— Думала, если убьёшь себя, это освободит тебя от проклятия, и ты будешь прощена? — Юньлань холодно рассмеялся. — Я не намного старше тебя… множество молодых людей не боятся смерти, потому что слишком юны, чтобы полностью осознать её последствия. Особенно ты, такая… решительная и импульсивная.

— Почему… почему вы это говорите? Откуда вам знать? Я знаю, каково это, я видела, видела! Останавливается сердце, прекращается дыхание, тело… становится холодным, нечеловеческим… И я не могла её найти, не могла увидеть, не…

— Ли Цянь, — перебил её Чжао Юньлань, — ты не понимаешь смерти и не боишься её, но тебя пугает расставание. Поэтому ты и не смогла принять то, что бабушка так внезапно тебя покинула.

В тишине допросной было слышно, как Ли Цянь дрожит, будто лист на ветру.

— Тень, которая следовала за жертвой, — продолжил Юньлань, — была… старая, в поношенной джинсовой куртке и с заколкой в волосах?

Линь Цзин и Го Чанчэн поражённо застыли.

Ли Цянь закричала, и её лицо исказилось ужасом.

Го Чанчэн задумался, не сошла ли она с ума? В противном случае он совершенно не понимал происходящего. Он посмотрел на шефа, который перебирал пальцами в воздухе, будто искал сигарету.

Чжао Юньлань достал фото бабушки Ли Цянь, старой женщины с ласковой улыбкой. В ней Чанчэн безошибочно узнал старушку, которая бросилась наперерез голодному духу, чтобы защитить Ли Цянь.

— Это Вай Юйфэнь, родилась в 1940-м. Умерла в прошлом месяце от передозировки. Твоя бабушка была твоей единственной семьёй, так что вы наверняка были невероятно близки… что же заставило тебя так сильно бояться её после смерти? Почему ты думала, что она может тебе навредить?

Ли Цянь молчала, застыв, словно статуя. Тон Юньланя смягчился:

— Если не скажешь правду, у тебя не будет будущего. Ты до конца своей жизни не сможешь освободиться. Ложь — всегда ложь, и она будет преследовать тебя, словно проклятье.

Кое-кто сегодня уже говорил ей подобное.

Ли Цянь медленно подняла голову, и Юньлань придвинулся ближе, заглядывая ей в глаза.

— Солнечные часы Перерождения связали ваши души, твою и бабушки, и вы обе должны были умереть. Но ты всё ещё жива, а значит, твоя бабушка умерла раньше, чем ей было суждено. Я всё думал, что же пошло не так? Стражи Ада ошиблись, или кто-то похитил её живую душу? Но потом я понял, что сглупил, ведь есть ещё один вариант: солнечные часы разорвали с ней связь. Что означает, что человек, вернувший её к жизни, на самом деле её убил.

В допросной снова повисла мёртвая тишина.

— Она страдала деменцией, так что наверняка, как ребёнок любила есть конфеты. Скажи мне, кто положил таблетки, снижающие уровень сахара в крови, в коробку с конфетами?

Го Чанчэн затаил дыхание и услышал, как Ли Цянь едва слышно ответила:

— Это была я.

Глава 20.

— Когда я была маленькой, бабушка каждое утро будила меня и расчёсывала мне волосы, а потом провожала в школу и рассказывала по дороге сказки. Она была самым любимым моим человеком в этом мире, — прошептала Ли Цянь, словно разговаривая сама с собой.

Чжао Юньлань вытащил сигарету и теперь крутил её в пальцах.

Го Чанчэн тихо спросил:

— Но потом… Эта любовь угасла?

— Ты сказал, что тоже с радостью отдал бы половину жизни, чтобы вернуть бабушку, — сказала Ли Цянь. — Повезло тебе, что дома не оказалось тех солнечных часов.

Го Чанчэн, хлопнув глазами, попытался предположить:

— Тяжело было о ней заботиться? Или…

У Ли Цянь покраснели глаза, и она зло на него уставилась:

— Как вы можете такое предполагать?

Го Чанчэн вспыхнул.

— Она стала совершенно другой. Ничего не помнила, только бормотала и бормотала себе под нос всякую чушь. Постоянно писалась в штаны и размазывала еду по столу. Что бы я не делала, она просто ходила за мной по пятам, истекая слюной, день за днём! Каждый день я смотрела на неё и думала: вот на что я обменяла половину своей жизни. — На обезумевшем лице Ли Цянь возникла жуткая холодная улыбка. — Моей бабушки больше не было рядом, я отдала пол жизни, и получила… — Её лицо дрогнуло, а губы с презрением выдохнули: — Монстра.

Её глаза смотрели Го Чанчэну прямо в душу.

— Я возненавидела её. Каждый день мечтала убить её. И каждый день мне приходилось готовить ей еду, помогать ходить в туалет и уговаривать отдохнуть, а она надо мной только глупо смеялась. — У Го Чанчэна задрожали руки. — Те солнечные часы… Они обманули меня. Невозможно вернуть человека из мёртвых. Ко мне вернулся не человек, а монстр, настоящая пытка! — Ли Цянь вдруг рассмеялась. — Вы ничего не понимаете, и не вам судить меня! Будь она жива, мне не было бы покоя, а теперь она мертва, и покоя всё равно нет…

— Теперь будет, — перебил её Го Чанчэн и сам удивился серьёзности своего тона. — Она ведь исчезла! Когда на тебя, одержимую, напал голодный дух, она за тебя вступилась, и он поглотил её. Она умерла, мы все видели. А ты — нет.

Ли Цянь застыла на месте.

Го Чанчэн опустил голову и добавил, едва справляясь со слезами:

— Если бы ты это видела, то подумала бы, что она хочет тебе плохого, да? Но она не пыталась тебе навредить. Не хотела мести.

Легкомысленно твоё сердце, но винить стоит прихоть людских эмоций.

— Убийство — не по нашей части, — сказал Чжао Юньлань, поднявшись, и хлопнул Го Чанчэна по плечу. — Пошли, оставим её здесь на ночь. Утром Чжу Хун передаст весточку нашим коллегам из отдела криминальных расследований, и они заберут у нас это дело. И я позвоню профессору Шэню, объясню ему, что случилось. Ничего не забыл, Ваша Честь?