В сотрясающей его агонии Шэнь Вэй не мог ничего сказать, но его окровавленные губы приподнялись в слабой улыбке, словно предлагая Призрачной Маске рискнуть и попробовать осуществить этот смехотворный план.

Призрачная Маска медленно, с мерзким хлюпаньем наполовину вытащил ледяной шип из его груди — только чтобы со звериной жестокостью вонзить его снова. Шэнь Вэй содрогнулся и потерял сознание: уронил голову на грудь и перестал двигаться.

А Призрачная Маска, не удостоив ошарашенного Линь Цзина и взглядом, развернулся и ушёл, растворившись в бездонной темноте.

Примечание к части Примечание автора (Прист): Прошу вас не волноваться о профессоре Шэне: не забывайте, что за его мирным обликом прячется могущественное потустороннее существо, и не стоит обманываться его умением трогательно краснеть.

Глава 100.

— Ничего ведь не случится, правда? — За отсутствием слушателей Линь Цзину приходилось разговаривать самому с собой.

Призрачная Маска не удостоил его и взглядом: должно быть, пренебрёг его присутствием, решив, что простой человек никак не сможет ему помешать.

— Ничего не случится, — пробормотал Линь Цзин себе под нос, пытаясь успокоиться. — Амитабха, со мной точно ничего не случится.

Он был как на иголках и в других обстоятельствах определённо предпочёл бы с удовольствием посидеть на гвоздях.

Повернув голову к Шэнь Вэю, Линь Цзин попытался разглядеть, что с ним происходит, но не смог: только расстроенно подумал, что будь он большой черепахой, то сумел бы вытянуть шею посильнее — и вообще, запросто уплыл бы отсюда.

— Профессор Шэнь! — нерешительно позвал он. — Эй, профессор Шэнь!

Шэнь Вэй не ответил.

— Профе…

Прямо перед ним из воздуха вдруг возник призрачный зверь и оскалил на Линь Цзина кривые зубы.

Линь Цзин понятливо заткнулся, не желая своей идеальной улыбкой провоцировать эту тварь: вдруг она из зависти решит сожрать его на ужин?

Призрачный зверь медленно облизал губы. Должно быть, его послали охранять Линь Цзина, и нападать на пленника зверь всё-таки не решился. С недовольным видом он навернул вокруг Линь Цзина несколько кругов и отошёл, не сводя с него глаз.

Линь Цзин глубоко вздохнул и закрыл глаза, пытаясь справиться с охватившим его животным ужасом, и начал повторять про себя писания. Однако с закрытыми глазами он очень быстро понял, что вместо священных строк подсознание живо воображает себе Чжао Юньланя: узнай шеф, что Линь Цзин беззаботно погрузился в писания, пока его детка пребывала в жутких страданиях, он непременно пустил бы своего нерадивого сотрудника на кошачий корм для Да Цина.

Эта мысль заставила Линь Цзина открыть глаза и украдкой взглянуть на охраняющего его призрачного зверя.

— Эй, — нерешительно спросил он, — ты понимаешь по-человечески?

— Заткнись, — хрипло отозвался зверь. Разумеется, кое-кто из призрачного племени, кто сумел забраться повыше, обладал человеческой речью.

— Все твои товарищи сбежали, — вздохнул Линь Цзин. — Только мы с тобой и остались. Если я замолчу, тебе будет одиноко. Но у меня, если честно, яйца сжимаются от одного взгляда на это дерево, к которому привязан его превосходительство Палач Душ… У тебя ведь тоже есть яйца, верно, мой друг? Ну, перестань, не нужно глупостей! Мы с тобой оба цивилизованные люди!

Призрачный зверь оскалил на него пасть, полную острых акульих зубов.

— Ладно, ладно, я заткнусь, вот прямо сейчас, уже заткнулся, правда! Монахи не лгут!

Зверь медленно втянул когти и зубы и отошёл в сторону.

А Линь Цзин снова окинул взглядом бесчувственного Шэнь Вэя. Однако ему очень скоро помешали: не успел Линь Цзин хорошенько рассмотреть залитого кровью красавца, как уродливая морда призрачного зверя, вся в язвах, сунулась ему прямо в лицо, загораживая Древо Добродетели. Линь Цзина словно вырвали прямиком с сеанса чудесного артхауса и швырнули куда-то в середину фильма ужасов. Он едва не подавился собственным дыханием.

— Уже и полюбоваться нельзя, — жалобно пробормотал он и отвёл глаза.

До него, наконец, дошло, что даже если Чжао Юньлань прямо сейчас угрожал бы пустить его на фарш, Линь Цзин никак не мог исправить эту ужасную ситуацию. Это осознание немного его успокоило, и Линь Цзин с чистой совестью снова принялся за свои писания.

Увидев, что он закрыл глаза, призрачный зверь решил, что пленник достаточно напуган, чтобы впредь вести себя хорошо, и перестал обращать на него внимание. Вместо этого тварь посмотрела на прибитого к древнему дереву Шэнь Вэя и неосознанно попятилась в страхе от него подальше.

И тут же почуяла что-то странное. Обернувшись, призрачный зверь увидел Линь Цзина — воплощение статуи Будды на земле — и каменную печать за его спиной.

Которая, словно прислушиваясь к чему-то, медленно наливалась мягким белым сиянием.

Призрачный зверь рванулся вперёд, пытаясь схватить Линь Цзина за плечо, но стоило ему прикоснуться к камню, и кожа на этом месте зашипела и оплавилась, словно камень был раскалён добела.

Жуткий визг грубо вырвал Линь Цзина из состояния медитации.

Дураком этот фальшивый монах не был: открыв глаза, он живо вообразил, в чём дело. Набрав воздуха в грудь, он старательно откашлялся и принялся цитировать писания вслух, заставляя камень позади всё сильнее и сильнее наливаться белым светом. Призрачный зверь шипел и рычал на него, но не решался подобраться ближе.

Ореол сияния постепенно становился всё шире и шире: его край пролился к ногам Шэнь Вэя, и тот, не приходя в сознание, болезненно поморщился.

Не зная, как поступить, призрачный зверь становился всё более беспокойным, и в итоге приказ возобладал над страхом: решив любой ценой остановить Линь Цзина, зверь с воем бросился на него, надеясь успеть разорвать того на клочки до того, как обжигающий белый свет обратит его в пепел.