Юньлань стряхнул с сигареты пепел и сказал:

— Я видел портрет Куньлуня.

Да Цин поднял глаза и всё прочёл по его лицу.

— Котенок… — Юньлань задумчиво выдохнул ещё одно кольцо дыма. — Сколько лет ты был котёнком? Что помешало тебе вырасти, как обычно?

Гора Куньлунь была местом рождения множества разнообразных богов — и в той же мере она, вечно укутанная снежным одеялом, была местом упокоения. Там растёт один древний цветок: лет ему больше, чем этому миру, но он до сих пор остаётся тонким стеблем, а его бесчисленные кольца роста хранят воспоминания бесконечных прошедших лет.

Да Цина понемногу охватывало беспокойство: с тех самых пор, как Юньлань упомянул владыку Куньлуня, ему казалось, что чья-то невидимая рука неуклонно толкает его вперёд — к предрешённому исходу.

Как и много лет назад, когда Паньгу покончил с хаосом, когда Гун-гун разгромил гору Бучжоу, когда Цижэнь волновался о том, что небо обрушится на землю, когда Ююань оставил Куа-фу, а Хоуту растворился в глубинах преисподней…

Мурашки охватили Да Цина с головы до хвоста, и вся его шерсть встала дыбом.

Всё проходит, пройдёт и это: за последние пять тысяч лет число рождённых и погибших божеств невозможно было сосчитать. Как и люди, для мира они были несущественны: всего лишь крошечные муравьишки. Никому из них не суждено было удержаться на вершине.

Правда ли Паньгу удалось победить хаос? Или этот хаос всего лишь принял иную форму?

Изумрудные глаза Да Цина сверкнули невыразимым ужасом. Он мало что помнил из своего детства, но некоторые воспоминания — такие, как запах первой реинкарнации этого человека — въелись ему, казалось, прямиком в кости.

Владыка Куньлунь, древнее горное божество, сияющее не хуже трёх властителей и пяти императоров*… Что заставило его исчезнуть на многие тысячи лет?

Да Цин смутно помнил его зелёный наряд — цвета далёких гор — и рукава, от которых пахло бамбуком и свежим снегом. Помнил непринуждённый смех и тёплые бережные руки, поднимающие его в воздух… Неужели?..

Неподалёку вдруг раздался резкий птичий крик, и Да Цин с Юньланем одновременно обернулись к окну. Рядом с университетом даже зимой было полно зелени, и птицы там тоже обитали, но вслед за этим жутким воплем в воздух взметнулась необъятная стая ворон и затмила своими чёрными крыльями всё небо.

Вороны всегда предвещали бедствия.

Забыв о шорохе крыльев, Чжао Юньлань вдруг спросил:

— Если я расскажу тебе кое о чём, ты сможешь удержать это в секрете?

Да Цин обернулся и посмотрел ему в лицо.

— Смогу. Говори.

— Шэнь Вэй на самом деле — Палач Душ, — просто выдохнул Юньлань. — И я за него беспокоюсь.

Да Цин пошатнулся, словно его поразила молния, загрёб лапами воздух и грохнулся с подоконника.

Примечание к части *Три властителя и пять императоров (кит. 三皇五帝) — легендарные правители древнейшего периода истории Китая, относящегося к третьему тысячелетию до нашей эры. - https://en.wikipedia.org/wiki/Three_Sovereigns_and_Five_Emperors

Глава 69.

Свалившись на пол, Да Цин неуклюжей фрикаделькой перекатился на лапы и зарычал, ощетинившись с головы до ног:

— Ты вообще в своём уме?!

Юньлань небрежно пожал плечами.

— Ты… Ты… — Да Цин резко растерял все слова. Ему было много тысяч лет, и он многое на свете успел повидать, но только теперь Да Цин окончательно понял, что означает идиома «думать членом».

И ему сразу стало ясно, отчего древние короли убивали, забавлялись и изменяли. Всё ради какого-нибудь красивого личика!

Задушенным голосом Да Цин слабо уточнил:

— Значит… Ты… Как… Как далеко вы зашли?

— Не слишком далеко. — Юньлань задумчиво потёр нос. — Спали в одной постели, но ничего больше. Он такой скромник, что не позволяет мне прикоснуться к себе.

Да Цин снова опешил.

В одной постели… Скромник… Не даёт прикоснуться…

Всё обрушилось на него с силой небесной кары, и грохот как будто до сих пор отдавался у Да Цина в ушах. Он разом вспомнил, как наблюдал за Юньланем и профессором Шэнем, и с каждым мгновением ему всё сильнее хотелось свернуться тугим клубком. Новый мир, дивный новый мир… Найдётся ли во всём этом мире хозяин хуже Чжао Юньланя?

С усилием повернув голову, Да Цин уставился на Юньланя пустым взглядом, не веря своим ушам. Разве можно быть таким… Таким…

На слабых лапах Да Цин забрался обратно на подоконник.

— Ты вообще знаешь, кто такой этот Палач Душ?

Чжао Юньлань стряхнул с сигареты пепел.

— Надеялся спросить об этом тебя.

— Мне не так много известно, — посерьёзнел Да Цин. — Всех обитателей небес и весь волшебный народец я знаю, но Палач Душ… Это совсем другая история. Ты хоть понимаешь, во что вляпался?

Юньлань даже не удивился. Он вспомнил портреты в спальне Шэнь Вэя: если Палач Душ видел владыку Куньлуня, значит, он жил ещё во времена, когда Да Цин был бестолковым котёнком.

— Выкладывай всё, что знаешь.

— Тебе известно, кто такая Хоуту? — спросил Да Цин.

Помедлив, Юньлань ответил: