И тут же получил пяткой по колену. Не знаю, кому из нас было больнее.

— Ай! Это же сон, — взвыла я. — Разве во сне можно себе что-то сломать?

— Нельзя, но ты очень старательная девочка.

Я пихнула его локтем, рассерженно шипя и потирая пострадавшую ногу. Болело так, будто я решила вмазать железной двери банковского хранилища, а не живому человеку.

Крак немного успокоился, досчитал до десяти и снова сграбастал меня в объятия. Я захохотала, как безумная, и принялась дрыгать лапками. Крака мои бешеные телодвижения не испугали. Перехватившись поудобнее, он отнес меня на кровать, где принялся ощупывать.

У него был такой вид, будто он по меньшей мере хирург, которого попросили провести сложнейшую операцию. Откуда столько вдумчивости и серьезности? Он же просто стопу мне массирует.

Хотя та парочка из “Криминального чтива” так и не пришла к единому мнению. Для кого-то массаж был чем-то особенным, а для кого-то и поцелуи ничего не значили. Интересно, как на это отреагировал бы Пашка?

Дымка периодически отступала с лица Крака, открывая мне отдельные его черты, пусть и смазано. Цельная картинка не складывалась, но я хотя бы не разговаривала с мутным пятном.

— Что ты так разнервничался? — спросила я. — Лицо хмурое.

— Есть причины, — буркнул он. — Выбесила меня тут одна дура. Хотел договориться, а она ни в какую. Придется брать измором.

Его пальцы двигались по обнаженной коже. Мне было куда приятнее, чем я смела надеяться. Ничего общего с врачебной пальпацией. Только легкие приятные касания, почти поглаживания. Хотелось мурлыкать от удовольствия. Я откинулась на подушки, позволив себе немного расслабиться.

Он поднимался все выше и выше, отодвигая край сорочки. Я опомнилась лишь ощутив его пальцы на бедре. А именно в той части, где уже начиналось кружево трусиков, которое он не преминул тоже слегка отодвинуть.

— Р-р-руки! — рыкнула я.

Крак со вздохом перешел к осмотру живота. Ясное дело, сорочку он счел лишней деталью. Я попыталась лягнуть его пяткой, но такой фокус проходит лишь однажды. Наученный опытом Крак перехватил мою ногу и зафиксировал.

— А тебя ничего не смущает? — спросила я.

— Смущает, — с грустью произнес он. — Любимая от меня бегает и прячется не пойми где. Кучка адептов устроила в лесу игры на выживание. Какой-то сильный маг, потеряв контроль над резервом, едва не продырявил барьер над Академией. А там кто знает… Может, этому недоумку сил и дури хватит на Авонширском брешь проделать.

— Это плохо? — полюбопытствовала я.

— К этому моменту тебе лучше уже осесть у меня в замке. Давать балы и демонстрировать всему двору аккуратное беременное пузико.

Меня передернуло. Перспектива рожать аристократу наследничков так пугала, что тут же было принято решение пойти к Берск и попросить у нее разрешение на создание тех самых “мини-планов”. Пусть обучает, раз ей хочется. Спрячусь от адского суженного в пространственный карман, и пусть хоть лоб расшибет в поисках меня. Без порталов на другой план не добраться. А порталы умеют делать только люди и полудемоны.

Я с предвкушением улыбнулась. А Крак-то хорош! Умеет замотивировать на учебу.

На этот раз я проснулась внезапно. Крак уже возобновил свои поползновения, проверяя меня на предмет повреждений где-то под грудью, и вдруг его прикосновения прекратились. Убрать руки по свой воле он просто не мог, характер не тот, поэтому я распахнула глаза, желая удостовериться, что нам не грозит смертельная опасность или Зилия Берск. В принципе, это синонимы.

Прямо надо мной стояла Джесс. Ее нахмуренное лицо озарял ореол огненных кудряшек. И это не метафора, волосы реально горели.

— Что? — спросила я, вжимаясь в подушку, хоть сбежать от жара было невозможно.

— Мы проспали.

— Очень жаль.

