– В игру вводят нас, – подытожил я.

– Именно, – хмыкнула девочка. – А что, какие‑то возражения? Сейчас ты знаешь это точно, а раньше, когда тебя волокло по жизни и кидало по всяким испытаниям, ты это не подозревал? Что это все не просто так?

– На этом построены все религии мира.

– И зачастую, не все они врут, – девочка поковыряла пальцем пластик скамейки.

– Тогда вот еще в продолжение моего вопроса. Наг мне наговорил всякого – что меня не должно быть нигде, что я нарушаю правила, что я не человек, и назвал меня Тора. С кем он меня перепутал?

– Да кто его знает? – неискренне сказала аватар, и я почувствовал это шестым чувством. – Старые убогие мозги выжившей из ума ящерицы. Несет всякую чушь.

– А печать Тора, и сам Тора? – навострил уши я.

– Тора – извечный противник и конкурент Нанда. Почему, ты думаешь, вашу спецгруппу назвали «Тора»? Ну а на остальное ответить не могу. Слишком много вопросов у тебя. Не думай долго об этом, а то головка заболит, – сказала аватар. – Лучше сосредоточься на предстоящем задании – как предотвратить Великий Ритуал.

– А как его предотвратить, если мы ничего о нем не знаем? – это уже смахивало на легкую степень старческого маразма. Ну да, если он бог или ханьё, как я подозревал, то он стар и энцефалопатия вполне могла его накрыть, столько играть в прятки с альцгеймером…

– Скоро узнаете, – сказала аватар. – Вот тебе мой мишка.

Она дала мне своего плюшевого медведя. Судя по его виду, на него не распространялась милость богов – слишком уж он был потасканным и драным, жизнь его хорошо потрепала.

– Смотри, не потеряй его. Все внутри. Ну а я пошла, – девочка спрыгнула с лавки.

– Еще вопрос – как они на меня вышли?

– У них тоже есть свой Ищущий. И тебе надо будет с ним разобраться, – девочка обернулась. – Все, что нужно – у тебя есть.

Она побежала вприпрыжку по аллее парка, оставив между нами недосказанность. Что же он скрывает, темнит и юлит? Меня это как бесило, так и бесит.

– Ну и что? – сказала Хитоми, встретив меня дома. – Было больно или приятно?

– На, – вместо ответа я вручил ей игрушку. – Тебе на сегодня предстоит еще одно вскрытие.

– Ну ладно, в вате ковыряться приятнее, чем в кишках ящерки, – она отточенным движением ногтя вспорола мишке живот, покопалась в нем, и вытащила карту памяти. – Что‑то похоже у нашего босса кончилась бумага.

– Чтоб у него и туалетная кончилась, – сказал я раздраженно.

– У него, как и у всех богов, туника длинная, ей обойдется. Что, опять крутился, как ужак на сковородке?

– Опять. Юлил, мутил и ничего путного не сказал, – скривился я.

– Следовало от гада ожидать, – пожала плечами Хитоми. – Вечно этот дебильный армейский принцип – делиться только той оперативной информацией, которая, как он считает, необходима для выполнения боевой задачи.

– Поэтому и армейцы, в отличие от нас, гибли чаще, потому что не знали нюансов и не владели всей полнотой информации. Мы привыкли работать по‑другому. Потому и живы еще до сих пор, – сказал я. – Когда же он прекратит мозг иметь и наконец даст нам принимать решения самостоятельно?

– Видимо, перестраховщик еще тот, – сказала вошедшая Мизуки. – О, это что‑то новое! Неужели он наконец узнал о существовании карт памяти?

– Ну про существование лампочки он в курсе, и паровоз, наверное, два раза видал, – сказал я. – Пойдемте в оперативный центр, проверим, что он нам дал.

Я подкинул карту памяти на ладони.

– Это что еще такое? – у Мизуки полезли глаза на лоб.

– Что там еще? – устало сказал я.

– Ничего интересного для миссии, а вот для меня – даже очень. Схемы подключения, прошивки, настройки… Вот для чего был нужен квантовый линкер!

– Ну а теперь по‑японски, – потребовал от нее я.

– Здесь все для нашей секс‑куклы. Как соединиться, что залить и получить требуемый результат.

– Требуемый – это какой?

– Ну трудно сказать, но это подключение к внешней сети. Говоришь, он тебе втирал про то, что весь бедный несчастный и устал с тобой встречаться? – спросила Мизуки, лазая в планшете. При этом все дублировалось на стене, но мне все эти прошивки, схемы и прочее были реально китайской грамотой. А из нее я знал только «Имя», «Звание», «Часть», и «Колись, сука!» – все что нужно было для допроса пленных солдат Восточно‑Азиатского Союза. Ну кроме конечно случаев форсированного полевого допроса, тогда уже другое дело, там уже не до болтовни. Бытовой нагревательный прибор в заднице заменяет переводчика, по‑английски они все болтали довольно сносно, и по мере нагрева все лучше и лучше.

– Ага. Плакался за жизнь. Тяжелую и беспросветную, – вздохнул я. – О своей нелегкой судьбе и тяжелом детстве.

– Прям про детство заговорил? – живо заинтересовалась Кошка. – Ты хоть что‑нибудь узнал про него?

– Фига там, – вздохнул я.

– Ну про детство мы может и не узнаем, – пальцы Мизуки летали над экраном. – А вот у меня такое впечатление, что этот наш босс собрался сделать муклу своим аватаром.

– То‑то он просил ее не трогать, – сказал я. – Девственность, наверное, берег.

– Что, правда? – не на шутку оживилась Хитоми. – Это же здорово! Про девственность ты ошибся, там должен идти комплект вкладок, имитирующих ее наличие. Но вообще мысль здравая.

– Чем же? – поинтересовался я.

– Дорогой, как только она станет Его аватаром, – торжественным тоном начала Хитоми, – я разрешаю тебе ее отодрать в извращенной форме, чтобы получить удовлетворение за все моральные неудобства и тараканы в его башке. Ревновать не буду, больше того, присоединюсь и помогу!

– Ну вы и извращенцы, – сказала Мизуки. – А вдруг он обидится?

– Или ему наоборот понравится. Может он от недогребита пару тысяч лет страдает, а так ему обломится на халяву? – подмигнула ей Хитоми.

– Если бы он хотел, то мог бы и так получить в любом теле, в которое вселяется, – резонно заметила Мизуки, не переставая колдовать над экраном. – Хоть женщины, хоть мужчины, хоть собачки.

– А вот про собачку мысль интересная! – загорелась Хитоми. – Ты можешь его засунуть в последнюю модель «Айбо»?

– Чтобы он нам всем тапки сгрыз и мебель обоссал? Хватит уже херню пороть. Повеселились – и ладно, – сказал я.

– Так, пошли сначала в пристройку, а затем в кладовку, мне там надо много чего перетащить будет, рабочие руки нужны, помогать будете.

– Пошли, – я встал со стула. – Не будем заставлять это чучело ждать.

Дальше был киберсекс под руководством Мизуки – воктни туда, прижми здесь, подержи тут…

– Ну все, – вздохнула Мизуки, отошла от куклы, и полюбовалась творением рук своих. Все эти переплетения проводов, накладных датчиков, кабелей…

– Что так сложно? – сказал я. – И зачем все эти лишние линки?

– Чтобы все это быстрее прогрузилось и записалось в исполнительные механизмы. У нее пропускная способность шины недостаточная, так я…

Дальше у меня завяли уши. Мизуки постаралась – помимо беспроводного поключения к мукле еще подключили и оптический кабель. Разработчики были с юмором – это гнездо было спрятано у нее между булок, и когда Мизуки его подключала, Хитоми ржала и отпускала массу пошлых шуточек в своем стиле.

– Ну а теперь – ждать, – Мизуки ткнула пальцем в планшет, как будто ставила жирную точку. – Как только все будет готово, мы об этом узнаем.

– Ладно, пошли пока по пивку дернем, – подала ценную мысль Кошка.

– Согласен, – сказал я. – Мы это заслужили.

Фух, хорошо‑то как… Однако все впечатление портило то, что мы ждали, а не наслаждались пивом.

Минут через десять из кладовки послышался шум.

– Началось, – взвизгнула Мизуки, и вскочила со стула.

В комнату вошел наш мандроид или мукла, как я ее называл, уж больно развитый у нее был ротовой аппарат с надутыми губами.

– Здравствуйте, – абсолютно голая кукла обвела нас взглядом. – Можете отпустить взрыватель ЭМП‑гранаты, Рик. Да, кстати, раз я вас всех знаю, а вы меня – нет, позвольте представиться – я Реми.