Го Чанчэн, которого во всё это втянули силой, только и сумел, что под острым взглядом шефа свернуться клубочком в своём кресле, изо всех сил подражая страусам.
Шэнь Вэй явился очень скоро.
Стоило ему постучаться, и дверь офиса распахнулась, и Чжао Юньланя втолкнули прямо в его объятия.
Ему до сих пор было тяжело стоять, но сдаваться он не собирался. Цепляясь за Шэнь Вэя, Юньлань ткнул пальцем в сторону Чу Шучжи:
— Дождёшься у меня!
Чу Шучжи в ответ скорчил рожу:
— Ой, как страшно!
Не зная, плакать или смеяться, Шэнь Вэй мягко опустил дрожащую руку Юньланя.
— Тише, тише.
Может, помогло его прикосновение, или Юньлань и правда был настолько пьян, но он добавил уже спокойнее:
— Может не сегодня, но я тебя достану, узнаешь ещё, что не следует издеваться над своим несчастным шефом!
И дёрнулся вперёд, пытаясь добраться до своих обидчиков.
Шэнь Вэй вздохнул, придерживая его, и кивнул оставшимся в кабинете людям:
— Благодарю вас. Я о нём позабочусь.
Одной рукой он обнял Юньланя за пояс, а другой взял его за руку, обрывая попытку бунта, и увёл его прочь.
Да Цин остался стоять в дверях, глядя им вслед, и задумчиво произнёс:
— Странные они всё-таки, и зная нашего шефа… Эй, людишки, как вы думаете, что вообще происходит?
Чу Шучжи только отвесил ему смачный пинок.
Глава 49.
Чжао Юньлань оказался в весьма интересном положении.
Он действительно выпил слишком много и правда не слишком устойчиво стоял на ногах, но уже успел прочистить желудок, подремать и слегка протрезветь.
Вот только Чу Шучжи значительно преувеличил степень его опьянения, и Юньлань решил ему подыграть. Упал на переднее сидение, притворяясь совершенно растерянным, и вытянул ноги, старательно симулируя, что уплывает куда-то в мир пьяных сновидений.
Поднявшись за ним в отдел, Шэнь Вэй оставил обогреватель в машине включённым, и Юньланя теперь окутывало уютное тепло.
Сев на место водителя, Шэнь Вэй мягко тронул его за плечо:
— Проснись, отдохнёшь дома.
Чжао Юньлань сделал вид, что ничего не услышал.
Шэнь Вэй тихо вздохнул, поняв, что разбудить его не представляется возможным, и нагнулся над Юньланем, чтобы пристегнуть его к креслу.
Они оказались так близко, что Юньлань явственно ощутил его запах. Совсем не такой, как у Палача Душ: от Шэнь Вэя пахло мылом и свежестью. Кто бы мог подумать, что под жутким чёрным плащом прячется такой человек?
Достав бутылку воды, Шэнь Вэй налил немного в стаканчик и согрел воду в ладонях, заставив лёгкий парок подняться над поверхностью.
— Попей немного, — попросил он, поднеся стаканчик к губам Юньланя.
Чжао Юньлань слегка приоткрыл глаза. В машине было темно, и казалось, что единственным источником света были глаза Шэнь Вэя: чудесные, лучистые глаза, не слишком яркие и не слишком тёмные.
Сердце Юньланя пропустило удар. Потянувшись вперёд, он послушно напился из рук Шэнь Вэя, а тот вытащил из-под сидения плед, бережно укрыл Юньланя и плавно двинулся вперёд, ещё немного прибавив обогреватель.
Чжао Юньлань откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Сна у него не было ни в одном глазу: первый раз за очень долгое время ему было так тепло холодным зимним вечером.
Со злополучной поездки в горы прошло уже больше полутора месяцев, и Чжао Юньлань ни разу за это время не связывался с Шэнь Вэем.
Постоянно дёргать его и находить любые поводы, чтобы созвониться или увидеться, успело войти у него в привычку, а человек, как известно, весьма болезненно расстаётся со своими любимыми привычками. Так что Чжао Юньлань откровенно пользовался многочисленными вечеринками в честь конца года как оправданием ненадолго забыться. И пусть человек, как известно, социальное животное, но перебор с социализацией кого угодно оставит без сил.
Дело было не в имидже; просто иногда Юньланю хотелось хотя бы ненадолго не чувствовать себя одиноким.
За ним всегда бегали и мужчины, и женщины. Будучи в хорошем настроении, Юньлань с удовольствием заводил интрижку-другую только ради того, чтобы почувствовать себя лучше. Но перестав доводить Шэнь Вэя, он невольно начал всех кандидатов сравнивать с ним, и чем дальше сравнивал, тем больше разочарования его ждало. Никто из этих людей не обладал такой чудесной харизмой, завидным интеллектом и внешностью, украденной с какой-нибудь знаменитой картины.
Юньланю казалось, что за какие-то сутки он превратился в монаха, лишившегося желаний. На одной из вечеринок знакомые наняли юную модельку, которая ему всегда нравилась, но Юньлань не нашёл в себе ни капли интереса… Хотя Да Цин мог бы поклясться, что когда-то эта модель в купальнике стояла на заставке его рабочего компьютера.
А напившись до звёздочек перед глазами, Юньлань неотрывно думал о том позднем вечере, когда ему удалось заманить Шэнь Вэя к себе домой, беззастенчиво воспользовавшись в очередной раз разыгравшимся гастритом.
Тогда они смотрели вместе кино и тихо переговаривались, а когда Юньланю надоело смотреть в экран, он занялся притащенной на дом работой, и Шэнь Вэй бережно подложил подушку ему под спину. Они просто сидели вместе, не беспокоя друг друга, и занимались каждый своим делом.
Чжао Юньлань видел такое только в мечтах: чтобы двое людей могли спокойно сосуществовать рядом, не требуя постоянного внимания друг от друга, говорили, когда хочется говорить, и смотрели кино, когда хочется его смотреть. Чтобы у каждого была своя жизнь, но эти жизни сплетались вместе… Словно им суждено быть вместе. Только вдвоём.
