— Куда ты смотришь? — спросил Куньлунь.

— Грозовые облака так красивы, — отозвался юноша, указав на них пальцем.

— Что в них такого красивого? — удивился Куньлунь, усевшись на землю рядом с ним. — Гора Куньлунь по-настоящему прекрасна в солнечном свете, когда лучи рассвета играют на снегу, словно нежные лепестки. А когда снег сходит с камней, подчиняясь теплу, на них вырастает зелёная трава, а в ней распускаются цветы… Мы зовём их цветами галсана.

Юноша смотрел на него, словно зачарованный.

— Но больше их не увидеть, — сказал Куньлунь.

— Почему?

— Я пробил дыру в небе, чтобы освободить людей. — Не удержавшись, Куньлунь погладил юного Короля по голове. Его волосы были мягкими, как он и ожидал, а гордая шея окаменела от напряжения. Сложно было поверить, как послушно он доверился ласке. Всего несколько минут назад он яростно вгрызался в глотку призрачного зверя, и вблизи было ясно, что кое-где на его губах ещё осталась тёмная кровь.

Он напомнил Куньлуню его ручного кота.

— Зачем? — спросил юный Король.

— В качестве обещания, — улыбнулся Куньлунь, снова погладив его по волосам. — Тебе не понять, малыш.

Юноша вскинул на него серьёзные глаза.

— Я понимаю. Мне было невдомёк, какова поверхность земли на самом деле. Если бы я знал, как прекрасен мир за Великой Печатью, я бы тоже охотно пробил в ней дыру.

Покачав головой, Куньлунь засмеялся. Юноша смотрел на него, не мигая, и Куньлунь мягко произнёс:

— Отказываешься жить, если тебе не предоставят право самому решать собственную судьбу… Кажется, я встретил свою родственную душу.

Поднявшись, владыка Куньлунь направился прочь. Над его головой пронеслась фигура Нюйвы, которая куда-то очень спешила: вероятно, торопилась разыскать свои камни, чтобы заделать небо. Куньлунь усмехнулся: горы и реки под его рукой погрузились в темноту и хаос, отчего его охватило странное удовлетворение.

Помедлив мгновение, юный Король Призраков последовал за ним.

Куньлунь не возражал против его компании. Послушная взмаху его руки, недалеко от них из ровной земли выросла огромная гора: это была гора Пэнлай. [1]

Многие из волшебных народов и племен гоблинов стеклись на новорождённую гору, чтобы переждать шторм. Из-за нескончаемого ливня на северо-западе начался жуткий потоп, что пронёсся по миру, унеся сотни жизней, и устремился на восток, оставив за собой тысячи миль бесплодной земли.

Императору Чжуань-сюю оставалось только пасть на колени, трижды ударив лбом о землю, и молить небеса о прощении.

Но небеса не знали пощады.

Король Призраков следовал за Куньлунем до самого пика горы Пэнлай. Бесчисленные горные хребты по всему миру взывали к своему божеству, и волны этого зова катились прямиком к вершине горы Пэнлай. Гоблины и представители волшебных народов тряслись от ужаса. Подобно своему предку, Чи Ю, Хоу И привёл своих людей к подножию горы и повёл их к вершине, кланяясь до земли на каждом шагу. В толпе рыдали младенцы, а испуганные взрослые настолько боялись потревожить богов, что зажимали себе рот и теряли сознание от недостатка кислорода.

Чудовищный потоп нагнал их на середине пути, и его волны, высотой в человеческий рост, разом смели половину из тех, что привёл Хоу И.

Холодный и молчаливый бог гор прикрыл глаза, как Нюйва до него, и не двинулся с места.

И тогда новая группа людей явилась с запада: одетые в лохмотья, еле волоча ноги, они шли следом за стариком с кубком целителя. Они тоже начали подниматься на гору, и император Чжуань-сюй почтительно последовал за предводителем-старцем.

Открыв глаза, лорд Куньлунь прошептал:

— Шэнь-нун.

Ощутив это, Шэнь-нун вскинул глаза к вершине горы, и в глубине его зрачков отразилось буйство небес.

Куньлунь пообещал уничтожить людей Чжуань-сюя, уничтожить все человечество, но не сделал этого. Он попросту не желал подчиняться судьбе: к чему ему было марать руки об уцелевших? Сохраняя молчание, Куньлунь наблюдал, как Шэнь-нун и его люди поднимаются на вершину горы, где Чжуань-сюй вновь пал на колени, восхваляя великого бога гор, сотворившего гору Пэнлай, ставшую им всем последним убежищем. Шэнь-нун не произнёс ни слова.

Когда люди отступили, Куньлунь поднялся на ноги, но прежде, чем он успел поприветствовать Шэнь-нуна, тот отвесил ему пощёчину.

Король Призраков обнажил свои жуткие клыки и зарычал, собираясь броситься на Шэнь-нуна, но Куньлунь остановил его.

Глядя на уродливого старика, он мягко произнёс:

— Ты больше не бог. И ты умираешь.

Шэнь-нун посмотрел на него своими тусклыми, пожелтевшими глазами.

— Пришло моё время: я выполнил то, что должен был сделать. Ты был рождён от гор этой земли; разумеется, к этому причитается связь со всеми ужасами преисподней. И в тебе живёт дух топора Паньгу. Я всегда знал, что ты, рождённый от жестокости, однажды сам станешь предвестником катастрофы. Вечные снега на вершине горы Куньлунь были тому доказательством. И вот к чему мы пришли.

Куньлунь хранил молчание.

— Ты забыл подумать о последствиях. Ты не умеешь отличать хорошее от плохого, добро от зла, а жизнь — от смерти. Как посмел ты предать небеса? — тяжело уронил Шэнь-нун, и каждое его слово камнем ударялось о землю. — Столь неразумная отвага обречена на гибель. Ты… Увы!

Слова Шэнь-нуна оказались пророческими.

На третий день звёзды обрушились в темноту, и призраки захватили власть над землёй.