Чжао Юньлань бережно принял из его рук толстый чёрный том.

Он выглядел, как обычная книга, обёрнутая мягкой кожей, только чересчур лёгкая — словно всего пара листов бумаги.

Чжао Юньлань аккуратно перелистал её и чутко потянул носом:

— Шелковая бумага, драконьи чернила. Книга Жизни и Смерти, перепись добродетелей с талисманом души, верно?

Бумажный страж Ада кивнул:

— Хранитель обладает зоркими глазами. Нужно ли мне объяснять правила?

— Если знать чьё-то имя или дату рождения, — ответил Чжао Юньлань, — или раздобыть прядь волос, то можно заглянуть в прошлые жизни этого человека и узнать, что его ждёт впереди. — Из книги вдруг вывалился листок бумаги. — А это что? Приказ об аресте?

Рисовая бумага была пуста, но стоило Юньланю прикоснуться к ней, и наружу просочился чёрный туман, сложился в знакомое с недавнего времени лицо, усыпанное язвами. Монстр, которого казнил Палач Душ.

Оставаясь спокойным, Чжао Юньлань спросил:

— Что это?

— Существо, подобное человеку, — ответил страж Ада, — но не человек. Мы зовём его призрачным зверем. Умеет говорить и ужасно злобен, питается человеческой плотью и душами. Если подобное создание встанет на пути у Хранителя, его следует убить как можно скорее. Предпочтительно использовать пламя или яркий свет.

Призрачный зверь…

Больше страж Ада ничего не сказал: ни откуда этот зверь возник, ни какова его натура, ни почему его следует прикончить. Однако Чжао Юньланя очень заинтриговало его описание: подобный человеку, но не человек…

Он аккуратно убрал приказ обратно в книгу и добавил на поднос ещё немного денег.

— Прошу прощения за беспокойство, — улыбнулся он.

Над подносом живо взвилось небольшое пламя, и страж Ада, поклонившись, смёл оставшийся пепел рукавом, заставив его исчезнуть.

— Я должен идти, — тихо сказал бумажный человек, и свет из его белой лампы на мгновение разлился по комнате.

Когда он ушёл, окно и шторы закрылись сами собой.

Палач Душ, четыре артефакта, призрачный зверь… И тот, кто за всем этим стоит. Чжао Юньлань улёгся в постель, но заснуть не смог: забыл даже о том, что его отшили, — голову теперь занимало другое. Чем темнее становилась ночь, тем глубже он проваливался в собственные мысли, пока вдруг не ощутил нехорошее предчувствие.

В ночи ему снова стало плохо: сон окончательно ушёл, и пришлось выпить ещё пару таблеток. То, как беспечно он жил, здорово отразилось на его здоровье, заработав ему хронический гастрит и язву в придачу. Юньлань уже даже успел привыкнуть к тому, что временами обе эти болячки тяготили его одновременно.

В семь утра его потревожил звонок в дверь. Невыспавшийся и злой, Юньлань чуть не взвыл, чувствуя себя затравленным зверем.

Не лучшее состояние для гостей: можно ненароком откусить кому-нибудь голову. Чжао Юньлань с трудом выбрался из постели, чувствуя, как раскалывается голова, и побрёл к двери, прижав ладонь к ноющему животу и радостно предвкушая, как расчленит нежданного гостя кухонным ножом на малюсенькие кусочки.

За дверью его ждал Шэнь Вэй, нагруженный несколькими здоровыми пакетами.

Застыв на мгновение, Юньлань живо смёл с лица жуткую усмешку и постарался улыбнуться: к сожалению, вышло не очень, получилось нечто среднее между «сожру тебя заживо» и «с новым годом».

Даже описать было сложно.

Глава 25.

Шэнь Вэй мягко прикоснулся к его лбу.

— Тебя немного лихорадит, зачем встал? Возвращайся в постель и возьми одеяло.

Только сейчас Юньлань осознал, что голова и у него и правда тяжёлая, и поэтому позволил Шэнь Вэю отвести себя обратно в спальню.

Шэнь Вэй снова принёс ему тёплой воды, чтобы запить таблетки, и попросил:

— Выпей и поспи. Не обращай на меня внимания, я приготовлю чего-нибудь поесть.

Сквозь хаос в мыслях Юньлань подумал: как может волк спать, если в его логово пришла необычайно привлекательная овечка?

Волк, скорее…

Может, его и правда слишком лихорадило, а может, подействовало лекарство, но на этой мысли Чжао Юньлань провалился в сон.

Шэнь Вэй потратил немало времени, чтобы разобрать покупки и наполнить холодильник свежей едой. Порыскав по кухне, он обнаружил довольно много посуды: почти вся она была новая, ещё в упаковке и с ценниками.

Шэнь Вэй остановил свой выбор на глиняном горшочке, помыл его и занялся готовкой. Сложил внутрь нарезанные овощи и мясо, посыпал приправами и поставил в духовку.

После этого он вымыл руки, согрел их у обогревателя и тихонько вернулся в комнату. Чжао Юньлань уже спал, и Шэнь Вэй осторожно подоткнул ему одеяло. Несколько мгновений он просто стоял у постели и смотрел, как тот спит, а затем ласково погладил его по волосам — они оказались удивительно мягкими на ощупь. Шэнь Вэй даже осмелился провести кончиками пальцев по чужой щеке, но тут же отдёрнул руку. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза и благоговейно поцеловал пальцы там, где они коснулись кожи Юньланя.

Шэнь Вэй до конца не понимал, как прошлой ночью ему удалось ускользнуть из квартиры Чжао Юньланя. Он бесцельно бродил по ночным улицам до тех пор, пока не занемели конечности, и казался себе мотыльком, наконец осознавшим собственную судьбу: отчаянно пытаясь противостоять зову пламени, он в итоге разрывался между разумом и чувствами.

И все эти мысленные пытки позволили ему продержаться только одну несчастную ночь.