«Чем больше анимы, тем меньше кажется прибыток от каждого поглощенного. Досадно…».

Оглянувшись на гончих Эреб и феникса, сожравших всех обороняющихся за пределами НИК, он покачал головой. Раньше казалось, Омелум — бесконечный ресурс для развития Вормонд. Однако сейчас разгорались переживания, где бы еще найти заселенные планеты для пропитания подчиненных.

— Разберемся с этим позже, а пока… — Влад раскинул руки, позволяя вырваться из тела густому облаку темной анимы, пронизанной синими нитями. — Выходи, Спарассида.

Огромный паук, воплотившийся из совершенного генома, смотрел на хозяина двумя парами глаз. В бездонных зрачках горели крошечные звезды, а на темном брюхе замысловатым узором переплетались синие линии.

Чудовище принадлежало расе злых духов, а конкретнее к семье Спарассида — одной из четырех правящих семей Фобоса. До становления частью армады Вормонд, семьи Фобоса были в подчиненном положении у семей Марса. Средняя их сила так же значительно уступала основным родословным злых духов. Однако у ветви Спарассида, обосновавшейся на Земле, родился выдающийся представитель — Эйдон Спарассида.

Тот, кого в последствии назовут космическим пауком.

Если Влад считался гением в естественных науках, то Эйдон — гений в сверхъестественных силах. Он родился с даром управлять пространством, и возвел свою силу до каких-то невероятных масштабов. Паук сплетал целые измерения, создавал червоточины по всему космосу, и при этом обладал ужасающими боевыми способностями.

Эйдон Спарассида, который стал десницей Вормонд — правой рукой Влада, передал некоторым избранным членам семьи способность к пространственным манипуляциям.

Избранные перешли из второго легиона Скверны в пятый легион Оков. Они утратили способность создавать яды, но взамен обрели куда более могучую силу. Именно ее Влад жаждал применить против потусторонних.

«Начинай».

После мысленного приказа, паук подогнул лапки и поднял брюхо кверху. Две пары составных псевдохелицер на заднице начали двигаться, выбрасывая в воздух нечто невидимое.

С трудом можно разглядеть крошечные нити, преломляющие свет прожекторов. Это те самые пространственные нити, которыми Эйдон Спарассида в параллельной вселенной создал себе ужасающую репутацию.

Невидимая паутина, состоящая из предельно сжатого пространства, сетью ложилась на купол НИК.

Влад, наблюдающий за создание ловушки, удовлетворенно кивнул. Он втянул в себя остальных чудовищ и развалистыми шагами вошел в место, где брал первые задания в качестве военного.

Ностальгии случиться было не суждено, так как внутренности НИК полностью отличались от ранее виденных:

Повсюду рос дикий плющ. Вместо керамического покрытия на железном полу — сырая земля с зелеными всходами. По правую сторону, под завалами резных камней, украшенных барельефами, журчал чистейший родник. А место целого комплекса лабораторий заняла древняя стена, на которой статуями выбиты картины из жизни древних манункти.

— Ты пришел. — Безразличный голос Баритаса Гнеумдира — бывшего главы НИК, раздался с каменного трона.

Подле ног престарелого ученого соблазнительно извивались полуголые девушки, которые раньше являлись научными сотрудницами. Они кормили друг друга белыми ягодами, сорванными с пышных кустарников, произрастающих вдоль ручья.

— Вы сделали все, чтобы это произошло. — Влад не обратил внимания на гедонистическую картину. Он сконцентрировался на мужчинах, что занимали позиции молчаливых статуй по правую и левую сторону от трона.

У бывших сотрудников НИК, помимо столь же скупой одежды как у женщин, в руках вместо нормального оружия оказались самые настоящие копья. Отполированные металлические наконечники, резные древки с неизвестными символами, качественный кожаный переплет на местах хватов. Но даже так это все еще чрезвычайно примитивное оружие.

«Это что еще за возвращение к истокам?».

— Очень жаль, что ты не желаешь присягать к нам, Краус. — На отрешенном лице Баритаса мелькнул след разочарования, который исчез так же быстро, как появился. — Обычно слуги милосердных матерей тупы настолько же, насколько сильны физически. Но ты другой… Ты замечал столько всего, что пропускали мимо себя эти идиоты люди.

