В машине Шэнь Вэй устало откинулся на спинку и потёр переносицу.
— Я чем-то себя выдал? Твоя мать весь вечер не сводила с меня глаз.
Вместо Юньланя ему ответил Да Цин, который обхаживал коробку рыбы на заднем сидении:
— Старик Чжао раньше ничего не стеснялся, в том числе своих любовных побед. Вот его мама и волнуется теперь о каждой мелочи.
Шэнь Вэю эти слова не понравились, и он невольно нахмурился.
— Ты, маленькая жирная тварь, — невозмутимо предупредил Юньлань, — если и дальше будешь нести чушь, я выброшу тебя из машины, понял меня?
Да Цин резко выпрямился, размахивая хвостом, словно метроном, и невинно заявил:
— Мяу.
Юньлань предупреждающе зыркнул на него в зеркало заднего вида и обернулся к Шэнь Вэю.
— Не думай об этом. Раньше я… Неважно, чем я раньше занимался, но я никого не приводил знакомиться с мамой. И я изменился, ты же знаешь, отказался от своих вредных привычек! Хотя ничего плохого я и не делал, наоборот, это меня постоянно бросали… Чёртов кот, заставляет меня сомневаться в себе! И мама… Дело не в тебе, я просто случайно совершил перед ней каминг-аут, когда мы готовили обед.
Шэнь Вэй невольно порадовался, что едет на пассажирском сидении.
— Ах, вот как, — хмыкнул Да Цин. — Да ты у нас настоящий герой, Чжао Юньлань, я горжусь тобой.
— Ты… Сказал своей маме, что…
— Что люблю тебя и буду любить до тех пор, пока небо не обвалится на землю, а земля не обрушится в преисподнюю. Если она решит поддержать меня, то обретёт ещё одного сына, а если откажется, то потеряет и того, что есть, — пожал плечами Юньлань. — Моя мама — умная женщина, и с математикой у неё всё в порядке, не переживай.
— Брось, — мяукнул Да Цин, сбивая его с толку, — ты бы не посмел так разговаривать с матерью. Профессор Шэнь, ты же видишь следы муки на его джинсах? Наверняка ему пришлось на коленях вымаливать прощение, а ведь он ещё и специально убедился, что отца не будет дома. Жалкое зрелище.
Юньлань замер в ужасе.
— Ты и правда?.. — мягко спросил Шэнь Вэй после долгого молчания.
Чжао Юньлань тихо вздохнул и ничего не ответил.
В конце концов Да Цину, уставшему от этих двоих, снова пришлось прервать двусмысленную тишину.
— Ах да, шеф Чжао, ты ведь помнишь, что действие оков добродетели старика Чу спадёт уже сегодня?
— Вот как? — Юньлань помедлил. — Уже триста лет прошло? И что с ним? Он уходит от нас? В любом случае, это хоро…
— Ничего хорошего! — оборвал его Да Цин. — Ад ему не позволит.
— Почему это? — нахмурился Юньлань.
— Понятия не имею. Какая-то глупость, что-то вроде «недостатка добродетели». Линейкой её не измерить, кто знает, достаточно её или нет. Решать так или иначе им.
— Почему Чу Шучжи носит оковы добродетели? — спросил Шэнь Вэй.
— Ну, — вздохнул Да Цин, — иногда нам не хватает рук, и Хранитель имеет право забрать под свою опеку узника из ада. Предложить отработать срок заключения на пользу обществу.
Шэнь Вэй кивнул:
— Тогда здесь ничего не попишешь. Большинство заключённых в темницах Ада — обычные духи и призраки, бесполезная мелочь. Что касается тех, кто может принести пользу… За исключением тех, кто сдался сам, их поимка обходится преисподней слишком дорого, чтобы в итоге с ними расстаться. Именно поэтому аду свойственно продлевать действие оков добродетели. На столетие или два.
Чжао Юньлань нахмурился ещё сильнее.
Чем дальше, тем сильнее ему не нравились порядки ада, но время протестовать ещё не пришло.
У каждой стороны были свои планы. Юньлань уже давно не был наивным мальчишкой и прекрасно знал обо всех любимых адом приёмах и схемах. Но пока у них оставались общие цели, можно было стерпеть некий классический уровень коварства и хитрости.
Однако в последнее время другая сторона однозначно перегибала палку, и Чжао Юньланя начинало это злить.
— Так почему Чу Шучжи носит оковы? — повторил Шэнь Вэй.
— Я почти ничего не знаю об этом, — признался Юньлань. — Лучше спроси Да Цина.
Да Цин смерил Шэнь Вэя взглядом с заднего сидения: ему было очевидно, что Шэнь Вэй обладает определённой властью, но какой величины?.. Даже Юньланю было недоступно понимание всех неписанных законов ада, так откуда же Шэнь Вэю они известны вдоль и поперёк?
Это заставило Да Цина надолго задуматься, но в конце концов он всё же произнёс:
— Мне казалось, профессор Шэнь, что вы давно обо всём догадались, но… Чу Шучжи следует пути Нежити.
Примечание к части *«Обида Доу Э» (полное название — «Тронувшая Небо и Землю обида Доу Э») — пьеса, одно из наиболее известных произведений китайского драматурга XIII века Гуань Ханьцина, написанная в жанре юаньской цзацзюй (юаньской драмы).
Глава 68.
— На этот путь Чу Шучжи направил один мудрец. Можно назвать это судьбой или неудачей, но Чу Шучжи не удалось стать его учеником: последователи пути Нежити отличаются дурным нравом и эксцентричностью, и именно поэтому в народе их считают таинственными и жуткими существами. А Чу Шучжи, несмотря на то, что ещё много лет назад оказался на этом пути, не зная ни одного закона и правила, неплохо умеет взаимодействовать с другими людьми. Ты мудрый человек, профессор Шэнь, и тебе, должно быть, известно, что суть магии нежити кроется в их гробницах. Если разрушить гробницу до того, как ученик успел достаточно подрасти, его сущность пострадает вместе с ней. Всем нам известно о важности кармы: будешь почём зря вмешиваться в чужие жизни — окажешься целью справедливого возмездия, и никто не станет тебя защищать.
