Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Ну оставайтесь! Желаем ни дна ни покрышки. Увидите ваших, передайте поклон от наших, — ответил басом белореченец и добавил, обращаясь к одному из своих: — Ступай, Белкин, вперед, будешь за головного дозорного.

— Есть за головного дозорного, господин урядник, — ответил сиплый молодой голосок.

Казачий разъезд, прекратив перебранку, продолжал свой путь.

За греблей гомон не умолкал. Пьяные голоса затянули разудалую песнь:

За Уралом за рекой
Казаки гуляют,
Эй, пей, пей, гуляй,
Славные ребята, —
Казаки не простаки —
Все живут богато…

Еще немного, и едва различимые в ночном мраке силуэты белореченцев, помаячив на бугре, скрылись в низине. Священник, ни живой ни мертвый, отбивая частую дробь зубами, зашептал, обращаясь к Боровому:

— Куда же вы теперь, рабы божий, денетесь? Нет вам ходу ни вперед, ни назад.

— Рано ты нас пихаешь в царство небесное, — раздался голос комиссарова ординарца.

— Свят, свят, свят, — начал креститься священник. — Положитесь на слугу божьего, он вас выведет из этого ада. Чего таить правду. Кое-кто из нашего брата грядет в царство Христово по колени в крови, а я, слава всевышнему, не из тех…

Группа всадников, во главе с Боровым, сопровождаемая священником, тронулась с места. Чуя опасность, зафыркали кони. Густой мрак, угрожая неожиданностями, вместе с тем как бы служил щитом для всадников, попавших во вражеский стан.

Прихрамывая, чуть отстала лошадь Булата. Он ласково подбадривал ее:

— Ну, подтянись, Рыженький, подтянись, дружок! Не очень-то сладок белоказачий овес.

Боровой, поравнявшись с Алексеем и указывая на проводника, продекламировал вполголоса:

— «В белом венчике из роз — впереди Исус Христос…» Не помнишь, откуда это, Леша?

— Оттуда, где говорится: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем…»

10

В то время, когда группа Борового столь неожиданно попала в логово деникинцев, Ракита-Ракитянский и Дындик, усталые от дневной суеты, несмотря на поздний час, оставались еще в своей канцелярии.

Начальник связи дивизии сообщил по телефону, что вот-вот поступит в эскадрон срочный пакет для отправки в Рагузы.

Хотя на фронте дивизии давно уже установилось затишье, такой нагрузки, как нынче, давно уже не знал штабной эскадрон.

Ракита-Ракитянский свертывал толстую козью ножку и недружелюбно косился на трубку замолчавшего «фонопора», словно ожидал от него очередной неприятности.

— Ну, скажите на милость, Петр Мефодьевич, — брюзжал он. — Вот вы, мой политком, э… сами видите — все люди в разгоне. Где я им возьму посыльных! Личных коноводов, и моего и вашего, и то пришлось, э… гнать с бумагами, такая нынче сумасшедшая гонка. Твердохлеба и Иткинса по вашему предложению послал в первую бригаду сверх наряда. Остались лишь Кашкин да Чмель… И те абсолютно без сил, наездились…

— Чмеля и Кашкина не трогать, — Дындик положил свои тяжелые руки на стол и ткнулся в них подбородком. — Они беспартийные. То, что я спрашиваю с коммунистов, я не могу требовать от них. И еще скажу тебе, командир, — натянуто улыбнулся политком эскадрона. — Возле Чмеля ходи с оглядкой. Он с виду спокойный мужик и будто забыл про обиду, а старые подошвы от калош возит в переметных сумах.

— Не пойму, — удивился бывший гусар, — что за подошвы?

— Слыхал я, он их таскает третий год. Собирался тебя отхлестать ими. Даже спрашивал Сливу, каков теперь закон. Что положено рядовому, ежели побьет командира… Как услыхал слово «расстрел» — пригорюнился. Так что тебе мой добрый совет: держись покрепче за командирское звание. Иначе тебе несдобровать.

Ракита-Ракитянский побледнел.

— Я надеюсь на вас, Петр Мефодьевич.

— Пока ты командуешь по-правильному, надейся. А возьмешь фальшивый аккорд, пеняй на себя. Пожалуй, одними подошвами Чмеля не отделаешься.

— Ну ладно, это все дела личные, — ответил Ракитянский, — а кто же повезет пакет в Рагузы, Петр Мефодьевич? Не иначе как архангел Михаил, — пытался он шутить. — Поймите, если он мне не поможет, меня, э… обвинят в саботаже.

