви? Что-то с братом или мамой? Они заболели?

Когда мы остановились, то я обернулась, скрещивая пальцы рук в замок и не зная, как начать этот разговор.

– Не заболели.

– Тогда что? На тебе лица нет.

– Не знаю, с чего и начать… Мне нужна твоя помощь, Эллиот, никогда не думала, что попрошу о таком…

Я замолчала, понимая, что он может отказать.

– Эй, всё в порядке. Ты можешь на меня полагаться. Расскажи, что у тебя произошло?

– Мама… она… она уехала вместе с Кларком.

– В смысле уехала? – друг нахмурился.

– Вчера. Они уехали вчера вечером, – когда я это сообщила, то Эллиот всё понял.

– Они покинули Архейнхол? – кивнула. – И она не предупредила тебя и Тоби об этом? – кивок. – То есть она бросила вас.

Ещё один кивок, и я закусила изнутри губу, чтобы сдержаться.

Возникла напряженная тишина, которую я не осмелилась нарушить. Эллиот явно о чем-то размышляет.

– Но как? То есть она планировала это? Собирала кафоликон или просто уехала ни с чем?

– Она украла все наши запасы, оставив лишь две капсулы. По одной на каждого из нас – для Тоби и меня.

Эллиот покачал головой, а его глаза округлились из-за неверия.

– Как она могла так поступить?

– Не знаю.

Если бы я знала ответ на этот вопрос, то, возможно, было бы не так больно.

– Тоби знает?

– Нет. И не узнает. Не хочу сообщать ему, что и второй родитель отказался от нас.

– Что будешь ему говорить?

– Пока не решила. Эллиот, я могу попросить у тебя… кафоликон? Хотя бы две капсулы… Мне нужно хотя бы до тех пор, пока я не придумаю, что делать дальше… Знаю, что прошу о многом, но… чёрт. У меня больше нет выбора.

– Я посмотрю, что можно сделать, Эйви, – парень выдал кивок, – постараюсь найти пару лишних капсул, но… ты сама понимаешь, у меня больной отец… за его другие лекарства тоже нужно платить, в том числе кафоликоном, поэтому… сделаю всевозможное.

– Спасибо, – я кивнула.

Мы вновь молчим, потому что не знаем, что сказать друг другу. Эллиот тоже продолжает находиться в неверие.

– Мне жаль, Эйви, – лишь спустя время произносит он, а после мы решаем вернуться.

Вчера Эллиот принес три капсулы кафоликона, которые достал из своих запасов.

Сегодня я отдала одну брату, ещё ту, которую оставила нам мама. Поэтому запасы Эллиота – наши единственные запасы на следующие дни.

Я так и не рассказала ничего брату, но уже вчера он задал вопрос, когда придет мама.

– Не надоело ли ей ночевать у Кларка, Эйви? – вот, что он спросил.

– Не знаю.

– Если завтра вечером тоже не придет, то сходим к ним? Спросим, в чем дело.

Я не могу этого допустить, поэтому остался лишь единственный выход. Как нам остаться в живых. Это записаться в список самоубийц и отправиться во Фрейзхол. Нам предоставят кафоликон на первое время, а дальше… мы что-нибудь придумаем, сможем его как-нибудь раздобыть. Я помню карту, поэтому сложностей не должно возникнуть.

Если бы была возможность, то я бы отправилась одна, чтобы позже вернуться за ним, но тогда брата заберут, посчитав сиротой.

Больше нас ничто не держит в Архейнхоле. Того, что дал Эллиот не хватит до следующего получения кафоликона. Тем более, с учетом повышения коэффициента мы можем получить ещё меньше.

Уехать отсюда – наш единственный шанс на выживание, хоть и за пределами квадранта он резко упадет.

Есть еще кое-что – пистолет. Не знаю, по какой причине, но мама не взяла его. Возможно, из-за того, что за день до исчезновения я спрятала его в другом месте, но теперь у нас есть и оружие. Правда, стреляю все так же хреново.

Я придумала, что скажу брату, хоть и шанс того, что он поверит – низок.

– Скоро я уеду, Мун, – прошептала лошади, погладив её и ее же ребенка, который уже сам ходит. Я так и не придумала, как назвать его. У нас есть традиция – тот, кто принимает роды, тот и дает в последствии имя. Не хочу этого делать, зная, что больше мы никогда не увидимся.

По моей щеке скатилась слеза, которую я поспешно стерла.

Он подошел ко мне и своей пока ещё маленькой мордочкой уткнулся в плечо, будто тоже захотев, чтобы я его погладила.

– Ещё не придумала имя? – спросил Нил.

– Нет… Если хочешь, можешь сделать это ты.

– Не по правилам, Эйви, знаешь же. Да дай ему любую кличку, видишь, он сам этого хочет.

Нил улыбнулся и тоже подошел, чтобы погладить пока ещё маленькую лошадь.

– Мираж, – ответила я, а он фыркнул, словно ему понравилось или наоборот, нет.

– М-да, ну и фантазия у тебя. Что за странная кличка… Мираж!

Иллюзия или обман, вот, что ещё крутилось в мыслях, потому что только об этом в последнее время я и думаю. А хотелось бы, чтобы все последние произошедшие события были лишь миражом… Поэтому Мираж.

Завтра нужно будет идти и записываться в список самоубийц, чтобы уже через пару дней мы смогли уехать.

Я пока не сказала на работе, что уеду, как и не сказала Эллиоту. Сделаю всё это в последний день.

Мне страшно. Наш отъезд должен был проходить далеко не так.

Сегодня Тоби вернется домой раньше меня, потому что я задерживаюсь на работе, о чем сообщила ему ещё вчера.

В ближайшие дни я более сюда не выйду, потому что не вижу смысла. Только в день отъезда зайду попрощаться. Кафоликон за отработанное время всё равно не получу. Несправедливо, да? Но такова жизнь.

Отхожу в сторону после того, как убралась в загонах и снимаю перчатки, чтобы промыть руки.

Сегодня впервые за долгое время хмурое небо, даже не видно проблесков солнца.

Я стою и смотрю на него, думая о том, где сейчас мама. Думает ли она о нас? Представляет, как мы среагировали? Это плохие мысли, которые только сильнее ранят, но я не могу не думать об этом, хоть и запрещаю.

Через несколько часов ухожу с работы, и на улице становится с каждой минутой только темнее. В ближайшие дни нужно будет тщательно подготовиться, купить все необходимое на что хватит денег без использования кафоликона.

Тихо. В квадранте нет птиц, они словно не залетают на территорию, оставаясь за её пределами. Мне всегда было интересно, почему так, но ответа так и не узнала.

Людей тоже практически не встречается, поэтому дохожу до дома всё в такой же тишине. Свет уже только в нашей с Тоби комнате горит, поэтому брат явно ждет меня.

Я сжимаю лямку рюкзака, мысленно настраиваясь на разговор. Мне придется ему врать.

– Привет, – здороваюсь, как только захожу на порог комнаты, не забыв закрыть дверь.

– Привет, Эйви… Мама опять не пришла, так что не переодевайся, давай сходим к Кларку, – тут же говорит брат, и я замечаю, что он уже собран, будто специально сидел и ждал, пока я вернусь, чтобы мы сразу ушли.