Этим человеком был Чжао Юньлань. Всегда только он один.

Шэнь Вэй понимал, что кое-что доступно только ему самому, и кое-что может помнить только он сам. Когда придёт его время, он снова исчезнет; снова останется один. Будет лучше, если никто этого не заметит… В конце концов, само его существование было ошибкой.

А пока это время не наступило, можно позволить себе аккуратное скрытое наблюдение.

Шэнь Вэй временами поздней ночью пробирался к Юньланю домой, но не мог задержаться надолго: Юньлань слишком чутко спал. К счастью, многочисленные посиделки с друзьями нередко задерживали его допоздна, и домой Юньлань приходил сонным и пьяным. Тогда Шэнь Вэю удавалось оказаться чуть ближе к нему.

Он приходил и исчезал без единого звука.

Окинув целиком занятую портретами стену нежным взглядом, Шэнь Вэй исчез в облаке чёрного тумана.

Он устремился к вратам ада и вскоре явился к Мосту Судьбы, где над собравшимися стражами преисподней заседал судья. Все они, включая Быкоголового и Лошадиноголового, грозных привратников Ада, ждали явления Палача Душ.

Судья, бледный и полный человек средних лет, слегка улыбался, а увидев Шэнь Вэя, и вовсе обратился в воплощение вежливости:

— Ваша Честь, вас ожидают десять королей преисподней.

Среди этих пустынных земель выражение лица Шэнь Вэя поражало прохладой. Кивнув стражам преисподней, он вежливо сказал:

— Благодарю вас.

Судья заметил, пристально наблюдая за ним:

— Прошу прощения, Ваша Честь, послать Хранителю Книгу Жизни и Смерти было большой оплошностью с нашей стороны. В результате ваша личность едва не оказалась раскрыта, и это только наша вина.

Шэнь Вэй взглянул на него с убийственным спокойствием, и судья невольно покрылся холодным потом.

— Но поверьте, всё, что имело отношение к лорду Куньлуню, было стёрто. Гарантирую вам, ничего не осталось, ни малейшей ниточки. Хранитель теперь живёт среди людей, и если Призрачная Маска не станет вмешиваться, ему никогда не добраться до истины. К тому же, Хранитель слишком чист и благороден, чтобы грязная тварь вроде Призрачной Маски посмела к нему приблизиться.

Шэнь Вэй холодно усмехнулся, но ничего не сказал. Нечего было говорить: ни одного приличного слова.

Судья сухо засмеялся и утёр рукавом потный лоб.

Послать Чжао Юньланю Книгу Жизни и Смерти и впрямь было слишком очевидным и чересчур идиотским решением со стороны преисподней, но что с этим сделаешь? Решение принимал не он.

Над ним стояли десять верховных богов, от которых пришёл приказ втайне разузнать, что у Палача Душ на уме, на чьей он стороне, и можно ли его переубедить. Несмотря на отчётливое нежелание быть многословным, вежливость и благородство Палача Душ многим казались слабостью.

Однако, желающих надавить на него напрямую не находилось. Самому старому судье вовсе не улыбалось испробовать остроту клинка Тёмного Палача на своей шкуре.

А когда пробудится тот, кому суждено пробудиться, на чью сторону он встанет?

Разве много лет назад его не изгнали как раз за то, что воспротивился подобному ходу вещей?..

Глава 48.

— После вылазки на место необходимо составить отчёт, — сказал Чу Шучжи, наливая себе чай, и небрежно откинулся в кресле. — Я печатаю медленно, так что этим займёшься ты.

Го Чанчэн немедленно выпрямился, словно ему поручили действительно важную задачу.

Помещение спецотдела совсем опустело: живые сотрудники разбежались, оставив свою ночную смену парить по коридорам. Свет горел только в одном кабинете — словно маяк посреди вечерней темноты.

Кто-то постучал в дверь, и когда Чу Шучжи открыл, в комнату медленно вплыл поднос с едой. Присмотревшись, Чанчэн понял, что подносы всё-таки не летают: его держала в руках бесплотная безголовая фигура.

На подносе лежали две пары приборов, четыре тарелки с едой, кастрюля с супом и две чашки риса. Проплыв по комнате, призрак аккуратно поставил свою ношу на стол, а затем из ниоткуда вытащил пакет с кошачьей едой и наполнил миску Да Цина.

Да Цин довольно кивнул и уселся, обернув хвост вокруг лапок:

— Благодарю. Было бы ещё прекраснее, если бы ты преподнёс мне, своему королю, ещё и молочка.

Некоторых жирных котов просто нельзя оставлять без присмотра.

Безголовый призрак послушно проплыл к холодильнику и вытащил оттуда бутылку молока, а затем налил его Да Цину Великолепному в отдельную мисочку.

Го Чанчэн уже пообвыкся в доме номер четыре на Яркой улице и давно понял для себя, что люди и призраки — не такие уж и разные. Некоторые духи были добросердечны — как этот парень, что вечно притаскивал ужин коллегам, которым приходилось задерживаться на работе. В кармане у Го Чанчэна на сегодня завалялась жалкая двадцатка, так что бескорыстная помощь призрака действительно отогрела ему сердце.

Перекусив и лениво попивая свой чай, Чу Шучжи велел Го Чанчэну:

— Найди какой-нибудь старый отчёт и используй в качестве образца. Наш парень не был отравлен, его прокляли духи… Обязательно упомяни недобрую волю. Жертва страдала от боли в нижних конечностях, а значит, преступник, вероятнее всего, умер от физических увечий. Лоб у жертвы был тёмным, а глаза — красными. Неглубокая Линия Кармы и почти прозрачная Метка Добродетели за ухом… Вероятно, парень не является родственником проклявшего его духа и не заслуживает подобного наказания. А значит, наложив проклятие, этот дух нарушил закон.

Го Чанчэн испуганно вытаращился на экран: не то что его руки, но даже мысли не успевали за Чу Шучжи, и он совсем потерял нить происходящего.