Умные кошки знают, когда нужно придержать лошадей, и Да Цин живо сменил свой ленивый тон.

— Мяу.

В этот момент на крышу выскочила девятая девушка, и Чжао Юньлань крикнул ей:

— Эй, подожди! — Но она, не обратив внимания, только быстрее рванула к краю. — Да блядь! — Юньлань снова не сумел никого удержать и, не сдержав злости, ударил ладонями по холодным перекладинам заграждения.

— А знаешь, — снова заговорил Да Цин, подобравшись поближе, — может, ты и прав. — Встав передними лапами на перекладину, он старательно к ней принюхался. — Неупокоенные души, конечно, могут оказаться навечно прикованы к месту своей гибели, вынужденные повторять воспоминание о ней вновь и вновь, но всё же умирать они обычно не торопятся.

— Тогда что происходит? — спросил Чжао Юньлань.

— Недобрая воля. — Пушистой мордочка Да Цина стала очень серьёзной. — Самоубийство — неестественная причина смерти, и такие души чаще всего не имеют возможности переродиться. Многие из них, запертые между мирами живых и мёртвых, теряют себя и забывают, кем они вообще были.

— От недоброй воли разве что холодок пробежит по спине, разве она может убивать?

— Скорее нет, чем да. Но она исходит от осколков душ, а если таких осколков несколько, то и недоброй воли может оказаться достаточно, чтобы обрести плоть. Может, так эта девчонка и появилась: воплотилась из недоброй воли множества расколотых душ.

— И что это воплощение из себя представляет?

— Недобрая воля отличается от гнева. Её порождение не наполнено злобой, и преследовать она может только тех, кто и так кишит призраками. И у неё точно не хватило бы сил вспороть кому-то живот, — продолжил чёрный кот. — Это не наш убийца. Пойдём отсюда.

Но Чжао Юньлань медлил.

— Ну почему ты такой упрямый? — вздохнул чёрный кот. — Нашему делу уже много тысячелетий, некоторые правила потеряли свою силу, зачем ты так упираешься?

— Я всё ещё думаю, что… — Юньлань замолчал, заметив подбирающуюся к ним десятую девушку.

Они оба с котом напряглись, когда она бросилась вперёд, перескочила заграждение и попыталась спрыгнуть с крыши.

Но Чжао Юньлань, ощутив едва уловимое отличие, изо всех сил рванул ей наперерез и схватил за пояс. Вены на его запястьях вздулись от напряжения: в этот раз его руки стиснули живого, настоящего человека.

Чёрный кот, распахнув изумрудные глаза, в изумлении вскочил на заграждение.

А Юньлань к своему стыду обнаружил, что попался в ловушку: все его силы уходили на то, чтобы девчонка не свалилась вниз. Вытащить её он не мог, да и сам едва держался за заграждение, опасно кренясь вниз. Тут ещё и девчонка пришла в себя, зависнув на высоте восемнадцатого этажа, и задёргалась, закричала от ужаса.

— Не двигайся, или нам обоим конец! — рявкнул на неё Чжао Юньлань. — Замри!

Заграждение, довольно старое, глухо скрипнуло под их весом и начало разваливаться.

Чжао Юньлань, словно не заметив, продолжил:

— Спокойно, всё будет хорошо, только держись…

Заграждение под ними сломалось с громким предательским хрустом.

За спиной у Юньланя раздался жутковатый смех: словно на крыше было полно людей, и каждый из них был вне себя от счастья, видя двоих несчастных на грани смертельного падения.

— Мяу! — яростно завопил Да Цин.

И в тот момент, когда заграждение начало рушиться, на крышу кто-то ворвался и с нечеловеческой скоростью бросился к краю. Чжао Юньлань развернулся ужом и подтолкнул девчонку наверх, в руки этого человека, и тот поспешно втащил её наверх.

Сам Юньлань повис над пропастью, цепляясь за край крыши. А Да Цин вдруг понял: их спасителем был профессор Шэнь.

Торопливо отпихнув девчонку за спину, Шэнь Вэй склонился над краем и крепко взялся за руку и плечо Юньланя.

— Держись за меня, скорее!

Глава 7.

Юньлань разжал хватку и вверил свою жизнь в руки Шэнь Вэя так легко, будто бы свисал с невысокого уступа, а не восемнадцатого этажа.

Пусть профессор и не выглядел особенно крепким, силы в нём оказалось невероятно много. Он потянул Юньланя наверх, и от его хватки запястья у того буквально онемели.

Юньлань влетел в его объятия, и они рухнули на крышу. Юньлань попытался подняться, чтобы не придавливать его своим весом, но руки болели, наливаясь синяками, а Шэнь Вэй держал его так крепко… будто обнимал.

Конечно, он быстро взял себя в руки, и когда Юньлань отстранился, отпустил его и поспешно поправил очки, пряча эмоции.

Однако Чжао Юньлань был наблюдательным типом: за неловкими движениями Шэнь Вэя он разглядел проблеск желания, сдержанность и смущение — всё то, чего не стоило видеть другим людям.

Юньлань достал из кармана пачку бумажных салфеток и принялся оттирать с рук грязь и кровь, словно не произошло ничего особенного.

— Я рад, что ты успел вовремя, иначе я бы тут уже в лепёшку превратился.

Ошеломлённый Шэнь Вэй ничего не ответил.

Решив дать профессору передышку, Юньлань переключился на девушку.

— А с тобой что не так? Парень бросил? Преподаватель отчитал? Экзамен завалила? Современные дети так хорошо живут, что могут позволить себе высшее образование, а тебе что, было скучно, и ты решила прыгнуть и посмотреть, что получится?

Бедная девушка зашлась рыданиями, и по её щекам градом потекли слёзы.