Чжао Юньлань тоже сел и осторожно взял ладони Шэнь Вэя в свои, мягко разжал его пальцы.

— Зачем ты себя так мучаешь? Если дело в первой причине, то вот тебе моё обещание: что бы ни случилось в прошлом, для меня этого больше не существует. Можешь забыть об этом, и я никогда не вспомню. А вторая причина… Ещё смешнее. Люди умирают и тоже становятся призраками, когда-нибудь я…

Шэнь Вэй закрыл ему рот.

И медленно покачал головой.

Чжао Юньлань вздохнул и выбрался из постели. Ему казалось, что он полностью трезв, но на ногах он отчего-то не устоял и тяжело осел обратно на кровать.

— Блядь, всё вокруг шатается, — простонал он, обхватив ладонями голову.

Шэнь Вэй торопливо помог ему подняться.

— Я думал, опьянение прошло… Где болит?

Чжао Юньлань к тому моменту уже мог размышлять логически, но ещё не мог стоять, не шатаясь. Иначе он не был бы совсем недавно столь откровенен.

Покачав головой, Юньлань опустился на колено и открыл ящик, вытащил оттуда пластиковую папку и шлёпнул на кровать перед Шэнь Вэем.

— Открой.

Шэнь Вэй, помедлив, послушался.

В папке лежали документы о владении домом на улице рядом с университетом Дракона.

Чжао Юньлань влил в этот дом огромное количество денег. Именно поэтому в последнее время ему и пришлось перебиваться то здесь, то там.

Опираясь спиной на постель, Юньлань устроился прямо на полу и вытянул ноги, пряча дразнящую усмешку. Глядя на Шэнь Вэя, он вытащил и закурил сигарету.

И молчал, пока последний огонёк, пляшущий на её конце, окончательно не затух.

— Я купил этот дом до нашей поездки в горы. Думал, что урвал отличное местечко: в хорошем районе, удобное расположение… И прямо рядом с университетом: если бы ты захотел ко мне переехать, то мог бы ходить на работу пешком, и мы могли бы подольше отсыпаться по утрам. А на следующий год я и спецотдел перевёз бы поближе. Этот дом достаточно большой для нас двоих: сможешь устроить себе кабинет и принимать там студентов, а я приглашал бы иногда друзей… И у нас была бы собака, здоровая дурацкая собака. Я бы научил её пугать Да Цина, и у нас была бы собственная версия «Кошек против Собак»…

У Шэнь Вэя дрогнули руки, и пластик жалобно затрещал в его пальцах.

— Кто же знал, что после всего этого мне откроется, что на самом деле это вы, Ваша Честь, — усмехнулся Юньлань. — И вы можете добраться из одного конца города в другой одним щелчком пальца, зачем вам куда-то ездить? И просыпаться по утрам? Если бы я знал, то не потратил бы на этот дурацкий проект все свои сбережения, а теперь у меня даже нет денег, чтобы купить подарки на новый год.

Шэнь Вэй посмотрел ему в глаза и обнаружил, что озорство начисто исчезло из взгляда Юньланя. Исчезло, оставив лишь глубинную, невыразимую нежность. И Шэнь Вэй растворился в ней, утонул безнадёжно, не желая спастись.

Сердце его разрывалось: одна часть умирала от счастья, а другая погружалась в пучину преисподней. Шэнь Вэй зажмурился.

Несколько тысяч лет одиночества не смогли сломить его здравомыслие.

А всего несколько слов, произнесённых этим человеком, обернулись неистовой бурей, хаосом, чудовищным потрясением. Шэнь Вэя волной накрыла оглушительная страсть.

Правду говорят: ради любви живой отдаст жизнь, а мёртвый оживёт снова. Те из живых, кто боится смерти, и те из мёртвых, кто не способны вернуться к жизни, просто не успели познать настоящую любовь.

В полнейшем замешательстве, Шэнь Вэй не смог бы назвать сейчас ни дня, ни нынешнего года.

Примечание к части TW: селфхарм Глава 50.

Сердце Шэнь Вэя сжалось, и он едва не лишился контроля над собой.

Пришло время осознать, что все эти тысячи лет не лишили его эмоций и желаний. То, что Чжао Юньлань сегодня наговорил… Такое происходило только в его мечтах, которым никогда не было суждено сбыться. И он до сих пор понимал, что всё это неосуществимо, но надежда уже прокралась в его сердце и проросла там тонким упрямым ростком.

Эта надежда была прочной шёлковой нитью, которой Шэнь Вэй готов был доверить всю свою жизнь.

Он был рождён, чтобы встретиться с ним, и встал на путь, что привел сюда, только ради него.

Силу воли не победить лезвиям и клинкам жизненных бурь и штормов, но любые щиты ломаются, когда из ниоткуда тебе на помощь приходит ласковая рука, а голос нежно шепчет на ухо: «Иди ко мне».

Отчаянно захотелось спросить мироздание: почему именно он должен быть Палачом Душ?

Даже крошечным муравьям полагается пара, птицы свивают гнёзда в ветвях деревьях, и лишь ему суждено оставаться всегда одиноким. Разве не найдётся хоть где-нибудь места, которое можно назвать домом?

У всех, с кем ему довелось встречаться, на лицах было написано уважение, но за его спиной они, корчась от ужаса, тихо замышляли, как бы от него избавиться.

В нём воплотился сам хаос, невыразимая угроза и чудовищная жестокость. И какая-то часть его до краёв полнилась злобой, плавилась в постоянном желании лишить всех этих людей жизни одним взмахом клинка.

Однако… Шэнь Вэй следовал обещанию, которого никто уже и не помнил, кроме него самого. Прошло много тысяч лет, и он ни разу не отступился от своих слов — единственного, что до сих пор тонкой нитью соединяло его с человеком, которому эти слова были сказаны.

Глаза Шэнь Вэя потемнели, словно к ним подкатили кровавые слёзы.

Через некоторое время он медленно покачал головой.