Отслеживать жизненный путь исторических персонажей подчас довольно унылое занятие: год за годом корпишь за столом над рукописью, не видя вознаграждения за свои труды. И в то же время ты волей-неволей начинаешь ощущать себя связанным дружескими узами с людьми, которые жили много лет назад и не могли представить, что в далеком будущем кто-то вновь воскресит память о них. Я рад, что познакомился с этими личностями поближе, что сумел рассказать на страницах этой книги про их успехи и их трагедию. Писателю должно быть свойственно упорство, при этом он всегда полагается на поддержку друзей и коллег. «Продолжай, не сдавайся», — говорила мне Зара и не переставала напоминать мне про некоторых наших ученых, которые берутся за большую книгу и бросают на половине. Про такое она говорила: «Трагедия».

Наконец, хочу выразить признательность Лии Левитской, которая помогала мне набирать текст, и работавшим со мной научным сотрудникам: Сэмюэлю Аллару и особенно Луи Вальеру. Карты предоставили Майк Бехтхольд и Артур де Робер. Наконец, спасибо моей супруге Ирине Борисовне за то, что почти все это время она была вынуждена терпеть меня, с головой ушедшего в изнурительную работу над рукописью.

Мало кому в Европе 1 января 1930 года приходила в голову пугающая мысль о том, что скоро начнется Вторая мировая война. Разве что только парижские гадалки, рекламируя свои услуги, могли пугать подобным сенсационным предсказанием. Французам, конечно, было не по себе от мысли, что Германия попытается взять реванш. Французский политик Эдуард Эррио, не будучи предсказателем, еще в 1922 году предрекал войну через 15 лет. Неоднократно о вероятности такого сценария говорил народный комиссар по иностранным делам СССР Максим Максимович Литвинов. Марксистским идеологам мировая война представлялась неизбежным результатом капиталистической и империалистической борьбы. Литвинов полагал, что ни одно правительство Европы войны не хочет, за исключением разве что итальянского фашистского лидера Бенито Муссолини и польского маршала Юзефа Пилсудского. Конечно, в 1927 году в истории СССР имела место так называемая военная тревога на фоне разлада с Лондоном, но ей Литвинов не придавал особого значения, как и многие рядовые коммунисты, которые считали, что этот кризис просто способ взбудоражить общественность, и были правы[4].

Помимо итальянского вождя Муссолини, в Европе появился еще один фашистский лидер. В Германии к власти пришел Адольф Гитлер, возглавлявший небольшую политическую организацию — Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДАП), или нацистскую партию. Он стремился военным путем вернуть своей стране былое могущество. В 1925 году он даже опубликовал книгу «Майн кампф», в которой изложил свои планы по будущему доминированию в Европе. «Майн кампф» трудно дочитать до конца, но нет никакой необходимости подробно изучать каждую страницу для того, чтобы понять идею в целом. Национал-социалисты получали не очень много голосов на выборах в рейхстаг в 1920-е годы, поэтому казалось, что угрозы для мира в Европе они не представляют. Вряд ли в январе 1930 года Литвинову или кому-то еще из советского руководства было дело до Гитлера.

В начале нового десятилетия Народный комиссариат по иностранным делам (НКИД) работал плюс-минус в привычном для него режиме. Основной целью была нормализация отношений с западными державами и США. Новой мировой войны на повестке не значилось. Осенью 1929 года правительство Великобритании возобновило дипломатические отношения с СССР, которые оно разорвало более двух лет назад на очередном витке антикоммунистической истерии. Это стало победой советской дипломатии. Основные опасения в НКИД были связаны с попытками Запада организовать антисоветский блок. Литвинов считал, что они вряд ли увенчаются успехом, поскольку на Западе этому препятствует неизбежная при капитализме политическая и экономическая конкуренция между странами[5].

К началу 1930-х годов СССР и Веймарскую Германию связывали довольно продуктивные двусторонние отношения, и, конечно, в Москве никто не думал, что через 10 лет страны вступят в войну. В начале 1920-х годов СССР и Германия считались изгоями: СССР оказался вне закона из-за социалистической революции, а Германию заклеймили как поджигательницу Первой мировой войны, при том что демократическая Веймарская республика была образована в ноябре 1918 года. Версальские договоры, подписанные в июне 1919 года, были призваны ослабить Германию, но ничего не получилось. Десять лет правительство Германии пыталось вырваться из версальских рамок, а советское — из дипломатической изоляции, и нет ничего удивительного в том, что два изгоя решили объединить усилия. В апреле 1922 года в Италии они подписали Рапалльский договор: аннулировали довоенные долги и обязательства друг перед другом, а также восстановили дипломатические и экономические отношения. Государства Антанты, такие как Франция и Великобритания, пришли в ужас от того, что два изгоя вырвались из-под их контроля. В Париже и Лондоне полагали, что теперь на них будут оказывать политическое и экономическое давление, вынуждая договориться с Веймарской Германией и СССР.

В рамках сложившейся системы международных отношений, действовавшей в Европе все 1920-е годы, Германии удалось сблизиться с Великобританией и Францией сильнее, чем Советскому Союзу. Во время Первой мировой войны Антанта смогла победить вильгельмовскую Германию, но не советскую власть, установившуюся в России после большевистской революции, — хотя и старалась изо всех сил. Настоящим бельмом на глазу для Запада был основанный в 1919 году Коммунистический Интернационал (Коминтерн), созданный не только для того, чтобы служить делу мировой революции, но и чтобы защищать СССР от иностранного вмешательства. В 1920-х годах в советско-западных отношениях были взлеты и падения, периодически назревал то один кризис, то другой, но никто не опасался повторения мировой войны.

В Западной Европе царили относительная стабильность и процветание. Не зря это время прозвали «ревущими двадцатыми»: у европейской буржуазии были деньги на отдых и активное потребление. В таких столицах, как Париж и Берлин, мужчины в смокингах и женщины в изящных вечерних платьях отплясывали в ночных клубах и кабаре под ритм биг-бендов и американского джаза. Пока танцоры потели на танцполе, в ресторане их ждали дорогие блюда, которые хорошо сочетались с вином и шампанским. На террасах популярных кафе можно было легко наткнуться на богачей, где они тесно общались с приезжими американскими специалистами, художниками, писателями, социалистами. «Происходит братание классов», — мог бы пошутить марксистский идеолог.

Между Францией и Великобританией то и дело возникали политические распри. На самом деле их военное сотрудничество начало сходить на нет уже 11 ноября 1918 года — в день, когда окончилась Первая мировая война. У Германии и СССР оставалось пространство для маневра. У Германии дипломатические позиции были лучше. «Красная угроза» 1920-х годов и затянувшиеся революционные амбиции СССР мешали нормализации отношений с Западом. В январе 1924 года после преждевременной кончины советского лидера Владимира Ильича Ленина между Иосифом Виссарионовичем Сталиным и Львом Давидовичем Троцким разгорелась борьба за власть. Когда пытаешься описать отношения между этими двумя советскими лидерами, то в первую очередь на ум приходит слово «ненависть». Этот конфликт оказал влияние на внутреннюю и внешнюю политику СССР. В конце десятилетия внутрипартийная борьба была завершена. Сталин стал новым советским вождем с непререкаемым авторитетом. Троцкий оказался в изгнании. Сталин сумел унять вечный зуд большевиков по поводу мировой революции и запустил пятилетний план индустриализации и коллективизации сельскохозяйственных земель. Из-за сложностей, вызванных этими внутриполитическими мерами, появилась дополнительная мотивация поддерживать правильные отношения с Западом.