Хант тяжело вздохнул, прикрыв глаза рукой.

Они поняли, что добраться до женщины уже будет крайне сложно.

Ликторы подожгли тело Маркуса, потому что у них есть негласное правило. В случае смерти – не хоронить.

Пламя тогда почти сразу же взметнулось вверх. Едкий дым, смешанный с запахом паленого мяса, наполнил воздух, заставляя немногих собравшихся отступить на шаг. Молчаливые, суровые лица ликторов не выражали ничего, кроме неумолимого исполнения долга. Они испытали то чувство, что и всегда, когда умирает кто-то из их братьев, ликторов, хоть Маркус им и никогда и не был. Смирение. Именно его и испытываешь, когда раз за разом видишь смерть.

Дэни же отметил, что среди всех трупов нет Маршалла Коулмана, хотя он должен быть, ведь они вместе отправились сюда, в том числе и с девчонкой Рид. Маркус успел упомянуть об этом, когда Дэни даже не стал спрашивать, что она там делала.

В тот день они поняли, что проиграли и им не осталось ничего, кроме как уехать обратно и обдумывать новый план.

***

Так шли месяцы и постепенно время Ашера, что дали ему другие, подходило к концу.

Раз в день к нему кто-то заходил и проверял, понимая, что шансов на это всё меньше.

Сицилия исчезла со всех радаров, женщина словно провалилась под землю с того самого дня, когда добралась до вакцины. Это только подтвердило догадку Дэни о том, что Дарс изучает эту вакцину.

Напряжение нарастало с каждым днем.

У них остались некоторые связи, люди, что были способны помочь и желали этого, как и Маркус когда-то. Но никто из них не знал, где сейчас женщина и как до неё добраться.

За четыре дня до предполагаемого отключения Тернера он неожиданно для всех открыл глаза.

Осень 2098 года.

Сейчас, идя по лесу, по рыхлой и влажной после дождя земле, и мысленно оглядываясь назад, задумался о том, как жизнь многих изменилась с того самого последнего дня, когда я был в Анклаве.

Я не планировал ловить пули в тот день, как и не планировал умирать.

Не думал, что Зейн тогда выстрелит, тем более два раза. Я недооценил его, из-за чего чуть и не поплатился жизнью. Отныне я не допускаю таких ошибок.

Я был готов умереть, но не так и точно не в то время, ведь когда ты каждый день сталкиваешься лицом к лицу со смертью и ждешь того самого момента, то он просто не наступает. Смерть всегда подкрадывается неожиданно.

В общей сложности я провел в коме почти полгода, и это слишком большой срок.

Ещё два месяца пришлось восстанавливаться и возвращать чувствительность тела, чтобы после наконец покинуть Уэстволд.

Мне поведали, что случилось за тот период. Например, что Маркус погиб, его застрелили, что Сицилия заполучила вакцину и скрылась, что О’Нил всё-таки воссоздал проект гиперион, использовав для этого Тобиаса Рида. Многое. И всё это дерьмо нужно было как-то разгребать.

Мы начали тогда с малого.

Меня отвезли на место, где погиб Маркус. Мне нужно было это увидеть, понять, как они тогда действовали и представить всю картину.

Мы зашли в Клэрмонт, посетили морг, где и была спрятана вакцина.

После пришли на место, где всё и закончилось. Там так и остались уже разложившиеся тела людей, что погибли в тот день, даже пожиратели не добрались до них. Всех, кроме троих. Маркуса, потому что его сожгли. Маршалла и Эйвери, потому что их не нашли.

В тот день, когда я приказал открыть ворота, то уже знал, куда Эйвери отправится. Откуда? Потому что иного выхода у неё не осталось. Маркус должен был перехватить не только Маршалла, но и её. Я знал, что он не откажет, как и знал, что они вместе отправятся на поиски вакцины. Правда, я рассчитывал присоединиться, а не впасть в кому.

Так что же там случилось? Вероятно, Сицилия вышла на Маршалла почти тогда же, когда и Маркус, но она решила подождать, чтобы узнать, чего ждет Маршалл, что он забыл в Самервоуле и почему не уходит. Возможно, даже предположила, что вакцина может быть спрятана в том квадранте, хоть это и глупо. Квадрант – последнее место, где она могла бы быть. Дальше Сицилия узнала, что и Эйвери добралась сюда не просто так, поняла, что они двое уже знакомы и велела перехватить, судя по тому, что в Самервоуле случилось. Ликторы напали в открытую, по её прямому приказу. Наверное, она захотела мести или чего-то подобного, но после всё же вернулась к изначальному плану. Слежка.

Да, Сицилия проследила за ними и дождалась, пока они достанут вакцину, а после её люди перебили всех, кроме Маршалла и Эйвери. Что она сделала с ними? Забрала и решила продать, это было очевидно.

Дэни рассказал мне, что они всё это время пытались найти женщину, но она после этого исчезла. Решила затаиться и провести дополнительные исследования с вакциной.

Когда я сидел на корточках возле места, где сожгли тело Маркуса, то взял горсть земли и сжал её в кулаке. Он погиб, когда был совсем близко, когда у него почти получилось.

Всё началось с его семьи и должно было закончиться на нем, как он ранее мне сам говорил. Его прадед был одним из тех, кто ответственен за всё это, за то, что в каждом человеке теперь есть вирус. Кроме меня. Тогда я усмехнулся, понимая, что мне либо повезло, либо не повезло. Но Сицилия помешала этому, убив его и отомстив за то, что он нам тогда помог выбраться из Грёзы.

Нужно было понять, куда исчезла Сицилия и что она сделала с Маршаллом и Эйвери. Если с первым пунктом понятно, по какой причине меня это интересовало, то со вторым всё более сложнее.

Мысленно подумав о Маршалле, усмехнулся. Кто бы мог подумать, что наши с ним пути пересекутся вновь. Он был первым, не считая моего дядю, кто узнал о моей особенности, о том, что мне не нужен кафоликон в отличие от других людей. И на тот момент единственным, когда мы детьми застряли в шахтах.

Дядя всегда опасался, что если кто-то узнает об этом, то в дальнейшем меня ждет только плохое. Что ж… он был прав, как и всегда.

Я рассказал, что Маршалл теперь тоже в курсе моей особенности, и именно после этого всё и началось. Дядя испугался, поэтому мы в скором времени покинули тот квадрант, решив переехать в более безопасное новое место, хоть Маршалл и сказал, что сохранит мой секрет. Если я ему тогда поверил, то дядя нет. Страх заставляет совершать ошибки, а ошибки могут привести к смерти.

Примерно через полтора года мы попали с моим родственником в общину, что тесно сотрудничала с ликторами, там мне и встретился О’Нил. Как он тогда говорил, то у него был талант находить таланты в других. Он решил забрать меня, но вот незадача – у меня был родственник. Тогда ему пришла гениальная идея заставить меня убить собственного дядю, как выяснилось позже, то он так поступал со многими, кого находил и кто был привязан к родным. Если они не делали этого, то О’Нил убивал их или отпускал, чтобы убить позже. Итог был один – смерть.

Я сделал это – убил дядю, ведь знал, что тогда будет, если поступлю иначе. О’Нил начал меня обучать и даже в некоторой степени воспитывать, ведь он всегда считал нас, ликторов, своими детищами, то, кого он создал. Только вот О’Нил даже не догадывался, как некоторые из ликторов его ненавидели, и я в том числе. Дети поступают необдуманно и импульсивно, что говорить о взрослых, поэтому иногда они пытались убить О’Нила, но никому этого так и не удалось. Он всегда знал, откуда ждать угрозу. Всех их ждала смерть, О’Нил не давал второго шанса.

Я не пытался его убить и не по той причине, что боялся, а по той что уже тогда знал – если потороплюсь, то совершу ошибку. Вы знаете, на что способен человек, что годами вынашивает в себе ненависть? На всё.

Однажды, О’Нил узнал о моей особенности и тогда меня ждали опыты. Со мной много чего делали, но это так и не дало должного результата. Оказалось, что мне просто повезло родиться с иммунитетом к этому вирусу. То есть на момент рождения у меня уже не было никакого вируса.

Я рос, продолжая вынашивать ненависть к О’Нилу, к тому, кого он решил сделать из меня. Чтобы хоть как-то давать этой ненависти вырываться наружу, то я и убивал тварей, особенно жестоко. Я убивал и людей, тех, кто, на мой взгляд, недостоин был жить. Да, я почувствовал себя судьей, когда почувствовал собственную силу, но я не забывался. Никогда.