Прикрываю глаза и качаю головой.

– Ты должна съесть это, мышка.

– Не могу, – шепчу два слова, хотя Ашера здесь и вовсе нет.

– Знаю. Думай о брате, Эйвери.

Усмехаюсь, только на это и остаются силы, понимая, что… всё. Сколько уже прошло? Сколько Дэрил меня мучает? Кажется, что вечность.

Я уже не тешу себя надеждами на прекрасное будущее. И не верю, что мне удастся сбежать.

Мне больше не удастся увидеться с собственным братом. Если только в собственных воспоминаниях, но не в реальности. Я знаю это. И Ашер, сидящий в моей голове, теперь тоже.

А без Тоби я не справлюсь… Он, хоть и младше меня, но Тоби моя опора. Мы всегда были друг у друга, всегда заботились с самых ранних лет, когда он только едва начал говорить.

Без Тоби всё это не имеет никакого смысла.

Но и пожирателем я не хочу становиться. Лучше просто умереть… Однако, я не смогу себе свернуть шею. Не только по той причине, что сил не хватит, но и духа. Повеситься на цепи? Тоже. Я слаба для этого.

– Тогда ешь, – велит ликтор. – Ешь, если не желаешь обращаться. А после, как будет…

– Знаю, – шепчу я, обрывая его на полуслове. Прекрасно знаю, что он хотел сказать.

Я подношу дрожащую руку к пластиковой ложке и сжимаю её, зачерпывая лишь раз только жидкость поначалу. Подношу ко рту и смотрю на содержимое, впервые чувствуя запах чего-то тухлого.

Меня мутит, но я терплю.

Закрываю глаза и ем, после повторяю так несколько раз, начиная давиться, ощущая рвотные позывы и слёзы, стекающие одна за другой.

Когда съедаю половину, то вынимаю из тарелки части тела, что попадаются и выкидываю их.

Давлюсь уже собственными слезами.

Внутри лишь тошнотворный привкус гниения, застрявший в горле, и обжигающее ощущение унижения, разлившееся по всему телу.

Каждая ложка – это пытка, каждое движение – борьба. Борьба с собственным отвращением, с желанием выплюнуть всё обратно, с желанием закричать.

Мои руки трясутся все сильнее, ложка выскальзывает, падая на пол.

Я пытаюсь сглотнуть в очередной раз, но не могу. Ком в горле не дает мне дышать. Кажется, будто меня душат изнутри.

Соленые слезы смешиваются с противным вкусом во рту, создавая адскую смесь, от которой хочется бежать без оглядки.

Убираю эту уже опустевшую тарелку и повторяю так с двумя оставшимися, поднимая ложку.

Каждый раз подавляю в себе приступ рвоты, стараясь это запить водой, что тоже успела накопиться.

Когда заканчиваю, то перед глазами мелькают темные пятна. Меня трясет. Я чувствую себя грязной, оскверненной и сломленной.

Каждый раз, когда мне приносят новую порцию еды, то я молюсь. Знаю, что никто не услышит мои молитвы, однако продолжаю это делать. Прошу прощения, что совершаю это. После – ем, стараясь сделать это, как можно быстрее.

Дэрил приходит иногда и смеется, говоря, что и не сомневался во мне. Что я его не разочаровываю.

Я не обращаю более внимания на него, и это иногда злит его сильнее. Он выбивает из меня последние силы, последние крохи сопротивления, и это работает.

Мужчина наслаждается моей слабостью, смакует каждую мою неудачу. Его смех – это как лезвие, которое медленно режет мою душу.

Мой разум затуманивается, а тело становится все более вялым. Я превращаюсь в тень самой себя, в пустую оболочку, лишенную воли и желаний.

Пытки так и не прекращаются, и всё чаще во время них я просто отключаюсь. Не физически, нет, мои глаза по-прежнему остаются в такие моменты открыты, но мыслями я нахожусь не там. Где? Не знаю. Просто где-то… где нет боли, страха и всего этого.

Меня так и не выводят отсюда. Ещё ни разу. Дэрил сам приходит с плетью, заставляя своих людей перед этим раздеть меня, разорвать всю одежду, чтобы я осталась нагой.

Он бьет меня этой плетью. И не только по спине, как было раньше, а по всему остальному телу, наслаждаясь каждым ударом. После каждой порции боли, я возвращаюсь в себя, но это лишь мгновение перед следующим ударом.

