Нахмурившись, Чжао Юньлань щёлкнул кнутом и подтащил призрачную девчонку к себе. Ван Чжэн давно рассталась со своим пластиковым телом, и дух её оказался ужасно слаб. В глазах, смотрящих на Юньланя, горело спокойствие человека, смирившегося со своей судьбой.

— Ты, я вижу, совсем рехнулась, — прорычал Юньлань и силой затолкал её в часы, не переставая ругаться. Его сердце готово было взорваться в невыносимой, давящей на него хватке. — Хуже места, блядь, просто нельзя было подобрать!

Забрав Ван Чжэн, он собрался было повернуть назад, но кое-что заставило его остановиться.

Там, где раньше была Ван Чжэн, стоял огромный каменный монумент в много метров высотой, возвышаясь от земли до самых небес. Полностью чёрный, он был толще у вершины и тоньше у основания, словно гигантский клин, вбитый в землю. Там же, у основания, располагался разрушенный алтарь, весь исписанный символами Ханьга. На землю с него стекала свежая кровь: на алтаре кто-то совсем недавно провёл жертвоприношение.

Стоило Юньланю заметить монумент, и на его поверхности проступила тысяча искажённых страданием лиц, поползла друг по другу, душераздирающе завывая. Какофония множества жутких криков пронзила уши: кошмарный визг, умноженный в тысячи раз, попросту невозможно было выносить.

Чжао Юньлань схватился за грудь, чувствуя, как давление становится нестерпимым. В голове всё слилось в один жуткий высокий крик, и от чудовищной острой боли его вывернуло кровью. Он больше не чувствовал рук и ног, только понял, что силы оставили его окончательно: у Юньланя подогнулись колени, и он рухнул на землю.

Всё вокруг затопило темнотой. Только в груди болезненно пульсировало сердце.

А потом пришло онемение.

Отключаться было нельзя, и Юньлань окровавленными пальцами вытащил из ботинка нож, собираясь взрезать себе ладонь.

Но что-то остановило его, что-то мучительно холодное притянуло его в объятия. Среди удушливого запаха крови Юньлань уловил вдруг знакомые нотки: едва ощутимый прохладный запах, присущий обитателям преисподней.

Неужели… Палач Душ?

Чжао Юньлань выронил нож и потерял сознание.

Глава 37.

Плащ Палача Душ окутал их обоих стеной чёрного тумана, через которую ничто не могло пробиться, и туман этот взвился до небес, отрезав весь окружающий мир от этого кусочка земли.

Прижав Чжао Юньланя к себе, Палач Душ приказал:

— Выходи!

Костяная фигурка послушно вылезла из часов, свесив несуразно большую голову, и Палач Душ смерил скелетика взглядом.

— Возвращайся на место.

Кукла послушно обернулась серым туманом, который свернулся клубком и исчез у него в рукаве.

Ван Чжэн тоже вышла наружу и взволнованно посмотрела на Чжао Юньланя.

Палач Душ смерил её ледяным взглядом, пугающим до мозга костей, и призрачное тело Ван Чжэн пробрала дрожь.

Наконец, он отвернулся, чтобы опуститься на землю, и осторожно устроил Юньланя в своих объятиях.

— Не мне тебя судить. Ты его подчинённая. Жди.

Она послушно отлетела прочь и замерла у самого края туманной стены.

А Палач Душ словно опасался опускать свою ношу на землю, хотя Юньлань к тому времени уже столько натерпелся, что его бы точно не испугала грязь. Приглядевшись, Ван Чжэн поняла, что лезвие глефы Палача Душ покрыто пятнами тёмной крови.

Из чёрного рукава появилась бледная рука и мягко утёрла кровь с уголка губ Юньланя. Коснувшись его лица, Палач Душ склонился к нему, словно желая поцеловать: он вёл себя так, будто грубый и злой Хранитель в его руках был хрупким, драгоценным сокровищем.

Ван Чжэн удивлённо распахнула глаза.

Юньланю потребовалось много времени, чтобы прийти в себя, а очнувшись он понял, что опирается на чьё-то плечо, и скривился: его словно выдернули из комы, не оставив ни капли жизненной силы.

С трудом открыв глаза, он поднял голову:

— Вы…

К его губам прижался твёрдый палец. Палач Душ устроил ладонь напротив его сердца и мягко произнёс:

— Не нужно слов. Сосредоточься.

От его пальцев по телу Юньланя медленно растеклись ледяные струйки энергии, и тот невольно содрогнулся, принимая дар, и постарался расслабиться, позволив прохладе охватить себя целиком. Отключил все защитные механизмы и передал свою жизнь в знакомые руки.

Жёсткая и яростная натура Палача Душ порождала морозный, жгучий поток энергии, и бурлящий в теле Чжао Юньланя хаос под его властью постепенно улёгся и успокоился.

Юньлань всегда восхищался этим таинственным существом, с тех самых пор, как декрет Хранителя оказался в его руках. Они множество раз работали вместе в критических ситуациях, и ни разу за это время Чжао Юньлань не видел Палача Душ вышедшим из себя.

Тот всегда хранил ледяное спокойствие и оставался вежливым и максимально сдержанным, держа в надёжных цепях свою жестокую суть, и не позволял пробиться на поверхность даже крупице того, что наверняка творилось у него внутри.

Говорят, в ограничении можно постичь настоящую свободу. Если кто-то многие тысячи лет скрывал бушующую внутри бурю, этот кто-то либо проводит свои дни в страданиях, либо уже давно находится на уровень выше всех остальных.

Дождавшись, пока болезненная духовная пытка отступит, Чжао Юньлань неохотно открыл глаза и сел.

— Благодарю. Можно сказать, мне снова повезло.

Палач Душ отпустил его как будто с неохотой и слегка отодвинулся, ответив: