Прикарманив все необходимое, я внимательно осмотрела кабинет, постаравшись восстановить расстановку пузырьков в шкафу и угол открытия дверцы. Мое присутствие должно было остаться незамеченным.

Я уже собиралась уходить, как на глаза мне попалась другая деталь, выбивающаяся из общей картины.

На полу лежал выпавший из тетради лист. Он был сильно измят, словно его много раз складывали и разворачивали. Я решила, что негоже добру пропадать и сунула его к себе в карман, даже не посмотрев на содержимое.

Если это какой-то черновик, выброшу в мусор. Не валяться же ему на полу? А если это что-то полезное, перепишу, чтобы потом оригинал вернуть владельцу. Когда тот хватится его, конечно. Не искать же по всей Академии обладателя листика?

Я вернулась в общагу и надолго выкинула из головы маньяка и честно скомуннизженные из кабинета зельеварения вещи. Только вечером у меня выдалась свободная минутка, чтобы посмотреть, что за листок я утащила.

Джесс уже спала, поэтому я обустроилась на кухне. Мне хотелось проверить находку, а потом немного почитать местные сказки, чтобы лучше понимать культуру Ада.

На измятом листке было несколько чертежей и парочка странных списков компонентов. Это и правда оказался чей-то ненужный черновик. Я бы выбросила его, если бы не любопытство, заставившее меня вчитаться в мелкие пометки на полях и странные символы.

— Ритуал… построение портала… дополнительные источники энергии, — прочитала я. — Гекарог меня забодай, а владелец этого листочка вплотную занялся вопросом своего возвращения!

Все было исчеркано формулами, странными приписками и расчетами. Я не смогла понять и половины. Ясно было одно: накалякавший это студент может стать мне отличным напарником. С его знаниями и моим рвением мы легко создадим порталы на свои планы!

Утром меня разбудил отвратительно громкий гудок, словно во дворе пришвартовали пароход. Я скатилась с кровати и выглянула в окно. Между нашей общагой и преподавательской маршировала женщина с волосами цвета неба. То есть сиреневыми. Насыщенными. Яркими.

Она держала в руке странный предмет, который и издавал эти чудовищные звуки. Женщина прошла у нас под окнами с гордо выпрямленной спиной. Если бы не отвратительная побудка, она бы завоевала мою симпатию.

— Подъем! — заорала незнакомка.

Я от неожиданности отпрянула от окна и споткнулась о свою же ногу.

— Студенты! На плац! Ша-а-агом марш!

Джесс запоздало вынырнула из-под одеяла.

— Что там происходит? — спросила она.

— У нас появилась новая Берск. Одевайся!

— Причешешь?

— О нет, — сказала я. — Эта дюймовочка с замашками полководца из нас лепешки сделает, если не поторопимся. Ты слышала, как она рявкнула?

— Берск на нас не кричит, но ее гнева мы боимся больше, — заметила Джесс, торопливо натягивая рубаху.

Она последовала моему примеру и прыгнула в свободные удобные брюки. Я выбрала себе все максимально просторное, чтобы не сковывало движения. На плац не звали просто так. Само слово навевало определенные мысли.

Построение с утра пораньше грозило как минимум зарядкой, как максимум часовым распеканием нерадивых студентов. В общем, могло произойти что угодно.

— Давай-давай, — поторопила я Джесс. — Поверь мне, ты не захочешь прийти последней. Ставлю свои конспекты по некромантии на то, что будет показательная порка.

— Принимаю ставку. Думаю, в первый раз ничего особенного не случится.

Я неопределенно хмыкнула. Оптимизм Джесс радовал, но серая реальность быстро его во мне истребляла. Мы вывалились во двор одними из первых и пошли к плацу. На самом деле, это была самая простая вытоптанная полянка в парке, на которой мы иногда видели бегунов. В основном спортивной подготовкой занимались парни. Они выходили по вечерам на площадку и растили себе мышцы.

Или просто учились драпать от гекарогов.

Я с первого дня в Академии поняла, что нужно срочно поправлять свою физподготовку, но все время откладывала. Кажется, уже было поздно.

