– Пожалуй, – согласился Такэда. – А то с тобой вечно нервы натянуты, как струна.

Они уселись на табуреты за стойкой и заказали по шоту виски.

– Ну, как старший товарищ, подведите итог нашего замечательного предприятия, – с улыбкой предложил Ронин.

– Твой план удался, – произнес Такэда. – Мы в легендарном клане Тора. И, честно говоря, я этому рад.

– Даже так?

– Конечно. За время нашей совместной работы нам удалось куда серьезнее очистить улицы, чем мне, пока я служил в полиции. Мы фактически уничтожили якудза в Токио, значимо снизили наркотрафик, сожгли тонны наркоты.

– Я тоже доволен, – продолжил Ронин. – Раньше я и мечтать не мог о такой силовой, информационной и технической поддержке, какая у нас есть сейчас. И, хотя мы с вами разные, я тоже доволен ролью ассенизатора в этом городе, полном пороков.

– Ага, я помню, как ты готов был толчки чистить. – Такэда рассмеялся. – Тогда мне было не до веселья, а сейчас вспомнил и оценил.

– Ну, тогда канпай! – Ронин поднял стопку.

– Канпай! – ответил Такэда, и они залпом выпили. – Ты уже выбрал цель воздействия?

– Ну, с технической стороны наиболее интересны шестеро за бильярдом.

– Чем?

– Их достаточно много, чтобы проверить приборчик на массовость поражения, но, при этом, собрались они в отдельном углу. Нам это выгодно, чтобы не накрыло всех и не внесло сумятицу в эксперимент.

– Пожалуй. Тогда схожу я в туалет, а на обратном пути остановлюсь и посвечу в их угол.

– Да. – Ронин кивнул. – Заодно проверим, насколько хорошо работает сигнал, отраженный от стен, а то проституткам мы прямо в лицо фигачили. Тут надо расширить область постановки задачи.

– Иду?

– Да. А я к музыкальному автомату, выберу песенку позабористее.

– Ах, вот на что ты нацелился! Использовать текст песни вместо вербального воздействия для внушения каких‑то действий?

– Ага. Интересная ведь мысль.

– Пожалуй. Только, пожалуйста, не порть нам номикай, не надо кровожадных песен.

– Ну, ваш ход, говорите про что должна быть песня, я поставлю.

– Про любовь.

– О! Точняк! – У Ронина глаза загорелись. – Это самая лучшая проверка массовой суггестии. Перетрахаются они под песенку или нет.

– Там одни мужчины. Вряд ли песня про любовь побудит их заняться гомосятиной. Все песни о любви мужчины и женщины.

– Ну, я что‑нибудь подберу, – ответил Ронин. – Идите уже, а то я сдохну от нетерпения.

Такэда соскользнул с табурета и направился мимо бильярда в туалет, а Ронин перебрался к музыкальному автомату и стал внимательно изучать список имеющихся композиций.

Вскоре Такэда вышел из туалета и остановился у бильярда, делая вид, что заинтересовался игрой, а на самом деле включив приборчик. Ронин к этому времени выбрал песню и коснулся нужного сенсора. Заиграла синтетическая композиция в стиле джи‑поп, а затем девушка запела высоким, но чистым голосом о том, как парень скучает по девушке, уехавшей по делам в другой город. Когда же прошло сорок секунд, игроки на бильярде впали в ступор, а еще секунд через десять девушка затянула припев:

Она тебя бросила,

Теперь удовольствие

Сам себе доставляй!

Сам себе доставляй!

Давай, не робей!

И рук не жалей!

Ее ты прости,

И сам не грусти!

Припев пошел по второму кругу, и шестеро мужиков, стоящих у бильярда, как по команде спустили штаны и принялись сами себе доставлять удовольствие. Такэду едва не вырвало, он поспешил пересечь зал и оказаться рядом с Ронином.

– Это по‑твоему про любовь? – шикнул Такэда.

– А про что это?

Постепенно до сидящих за столиками начала доходить суть происходящего. Кто‑то пьяно заржал, девушки завизжали и, зажмурившись, побежали в сторону гардероба.

– Эй, мужики, вы что, умом тронулись? – окликнул игроков бармен.

Те никак не отреагировали, продолжая неистово наяривать под ритмичную музыку.

Несколько мужчин выскочили из‑за столиков, сбили с ног игроков и принялись их мутузить ногами.

– Ну, бильярд не успели забрызгать, уже хорошо, – произнес Ронин.

– Эй, ты! – окликнул его кто‑то из раззадорившихся потасовкой посетителей. – Что за песню ты включил?

– Песня, как песня, – спокойно ответил Ронин. – Тебе что, мама не ее пела вместо колыбельной?

– Чо? – мужик вытаращился на Ронина, пьяными глазами и бросился в бой, как бык на тореадора.

Ронин лишь отшагнул с линии атаки, и, прихватив противника за край пиджака, помог ему сильнее впечататься головой в музыкальный автомат. Посыпались осколки акрила, музыка смолкла, а нападавший застрял головой в стойке и признаков сознания не проявлял.

– Гаси извращенцев! – донесся из зала задорный крик.

– Я же говорил, скоро тут станет весело. – Ронин улыбнулся хищной ухмылкой.

– Только без резни, – серьезным тоном попросил Такэда.

– Что я изверг, что ли?

С десяток мужчин почти одновременно бросились на Ронина. Но то, что для Такэды выглядело одновременной атакой, для Ронина было лишь серией попыток нанести совершенно непрофессиональные удары. Он последовательно поставил несколько жестких блоков, ломая руки, затем, открыв себе оперативный простор, нанес несколько упреждающих встречных ударов, завертелся и вихрем вломился в толпу. В разные стороны полетели нокаутированные тела, брызнула кровь из разбитых носов.

Через пять секунд в зале остались стоять только Ронин и Такэда, а бармен притаился за стойкой. В гардеробе не утихал женский визг.

– Попробуешь поднять ружье, я тебе его в жопу засуну, – не оборачиваясь, пообещал Ронин бармену. – Брось каку.

Раздался грохот упавшего на пол дробовика.

– Вот, ёкай, я забыл что мог магию применить. – Ронин поморщился. – Надо же практиковаться.

– Из тебя маг еще, как из петуха сковородка, – заметил Такэда. – С грехом пополам выучил два заклинания и носишься с ними, как деревенский дурак со стекляшками.

– Ну, я и говорю, надо практиковаться. Не все же руками и ногами. Ладно, тут больше делать нечего. Эксперимент можно считать блестяще удавшимся.

Они покинули бар и уселись в машину, Ронин тут же включил автопилот.

– Испытания прошли успешно, – сказал он. – Значит, в завтрашней операции на устройство можно возлагать большие надежды. Дзайбацу – это не тупые якудза, с ними одной грубой силы и взрывчатки мало.

– В офис визит нанесем? – уточнил Такэда.

– Да. И массовый гипноз тут будет очень к месту. Особенно с учетом просьбы сэнсэя оставлять хлебные крошки. Устроим шоу «Ямаути» против «Маруяма». Продюсеры вечерних программ от зависти повесятся в лесу самоубийц.

– Ну что, чем порадуете? – спросил Ямахито.

– Небольшая доза облучения, Ваше Императорское Величество, – личный императорский врач в белом халате оторвался от голоэкрана.

– И чем мне это грозит?

– Об этом знает только Аматэрасу, – осторожно сказал врач. – Но учитывая постоянный мониторинг вашего здоровья мы сможем обнаружить и устранить возможные негативные последствия на ранней стадии. Единственное, в ближайшие несколько месяцев я бы не рекомендовал вам зачатие.

– Что, все настолько серьезно? – вскинулся Ямахито.

Врач промолчал – он не был паранормом‑прорицателем, а спорить со вспыльчивым императором – себе дороже. Да еще его положение личного императорского врача… Если бы он был простым врачом из клиники – было бы проще, вылетишь с волчьим билетом и останется только быть лепилой у якудза в какой‑нибудь дыре. А вот носителей такой информации из ближнего круга не отпускают, скорее всего устроят инсульт из пистолета с глушителем, а семье выдадут симпатичную керамическую урночку с прахом безвременно усопшего.

– Ладно. Сообщайте мне все о моих диагнозах – слышите, доктор, все! Я хочу знать, точнее, мне необходимо это знать для дальнейшего управления Нихон.