Влад, желая потянуть время для завершения миссии Спарассиды, поддержал диалог:

— Ты уже не причисляешь себя к людям? — Вопрос, заданный с легкой иронией, отразился насмешкой не только со стороны Баритаса, но и его подчиненных.

— Человек… я никогда им не был. — Бывший глава НИК, повеселевший от такого развития разговора, указал себе за спину. Там, на древней каменной стене, вырезан огромный манункти с травянистой короной, побрякушками на голом теле, и десятками поклоняющихся сородичей подле ног. — Взгляни, это я в прошлой своей жизни. Кван’кхан — правитель народа Н’гхау, первый и последний владыка этого мира.

Самопредставление Баритаса слегка смутило Влада. Он пристально оглядел старика, пытаясь понять, лжет ли он, или говорит правду.

К сожалению, распознать ложь в потустороннем измерения Шоа, практически невозможно. Владыки психической силы могли имитировать любое поведение, при этом полностью контролируя реакцию тела на внешние раздражители. Прирожденные шпионы и политики.

— Народ Н’гхау, или манункти, как вы их назвали, зародился не так давно в сравнении с другими цивилизациями космоса. Мы жили в единении с природой, жили собирательством и охотой, жили дружными семьями. Мир, цветущий и прекрасный, принадлежал нам, пока однажды вместе с огненным дождем с небес не спустились грязные оль’хари — чужаки. Предки современных арнантов и драгаров. — Баритас не скупился в просветительстве. Казалось, вторжение Влада и уничтожение подчиненных за пределами НИК его вообще не заботили. — Н’гхау выживали как могли. Семьи объединились в племена, но даже так мы не могли сражаться с оль’хари. Н’гхау не знали оружия, не знали тактики, даже речь была скудна. Гораздо хуже нынешних манункти. В те ужасные времена жрецы моего племени, обладающие даром Видеть, вышли на связь с вестником всемогущего разума Шоа.

Указывая на фрески, где сверху вниз высечена история манункти, с их жалкой жизнью, обретением, и развитием, старик повысил голос:

— Он дал нам знания, дал оружие, язык, архитектуру, искусство. Позволил построить великолепные города, целую империю во главе с сильнейшими жрецами. — В тоне Баритаса слышались отголоски восхищения и трепета. Бывшие сотрудники НИК, преисполненные торжественной атмосферой, склонили головы. — Н’гхау вернули себе мир. Мы создали алтари, что поглощали силу разума у оль’хари, и преобразовывали их в поле, скрывающее планету от жадного космоса. Взамен за все блага, вестник Шоа просил лишь жертв. Ну что такое кучка убитых рабов из других племен, в сравнении с развитием целой цивилизации?

На такую точку зрения Влад мог лишь кивнуть. Обмен действительно соответствовал выгодам обеих сторон. Хотя, зная коварство обитателей Шоа… В особенности вестников — идеологических лидеров и диверсантов, склоняющих цивилизации материальной вселенной на сторону потусторонних хозяев, все не так однозначно.

— Поколениями мы развивались, расширяли владения, строили великие сооружения, стремились вырваться в небеса… Но жалкие рабы восстали. Они не видели, какую пользу даровал Шоа, в обмен на ничтожную жертву. — Взгляд Баритаса наполнился холодом и жестокостью. Он правил великой цивилизацией, процветающей, но развалившейся на своем пике. Как можно оставаться равнодушным к такой трагедии? — Даже меня, своего милосердного правителя, отбирающего в качестве жертв только старых и слабых, предатели убили. Отравили, доставив яд с телом наложницы…

В холодной сдержанной старик выглядел действительно пугающе. Растущие по бокам лысой макушки волосы вздыбились. Меж седины проскакивали изумрудные искры психической энергии. Органическая катушка Теслы, не иначе.

— Предатели убили всех жрецов, и сами загнали себя в ловушку. Алтари, поглощающую психическую силу, без нашего контроля начали подтачивать разум и самих Н’гхау. За десятки поколений они вновь вернулись к первобытности, не сумев поддерживать города над водой. — На этих словах гнев Баритаса пропал, и он откинулся на каменную спинку трона. — К счастью Шоа дарует вечность сознаниям верных слуг. Это тело принадлежало ученному, которой во время одной из экспедиций столкнулся с червоточиной в измерение высшего разума. Я завладел им, а затем привел твердыню Рассвета к Омелуму, взломав скрывающее поле.