Чжао Юньлань поднял на него взгляд и торжественно произнёс:
— Ты выглядишь так, будто хочешь убить своего бедного мужа.
Шэнь Вэй всё так же безмолвно опёрся коленом на кровать и потянулся за курткой, но Юньлань откатился дальше. Шэнь Вэю удалось ухватиться за край и потянуть на себя, но упорный Юньлань отполз ещё дальше и в итоге просто грохнулся на пол.
Они уставились друг на друга, а затем расхохотались.
Чжао Юньлань уселся на полу, привалившись к кровати, и улыбнулся Шэнь Вэю:
— Малыш, позволь у тебя кое-что спросить.
Шэнь Вэй вскинул бровь, и Юньлань продолжил совершенно обыденным тоном:
— Печать Хоуту вот-вот разрушится? Что ты собираешься делать?
Шэнь Вэй замер.
— Хочешь, чтобы я был с тобой вечно? — продолжил Юньлань. — Умер вместе с тобой?
Рука Шэнь Вэя сжалась на покрывале, и Юньлань поспешно накрыл её своей ладонью.
Он улыбался искренне и ясно, без тени фальши и сомнений.
— Ведь «смерть», о которой говорил Шэнь-нун… это хаос, верно? — Его мягкий голос громом отдавался в ушах Шэнь Вэя. — Ты не дал ему договорить, но я и сам понял.
Говоря это, он поднялся на ноги и обнял напряжённого Шэнь Вэя.
— Ты никогда меня ни о чём не просил, так что мне даже нечем было завоевывать твоё расположение. Но если есть что-то, чего ты хочешь, просто скажи мне. И в моих силах выполнить твоё желание… Тогда почему ты мне лжёшь?
_______
[1] Парадокс убитого дедушки — временной парадокс, относящийся к путешествию во времени, впервые упомянутый в книге Рене Баржавеля «Неосторожный путешественник». Сюжет романа заключался в том, что человек с помощью машины времени отправился назад в прошлое, где убил своего биологического деда до того, как последний встретил бабушку путешественника. Результат предполагает, что один из родителей путешественника, а как следствие — и сам путешественник никогда бы не были рождены. То есть в конечном итоге он не мог бы путешествовать во времени, а это в свою очередь означает, что его дед остался бы жив и путешественник был бы рождён, а это позволило бы ему путешествовать во времени и убить своего дедушку. Таким образом, каждая возможность подразумевает отрицание самой себя, создавая логический парадокс.
[2] Фуси, помимо всего прочего, считается также изобретателем китайской иероглифической письменности, создавшим первые 8 триграмм, ставших основой для письма и китайской учёности. Эти письменные знаки Фуси начертал, увидев схожие рисунки и узоры на спине ин-луна, выплывшего из реки Хуанхэ.
[3] Основой веры в реинкарнацию в даосизме выступают так называемые «люду луньхуэй» (六度輪回) или шесть ступеней существования в перевоплощении живых существ. К этим шести ступеням относятся как люди, так и животные и насекомые, — каждая из них соответственно отражает всё более и более сильное наказание для живых существ, согрешивших в предыдущих воплощениях, но ещё не заслуживающих крайней формы проклятия на плане бытия, подобном чистилищу. Индивиды, очистившиеся от грехов в своих прошлых жизнях и улучшившие свою карму, последовательно перевоплощаются с одного уровня на другой, пока, в конце концов, не достигают стадии полного очищения или до тех пор, пока не подвергаются процессу прощения или отпущения грехов.
[4] Есть предположение, что фраза отсылает нас к тому факту, что размножение больших панд в дикой природе крайне медленное, а в неволе до 2000 года этого не происходило вообще, так что каждый детеныш панды является редким и значимым событием для КНР.
Примечание к части Ссылки на источники:
[1] Парадокс дедушки - https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%81_%D1%83%D0%B1%D0%B8%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%B4%D0%B5%D0%B4%D1%83%D1%88%D0%BA%D0%B8
[3] Реинкаркация - https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B5%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F
Глава 90.
Шэнь Вэй ничего не ответил. Юньлань медленно опустил голову и опёрся подбородком на раскрытую ладонь. Улыбка исчезла с его лица, но в глазах не было холода: только беспомощность и немного грусти. Он бы никогда не смог допрашивать Шэнь Вэя, как обычного подозреваемого.
— Посмотри на меня, — позвал он. — То, что у тебя на уме… Прошу, объясни мне всё от начала до конца. Я не желаю тратить силы в пустых поисках разгадки. Шэнь Вэй, я люблю тебя, и мне не хочется ни в чём тебя подозревать. Подозреваю, что твой ответ может меня ранить, но я всё равно хотел бы услышать это от тебя, а не от посторонних. Ради тебя я нарушил столько правил и столько раз прощал тебе то, что прощать не следовало… Довольно. — Юньлань покачал головой. — Если так пойдёт и дальше, у нас действительно будут проблемы.
Он выглядел уравновешенным и спокойным, и это разительно отличалось от его обычной манеры общения. В его словах не было ни капли агрессии, а подвижное лицо светилось пониманием. На мгновение Шэнь Вэю показалось, что сам владыка Куньлунь явился к нему прямиком из давних воспоминаний — или, скорее, переродился заново.
Сердце Шэнь Вэя отчаянно забилось от испуга. С самого рождения он презирал этот мир и не знал настоящего ужаса, но прямо сейчас волна страха накрыла его с головой, заставляя дрожать всем телом.
«Ему всё известно, — подумал Шэнь Вэй. — Я сделал всё, что мог, но ему всё равно всё известно…»
На пике отчаяния древний Король Призраков едва не последовал своему первому порыву: решить проблему столь же грубо, как свойственно его племени — просто свернуть этому человеку шею. Он мог бы проглотить чужую плоть и кровь, сделав её своей, и тогда в этом мире не останется никого, кто мог бы ему угрожать. Кто мог бы заставить его дрожать от страха в предчувствии ужасной потери.
Но Шэнь Вэй уже давно не был просто Королём Призраков, чьё сердце было пусто и холодно, словно камень. Давным-давно он научился подавлять свою истинную натуру и в результате превратился в человека, которого владыка Куньлунь с нежностью описывал как «ласкового и честного».
Сдержанность уже въелась ему под кожу, текла в крови и была практически высечена на костях.
Шэнь Вэй задержал дыхание, и его лицо побледнело, словно снег.