Его сестра, Селин, часто наблюдает за всем со стороны. Она специально приносит для этого стул и садится на него в самый дальний темный угол.

Вероятно, они хотят знать мой предел. Момент, когда я сломаюсь. Правда, они так и не понимают, что это уже наступило.

Моё тело просто существует.

Несмотря на всё, они так и не дают мне просто умереть. Каждый раз Селин лечит меня, хотя сама ранее говорила, что более делать этого не будет. И всё после того, как мой организм хотя бы немного восстанавливается, начинается по новой.

Пытка. Залечивание. Пытка. Залечивание. И снова пытка… Этот круг бесконечный, и я хочу лишь одного – прервать его раз и навсегда.

Ашер исчез. Его образ уже давно не появлялся, как и голос в голове. Кажется, та часть моего сознания, что воспроизводила его, больше не выдержала, поэтому и не говорит со мной. Вернее, это я не говорю с ней.

Теперь я осталась одна.

Пугает ли меня это? Уже нет. Мне всё равно.

Борьба больше не кажется необходимой, а надежда – иллюзией, за которую цепляться бессмысленно.

Я даже больше злость не испытываю. Злость требует энергии, а у меня её почти не осталось. Я просто жду. Чего? Конца, наверное. Ведь всему приходит рано или поздно конец.

Страха тоже нет, он исчез также неожиданно, как и все остальные чувства.

Единственное, что меня удерживает хоть как-то в этом мире, не давая окончательно сойти с ума или погрузиться в себя так сильно, что больше никогда и не вернуться обратно, это… ненависть. Да, именно это чувство заставляет меня продолжать есть и как-то двигаться.

Я ненавижу их. Не описать никакими словами, что я испытываю к Дэрилу и Селин. Эти люди стали не только моим новым ночным кошмаром, но и самыми ненавистными, обогнав даже Сицилию.

Я ненавижу их улыбки.

Ненавижу, как они смотрят друг на друга, эти взгляды, полные какого-то больного, извращенного понимания.

Ненавижу, как они дышат одним воздухом со мной. Каждое их слово, каждое движение, каждый жест – как ядовитая игла, вонзающаяся в самое сердце.

Ненавижу, что они ходят по этой земле, смеются, радуются жизни, как будто ничего не происходит, как будто для них это нормально – разрушить чужую жизни, получать удовольствие от всего этого.

Да, у меня и осталась только эта ненависть.

В очередной из дней, когда Дэрил вновь приходит ко мне и я едва бросаю на него быстрый взгляд, отворачиваясь уже обратно к стене, то вдруг замираю и медленно моргаю, думая, что мне померещилось.

Нет. Это действительно так.

Я замечаю синяк рядом с его заплывшим глазом.

Ему кто-то хорошенько врезал. Жаль только, что не ликтор, который обладает силой, наподобие той, что была у Ашера. Иначе бы после подобного удара, вероятно, Дэрил уже был бы мертв. Интересно, что тогда было бы со мной? Селин бы позаботилась и тут же убила меня? Или вдруг прониклась чувствами, чтобы продолжить пытать в память о брате?

Я наблюдаю за тем, как Дэрил подходит и хватает меня за волосы, вытаскивая в середину комнаты, чтобы отцепить от кандалов. Он частенько стал так делать, ведь ему нравятся, когда от него убегают, просыпается животный инстинкт, как ублюдок сам говорил об этом. Но я не бегу. Больше нет.

Сегодня он злее обычного, вероятно, причина этому – травма глаза.

Дэрил пришел один, а значит, что сегодня он будет использовать моё тело только для битья.

Я оказываюсь права, чувствуя сильный удар внизу живота. Из груди вырывается сиплый звук, и рефлекторно всё ещё пытаюсь прикрыться, защититься хоть как-то.

Дэрил бьет и бьет, до тех пор, пока я вновь не чувствую кровь во рту и краем сознания понимаю, что ближайшее время предстоит провести в кровати, которую сюда привозят каждый раз, когда я восстанавливаюсь.

Его удары сегодня более болезненные и жестокие.

Он молчалив, что совсем непохоже на ублюдка.

Очередной удар, и я перестаю как-то реагировать на происходящее, даже больше не крича и переставая чувствовать тело. Такое бывает, когда в один момент просто достигаешь пика.