— Где Хранитель?
Наученный судьёй страж покачал головой, отказываясь говорить, поклонился ещё раз и уплыл прочь.
***
Ровно в этот момент Шэнь Вэй, стоя у подножия горы Куньлунь, глубоко вдохнул, позволив морозному воздуху наполнить лёгкие. Занимался рассвет, но вершина ещё пряталась в непроницаемых угольно-чёрных облаках, низко нависших над землёй.
К завыванию ветра примешивались отзвуки стонов и криков, навевая невольную жуть: словно дремлющие души, заключённые в преисподней, жаждали пробудиться.
Шэнь Вэй крепче сжал свою глефу и произнёс, услышав за спиной приближающиеся шаги:
— Пора идти.
— Погоди-ка, — небрежно отозвался знакомый голос. — Подождём того, кто меня позвал. Я так боялся опоздать, что заявился пораньше.
Резко обернувшись, Шэнь Вэй увидел Чжао Юньланя, одетого в самый раз для восхождения на гору, и его чёрного кота. В руках у Юньланя был надкусанный бургер и кружка с кофе.
— Ты завтракал? — невозмутимо уточнил тот, широко улыбаясь. — У меня ещё оладушки с собой.
Примечание к части *Чёрная черепаха (кит. упр. 玄武, пиньинь Xuán Wǔ, палл. Сюань У) — один из четырёх китайских знаков зодиака, соответствующий группе из семи созвездий в северной части неба. - https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D1%91%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BF%D0%B0%D1%85%D0%B0
Глава 72.
Терпение Шэнь Вэя натянулось тонкой струной — тронь, и порвётся. Его руки задрожали от гнева.
А Чжао Юньлань между тем даже не догадывался, как сильно кипит сейчас кровь в его жилах… Или искусно притворялся, что ничего не понимает. Отыскав припорошенный снегом камень, Юньлань безмятежно уселся на его край, прикончил свой кофе, а затем зубами вытащил из бургера пластинку сыра и выбросил, прежде чем откусить ещё кусок.
Шэнь Вэй молчаливо встал рядом, заслоняя его от ветра, а когда Юньлань покончил с завтраком, низким голосом произнёс:
— Ты помнишь, что я тебе сказал?
— «О чём бы тебя не попросил страж ада — откажись и жди моего возвращения», — невозмутимо процитировал Юньлань, утирая рот.
— И что же ты здесь делаешь? — голос Шэнь Вэя обдал его холодом.
Юньлань огляделся, убеждаясь, что рядом с ними нет никого, кроме чёрного кота, а затем встал и обнял Шэнь Вэя — холодного, словно ледяная скульптура. Приподнявшись на цыпочки, он кратко прижался губами ко скрытому капюшоном лбу.
— Ты злишься?
Да Цин отвернулся, не в силах выносить этого ужаса.
Шэнь Вэй словно окаменел:
— Тебе так нравится меня злить? Я… Я бы хотел…
Чжао Юньлань отпустил его и всмотрелся в укрытое пеленой лицо. На мгновение ему показалось, что за чёрным дымом можно разглядеть знакомые упрямые глаза, и Юньлань вздохнул и взял Шэнь Вэя за руку.
— Можешь наказать меня, как тебе вздумается, ладно? Я даже на колени встану. И следующего раза не будет, я обещаю… И вообще, я не виноват! Можешь спросить Да Цина: это всё Чу Шучжи, из-за него мне пришлось согласиться на эту авантюру! Практически под дулом пистолета!
Разумеется, это судье пришлось, скрипя зубами, подписать приказ об освобождении Чу Шучжи, и метафорический пистолет всё это время был в руках самого Чжао Юньланя. А потому Да Цин проигнорировал его слова и продолжил молча вылизываться.
Скорее свиньи полетят, чем этот человек научится говорить правду.
— И пути назад уже нет, — добавил Юньлань, в защитном жесте вскидывая руки. — Эй, ну пожалуйста, не злись. Невыносимо видеть тебя таким. Шэнь Вэй? А-Вэй, малыш Вэй, детка, пожалуйста, только не молчи. Скажи что-нибудь.
Шэнь Вэй упрямо молчал, до боли стиснув кулаки.
Последнее обращение заставило Да Цина содрогнуться от ушей до хвоста, и он потихоньку ускользнул подальше, не желая больше всё это выслушивать.
Чжао Юньлань собрался было качнуться вперёд, но вместо этого застыл на месте, вернул себе выражение небрежного спокойствия и отошёл на пару шагов. У них появилась компания: небольшая толпа во главе с судьёй, за которым следовали разномастные призраки, представители волшебного народца и многие другие. Одного взгляда хватило, чтобы понять: в этой толпе не было ни одного обычного человека.
Чжао Юньлань занял позицию бок о бок с Палачом Душ. Его лицо, застывшее и бледное, потеряло всякое выражение — не то от холода, не то от недостатка кислорода на такой высоте, — и даже губы лишились всяких красок. Слегка склонив голову, Юньлань нахмурился и вежливо кивнул:
— Доброе утро.
Сложно было сказать, как давно он здесь находится, и какие отношения связывают этих двоих.
Однако именно на это и рассчитывали силы преисподней: Палач Душ должен был встретиться с Хранителем до прибытия основных сил, и теперь, у подножия горы Куньлунь, он не сможет отпустить Юньланя одного и будет вынужден согласиться с его присутствием. И даже если у него появятся крамольные идеи, он не посмеет высказать их открыто в присутствии своего возлюбленного.
Однако этот изощрённый план здорово разозлил Палача Душ. Он был в ярости.
Пытаясь разгадать, что происходит за тёмной вуалью, судья заметил, что она стала плотнее и совсем почернела, и его сердце охватила жуть. Несмотря на свою должность, судья напрямую подчинялся десяти королям преисподней, и никакой настоящей силой не обладал. В такие времена, как сейчас, ему казалось, что вся его работа состоит в том, чтобы выполнять дурацкие поручения и строить из себя козла отпущения. Молодые короли практически ничего не знали о своих предках, и судья справедливо считал их всех дураками, вообразившими себя непобедимыми благодаря дарованной им силе.
И ладно Чжао Юньлань, но злить Палача Душ… Чёрт с ней, с дипломатией: ему намеренно бросили вызов. Разве они не знают, что по-настоящему опасные псы попусту не лают? Если Палач Душ даст волю своему гневу, содрогнётся весь мир — от преисподней до самых небес.