Резкая критика Германии со стороны наркома иностранных дел М. М. Литвинова вызывала у многих его оппонентов насмешку. Им казалось, что он сильно преувеличивает. Когда же нарком ссылался на книгу фюрера «Майн кампф», то ему отвечали, что это старомодное издание, потерявшее свою актуальность. Сейчас мы видим, что прав был именно Литвинов и его прозорливость нельзя не отметить. Вообще, портрет Литвинова, воссозданный на страницах книги, это, бесспорно, одна из удач автора.

Для нас, создателей книжной серии «Реальная политика», издательства «Кучково поле» и Института внешнеполитических исследований и инициатив, монография Майкла Джабары Карлея — это мощное продолжение усилий по исследованию межвоенного периода. В 2018 году, к 80-летию Мюнхенского сговора, мы опубликовали сборник материалов российских историков «Мюнхен — 1938: Падение в бездну Второй мировой». В следующем году, к 80-летию подписания договора о ненападении между Германией и Советским Союзом, мы выпустили в свет сборник «Антигитлеровская коалиция — 1939: Формула провала».

Фундаментальный труд профессора Карлея — это самый верный путь к пониманию событий и процессов предвоенного десятилетия.

Я задумался: а что я, как историк, могу сообщить открывшему эту книгу российскому читателю? Прежде всего подчеркну, что перед вами исследование, посвященное деятельности самого первого поколения советских дипломатов. Среди них были русские, грузины, армяне, некоторые родились в Польше, еще входившей в состав императорской России, или на Украине, но все они встали на защиту национальных интересов Советского государства и его рубежей, часто плохо защищенных от иностранного вторжения. Кто-то получал образование в царское время в университете или был самоучкой, знал языки, отличался утонченностью. До революции многие из них проживали в изгнании в Европе или Северной Америке, знали мир и чувствовали себя в нем комфортно.

Советские дипломаты справлялись со своими задачами на отлично. Иначе и быть не могло в государстве, к которому большая часть мира была настроена враждебно. После провала иностранной интервенции в годы Гражданской войны (1917–1921) большевики, сменившие идеи мировой революции на принципы дипломатии, отправились за границу заново налаживать разорванные политические и торговые связи. Элиты Европы и Америки в целом были не в восторге от идеи нормализации отношений с СССР, однако на личном уровне, как это ни странно, представители этих элит сумели очень тесно сойтись со своими советскими коллегами.

С течением времени Советский Союз возобновил дипломатические отношения с большинством западных стран, за некоторыми исключениями. Таким исключением были Соединенные Штаты, которые отказывались возобновлять отношения вплоть до 1933 года. Отсутствие дипломатии, правда, не мешало восстанавливать торговые связи. Вероятно, я удивлю моих российских читателей, если скажу, что большевики, совершившие революцию в России и сражавшиеся в Гражданской войне, оказались неплохими бизнесменами. Поначалу они наделали ошибок, но впоследствии научились торговать и торговаться не хуже прожженных западных капиталистов. Именно поэтому их успехи и владение премудростями бизнеса так возмущали Запад.

В первые годы существования СССР торговля с Западом имела для него решающее значение. По окончании Гражданской войны экономика страны лежала в руинах. Уровень промышленного производства был на 15 % ниже довоенных показателей. Бумажные деньги обесценились. Выставляя зерно на продажу, крестьяне не имели возможности ничего купить: если коротко — нарушились торговые связи города и деревни. Начался голод. Наступала катастрофа.

Запад также нуждался в торговле, и внутриевропейские торговые связи после Первой мировой войны также были в плачевном состоянии. К тому же конец войны ознаменовался экономической рецессией и ростом безработицы. Западные бизнесмены жаждали торговать не меньше, чем их советские партнеры. В течение 1920-х годов отношения буксовали: за некоторыми успехами следовали откаты назад. Один из главных героев нашего нарратива Максим Максимович Литвинов сравнивал советскую дипломатию с Сизифом, героем древнегреческих мифов, которого боги обрекли вечно вкатывать на вершину горы огромный камень, каждый раз срывающийся вниз. Советские дипломаты в своей работе постоянно наталкивались на самые досадные препятствия. Невзгоды их только закаляли… Беда ждала их и на Родине, но это уже другая история, к которой мы обратимся позднее на страницах этой книги.

Советские дипломаты и торговые представители дотошно документировали свои действия. Они писали подробные депеши, телеграммы, вели дневники встреч с иностранными коллегами, направляли детальные отчеты о положении дел во внутренней и внешней политике страны своего пребывания. Невероятно ценным качеством оказалось их умение расположить к себе собеседника. Иностранные дипломаты, политики, бизнесмены и журналисты, даром что были «классовыми врагами» большевиков, обожали болтать и сплетничать.

Западные коллеги советских дипломатов вели записи своих бесед не столь аккуратно, и в западных архивах историки по прошествии времени находят далеко не все. Своим студентам я в шутку советовал для изучения, скажем, внутренней и внешней политики Франции межвоенного периода выучить русский и работать в российских архивах. В каждой шутке, как известно, есть большая доля правды: я хотел показать им, какую огромную ценность представляют советские дипломатические документы — без обращения к ним невозможно изучать первопричины Второй мировой войны.

Читатели увидят, что я использовал огромный массив советских архивных документов, как опубликованных, так и неопубликованных. Я много времени провел в АВПРФ. Неприметное здание находится в Плотниковом переулке недалеко от Старого Арбата, всего в паре кварталов от памятника Булату Окуджаве.

Некоторые подборки и папки полезных документов, благодаря российским архивариусам, сегодня доступны в Интернете. В АВПРФ я изучил огромное количество дел по межвоенному периоду, и я благодарен, что мне предоставили к ним доступ. Конечно, документов никогда не бывает много. Оружие историка — любопытство, настойчивость и удача.

По моему повествованию читатель также поймет, что я обращался и к архивам других государств, особенно к французским, британским и американским. Когда сводишь воедино разные части одной картины, существенно расширяется поле зрения при взгляде на этот сложный исторический нарратив. Выясняется, что нарком Литвинов был все время прав. В 1930-е годы СССР пытался создать антинацистскую коалицию, чтобы с ее помощью сдерживать Германию до последнего, а если это не удастся, то победить ее на поле боя. Литвинов открыто говорил, что такую коалицию Советский Союз не сможет сформировать в одиночку. Он нуждался в поддержке западных держав: Соединенных Штатов, Франции, Великобритании, даже фашистской Италии. Но эти страны, одна за другой, отказали Советскому Союзу. Поляки, что бы они там ни говорили, всем сердцем ненавидели Россию как таковую: имперскую ли, советскую ли. Малым европейским державам эта инициатива пришлась не по душе. Потенциальные союзники вроде Чехословакии и Румынии вели дела с оглядкой на сильную Францию и не собирались выходить за рамки обещаний, данных Москве Парижем. Франция равнялась на Великобританию. Ключевая роль была именно за британцами: если бы они были готовы выступить на стороне СССР, все остальные просто бы подчинились. А поскольку британцы не собирались становиться союзниками Советов, все и развалилось. К лету 1936 года все советские усилия, направленные на заключение пактов о взаимопомощи, пошли прахом, и Советский Союз оказался в изоляции. Повторю еще раз: союза с Москвой против нацистской Германии не желала ни одна страна; все вышеперечисленные европейские государства, включая Чехословакию, вели переговоры с Берлином, надеясь отвести от себя прожорливого хищника.