Дындик порывисто встал на ноги и, опираясь обеими руками о столешницу, твердо сказал:

— Не дрейфь, товарищ командир, никто ни в чем тебя винить не собирается. Пока ты честно нам служишь, я, политком, тебе защита во всем. А пакет повезу я!

— Вы? — изумился Ракитянский.

— Сказал, я — и все, — Дындик, звеня шпорами, начал прохаживаться по канцелярии, стряхивая с себя сон и тяжелую усталость.

— Но вы ведь комиссар отдельного эскадрона, это равняется командиру неотдельного дивизиона. По-старому — вы, э… штаб-офицер, и вдруг развозчик пакетов.

— Командир, — отрезал строго Дындик, — брось эту свою гнилую премудрость. Я, браток, и не такое делал для господ. А для своего кровного дела я готов на все. Раз надо и некому — повезу пакет я, понял? Давай карту, показывай, как добираться до тех Рагуз.

— Ну, а как я тут без вас управлюсь, Петр Мефодьевич? — всполошился Ракитянский, привыкший во всех сложных обстоятельствах выдвигать на первый план Дындика, не боявшегося ни бога ни черта.

— Я оставляю записку. Вернется Твердохлеб — ему пока быть при тебе. Твердохлеб — готовый политком.

Давая такое указание, Дындик вспомнил комиссара дивизии. Боровой говорил своим подчиненным: «Не считайте себя незаменимыми. Нам люди нужны и еще нужны будут. С небес они не упадут, и не всегда ждите их из Москвы или из Киева. Они есть в народе, и больше, чем мы думаем. Умейте только их замечать и выдвигать».

Ракита-Ракитянский, по примеру комиссара стряхивая с себя сон, развернул на столе шуршащую двухверстку. Вырвал из полевой книжки чистый листок и, вооружившись карандашом, стал на нем вычерчивать схему маршрута.

— Наши люди знают эти направления, как отченаш. А вам, Петр Мефодьевич, эта штука пригодится. — Командир бегал проворным карандашом по бумаге, на которой постепенно появлялись то широкая линия тракта, то тонкая паутинка проселка, то похожий на гусеницу овраг, то изображенный в виде скобок мостик, то извилистая змейка речушки, то лес, выглядевший на бумаге зубчатой лепешкой, покрытой ровными диагоналями. — Между прочим, — продолжал Ракитянский, — до самых Рагуз вам, э… ехать не придется. В селе Капканы, как вы знаете, стоит наш промежуточный пост летучей почты. От въезда восьмой дом налево. Помните, восьмой дом. Сдадите пакет на посту, а оттуда его повезут в Рагузы, во вторую бригаду…

Дындик, восхищенный добрым порывом командира эскадрона, принимая от него схему маршрута, пожал ему признательно руку и, переходя на «вы», торжественно заявил:

— За это вы, Глеб Андреевич, молодцы! Спасибо.

— Компас, спички, нож, карандаш, бумага у вас, есть? — спросил расчувствовавшийся Ракитянский, экзаменуя политкома, как новичка. — Оружие в порядке? Патроны на месте?

— Возьму с собой карабин, — ответил Дындик, довольный заботой командира. — С ним в поле надежнее.

Долго дожидаться не пришлось. Документы принес пеший посыльный из штаба дивизии. Расписавшись в разносной книге, Дындик положил увесистый от пяти сургучных лепешек пакет в полевую сумку.

Эскадронный писарь давно уже подседлал политкомовского серого жеребца в яблоках и дожидался с ним во дворе.

Дындик ловко вскочил в седло. Ракита-Ракитянский, все еще изумленный поступком комиссара, взявшего на себя функции рядового посыльного, и в то же время признательный Дындику за то, что он вывел его из затруднительного положения, высоко поднял руку и напутствовал уезжавшего:

— Па-аслу-шайте, с богом, Петр Мефодьевич!

Но Дындик, верный себе, хлестнув жеребца, крикнул:

— Катись ты к монахам со своим богом. Без него справлюсь.

Оставив позади погруженный во мрак Казачок, Дындик едва различал в темноте дорогу. Положившись на верного коня, перевел его на рысь. Он не раз слышал от опытных кавалеристов, что сразу же в начале похода коню надо открыть дыхание. С версту Дындик следовал рысью, а потом перешел на шаг. Эта встряска оказала полезное действие не только на коня, но и на всадника. Еще недавно его нестерпимо клонило ко сну, а сейчас он вовсе приободрился. На пакете, который лежал в политкомовской сумке, начальник связи дивизии начертал два креста. Это значило, что посыльный должен следовать к месту назначения переменным аллюром. Дындик строго придерживался этого указания, двигаясь версту рысью, версту шагом.

20
{"b":"868836","o":1}