Решительная женщина посреди плаца лишь подтверждала мои опасения. Я заметила, что ее сиреневые волосы теперь были забраны в высокий хвост. Она постукивала по ноге… плеткой?! Я сглотнула. Джесс попыталась малодушно слинять, но я ее остановила.

— Не вздумай! Тогда точно хана…

А дальше начался цирк. Студенты вяло подтягивались к плацу. Парни не опаздывали, потому что им объективно легче собираться. А вот девушек на плацу появилось всего несколько. Мы ждали опаздывающих, стоя на ветру. Я уже жалела, что не накинула плащ перед выходом. Джесс начала на меня кровожадно поглядывать.

— Меня зовут Северия Цкаль, — сказала женщина, перебудившая половину Академии.

Поразительно, как в таком хрупком теле помещалось столько сил и воли. У таких дам обычно бывает нежный тихий голосочек. В моем мире лет пять назад ее бы наградили титулом “кавай”: огромные зеленые глаза, приятное открытое личико и исключительная миниатюрность. Если бы не плетка…

— Каждое утро теперь у вас будет начинаться с нескольких кружков по плацу, — продолжила Северия Цкаль.

— У нас в расписании пары, — пробурчал парень из нашей группы.

Я пожалела, что не стою где-нибудь на противоположном конце плаца.

— Говорить только после разрешения, — сказала новая претендентка на титул Железной Девы. — За глупые вопросы и болтовню двадцать отжиманий.

Я поняла, что лучше бы мне молчать в тряпочку. Потому что я смогу отжаться раза два, если не меньше.

— А девочкам? — спросила одна из опоздавших.

— Двадцать, — повторила леди Цкаль. — Приступайте.

Студентка неуверенно посмотрела на нас. Кажется, все начинали понимать глубину той жо… засады, в которой мы оказались. И это были еще цветочки!

— Опоздавшим двадцать кругов по плацу. Остальным десять.

Я испуганно икнула. Джесс снова попыталась свалить, на этот раз в обморок. Пребольно ущипнув подругу, я принялась выполнять задание. Джесс пару шагов тащилась за мной на буксире, а потом втянулась. Надо сказать, что бегала она лучше меня.

— Я ваш преподаватель по боевой подготовке. Обращаться ко мне можно “леди Цкаль”, “госпожа” или “леди Северия”. Последний вариант только для отличников.

Были в моей жизни моменты, которые я отчаянно хотела бы исправить. Может, объяснить прошлой себе, что это “начну со следующего понедельника” не канает.

Хотя обычно нас учит сама жизнь. Жестоко, но доходчиво.

На третьем круге я поняла, что зря ела печеньки на ночь. На шестом поняла, что готова отчислиться из Академии, и гори оно все синим пламенем. На девятом я едва переставляла ноги и проклинала тех, кто уже просто лежал в сторону цели. Хотелось растянуться рядом. Однако Северия Цкаль бдила и отвешивала адептам сомнительные комплименты.

Нереус трусил передо мной. Мы оба дышали как сутулые псины-астматики с тягой к самоистязанию. Джесс, красная как помидор, ждала нас на финише. Она оказалась в числе лучших. Если что, зарделась она не от гордости и удовольствия, а от приближающегося сердечного приступа.

— Эй, лорд черепаха! Встань с четверенек и беги как мужчина. А ты, в бальном платье, прекрати раздеваться! Раз ты всегда напяливаешь на себя сто юбок, привыкай таскать их на себе и убегать вместе с ними. Оставила сто улик да побежала! Тоже мне…

Северия была мрачнее тучи. Даже ее сиреневые волосы потемнели от негодования. Мы страдали, мы умирали от аритмии и жажды, но продолжали бежать. Как только нерадивый адепт останавливался, над ним материализовалась тучка и обсыпала его градом, дождевыми каплями, а напоследок и молниями.

Те, что сейчас лежали тряпочкой по всему плацу, сдались окончательно. Их уже потихоньку оттаскивали в лазарет старшие курсы.

— Адепты, вас даже моя бабуля обгонит, а она уже лет десять как парализована, — ворчала леди Цкаль.