— Через пять минут пара. У Берск. Теория магии.

Мне сдуло с кровати в ту же секунду. Клянусь, я почти решилась повторить свой фокус с порталом. Однако Джесс в него не согласилась бы шагнуть ни за какие коврижки, да и я переживала за нее. Вдруг магические переходы можно делать только себе, а других магов они высасывают досуха? Как на ритуалах гуманистов.

Джесс немного приукрасила. Я успела за минуту надеть форму и заграбастать сумку, и только потом обратила внимание на время. До пары оставалось пятнадцать минут. Бывало и хуже. Я схватила Джесс за руку и побежала в Академию. Точнее, попыталась.

— Я же непричесанная! — возмутилась огневичка, упорно не желая бежать за мной.

— И что?

— Надо привести себя в порядок, — сказала она, — чтобы выглядеть прилично.

— Сама подумай, что лучше, — ответила я, — быть с патлатой головой или быть с приличной головой, но отдельно от тела? Потому что если опоздаем, Берск сначала заставит нас торчать всю пару у дверей, отвечая на вопросы, а потом выест мозги чайной ложечкой, раз уж мы все равно ими не пользуемся.

Джесс с утра плохо соображала, поэтому обработка информации заняла у нее минуту. Непозволительная роскошь в нашем положении!

Осознав, чем чреваты ее причесывания и умывания, огневичка сама потащила меня в сторону главного корпуса.

— То-то же! — воскликнула я.

Больше мы не говорили. Все же физическая подготовка у меня оставляла желать лучшего, и болтать на бегу я не могла. Мы влетели в аудиторию за считанные секунды до появления Берск. Она, к счастью, была чем-то занята и тоже немного опоздала.

Куратор проводила нас задумчивым взглядом до мест и присела на самый краешек преподавательского стола. Сегодня не ней были умопомрачительные красные шпильки и очки в цвет. Смотрелось необычно.

Куратор мне нравилась. Она была строгой и пугала до чертиков своими льдистыми глазами и деликатным покашливанием. А эта манера перемещаться порталами и появляться в самых неожиданных местах! И почти всегда где-нибудь за спиной у адептов, чтобы еще и подкрасться.

О, Зилия Берск производила впечатление. Если бы мы были ягнятами, она была бы волком. Если бы мы были ранеными пловцами, она была бы белой акулой.

И все же куратор при всей своей суровости оставалась элегантной самодостаточной женщиной. Зилия Берск была стилем. Она для меня стала синонимом уверенности в себе и власти. Притом никто ни разу не получил от нее по шапке без причины.

Куратор спрашивала с нас по всей строгости за малейший проступок, но никогда не требовала невозможного.

И я готова была ее боготворить. А она смерила нас взглядом и ехидно спросила:

— Кхм, леди, вы сегодня ночевали в медвежьей берлоге?

Джесс покраснела. Я тоже. Однако мне не хватило ума придержать язык за зубами.

— Если быть точнее, изучали фауну Авоншира.

— Волкова, ваше рвение да в благое русло. Распишите, кого обнаружили и в каких количествах. Сдать после пар.

Джесс пихнула меня локтем в бок, намекая, что пора бы заткнуться. Я сама удивилась. Откуда столько энтузиазма и воли к жизни? Помнится, на должности менеджера я почти никогда не влезала в споры и уж тем более не дерзила Игнатьичу. Бывало, конечно, приходилось осаживать подчиненных, но Ад зажег огонек в моих глазах.

Я внезапно возжелала ловить преступников, творить миры и постигать матерную грамоту с Гривуром. Хуже того, я внезапно обнаружила, что учусь. Не просто сдаю курсачи и зубрю материал, а хочу понимать, как здесь все устроено. Даже пресловутый этикет вызывал у меня интерес.

Немного пришибленная осознанием, что жить в кои-то веки стало не скучно и не тяжело, а очень даже приятно, я решилась на крайние меры. После пары меня принесло к кабинету зельеварения. Я пару раз стукнула и ввалилась внутрь, слишком одухотворенная, чтобы думать о приличиях.