— Я Стазис на наши запасы наложила, — сказала Кошка. — Стандартный, армейский. Помнишь, как мы тогда куковали в лаосских джунглях? Даже свежее молоко не прокисло.

— Да помню я, помню, — я махнул рукой. Действительно полезное заклинание четвертого уровня, рассчитано на изменение мерности пространства. Только его не только для сохранения припасов использовали, а еще и для трупов погибших товарищей, чтобы тех можно было спокойно доставить в товарном виде на базу.

— Так что можем спокойно сидеть дома месяц-другой, и слушать причитания полиции через матюгальники. Оставаться дома, не выходить, при необходимости иметь документы, бла-бла-бла… Твои там еще не летают, Мизуки?

— Летают, но мимо. Пока мимо. Патрулирование в другом районе.

— И что будешь делать? — прозрачно намекнула Кошка.

— Уже сделала. Теперь маршрут одного из истребителей-бомбардировщиков проходит точно над базой.

— Даже удивительно, учитывая инструкции, — сказала Хитоми.

— Ну они для мирного времени, а в условиях военной опасности действуют по другим инструкциям. Неважно.

— Зато теперь на «Тора» списывать нечего. Ее, как оказалось, не существует.

Да, Он выполнил свое обещание. Как Ему это удалось — не знаю, но из документов, попавших в сеть, следовало, что это была локальная война якудза. И теперь бывшие Восемь кланов, ставшие врагами друг друга, устраивали разборки между собой, пытаясь выяснить, кто кому и как кого заказывал. Ну а умело подкинутые документы… Короче, не было никакого синдиката «Тора-кай», а была хорошо провернутая мистификация. Журналюги пригорюнились, «Антима» ушла в запой, а деловые люди начали делать свои дела без оглядки на тот жупел, которым была «Тора».

Сейчас Япония была в глубочайшем политическом кризисе — их пытались плющить все, кому не лень. Особенно праведным негодованием пылали естественные противники, угрожая, требуя, протестуя по всем вопросам — от магии до ядерного оружия. А учитывая народные волнения, плюс войну кланов якудзы, плюс возможные международные последствия вплоть до начала боевых действий, премьер-министр ввел чрезвычайное положение и привел войска в состояние полной боевой готовности. Что нам было только на руку.

— Вылетает, — прижала палец к виску Мизуки.

— Можешь дать нам изображение на экран?

— Пока только пассивный перехват, нельзя раньше времени их настораживать.

— Ну хоть это…

Мизуки кивнула, и картинка новостей на стене сменилась видом с прицельных камер. Пасторальные зеленые пейзажи, кое-где разбавляемые видом зданий и сооружений, медленно плыли под крыльями самолета.

— До точки сброса три минуты, — предупредила Мизуки.

— Эх, вот это я лоханулась, попкорн не купила! — с жалостью сказала кошка. Я с неодобрением покосился на нее. Храбрится, понятно. Сейчас мы совершим величайшее преступление в истории Японии…

— Две минуты, — предупредила Мизуки.

— Бери управление, — Кошка смотрела на экран, где приближалась еще далекая база.

— Рано, подожди, — Мизуки ждала нужного момента. — Не мешай мне! Минута… Пора!

На стене появилось сразу несколько экранов с кабины истребителя. Мизуки, прижав пальцы одной руки к виску, другой перебирала кнопки виртуальной клавиатуры. Контур базы окрасился красным, замигали всевозможные предупреждения.

— Сброс! — сказала Мизуки, и устало откинулась на спинку стула.

Через несколько секунд все экраны погасли, пойдя помехами, и Мизуки их отключила.

— Что, все? — разочарованно спросила Хитоми.

— А то ты ядерного взрыва в войну не видела, — сказала ей Мизуки.

— Видела. Но никогда не находилась с этой стороны камеры. С этой стороны выглядит совсем не зрелищно.

— Зато безопасно. Сэмпай, принеси нам бутылку виски, выпьем за упокой тех, кого мы только что убили, — сказала Мизуки.

— Ладно, — вздохнул я, и пошел к одному из ящиков в гостиной.

Конец первой книги

Кровавая охота

* * * 

Линии вероятности, уходящие вдаль, светились всеми цветами, которые только можно было представить, переплетаясь, расплетаясь, образуя развилки и сложные узоры вокрут широкой красной полосы, начинающейся, впрочем, как тонкая незаметная ниточка.

Он просчитал потенциальные параметры взаимодействия, и передвинул несколько сплетенных нитей ближе к началу, там, где полоса еще была ниточкой. Нить завилась в сложный узор, немного попетляла и опять вытянулась вперед, и не думая кончаться. Он бы нахмурился, если бы мог. Все равно все шло не так. Он опять сплел новую струну из пяти линий вероятности. А вот это уже лучше, нить так и осталась нитью, впрочем ненадолго, но так и не думая оборваться. Затем опять она расширялась, и превращалась в такую до боли знакомую полосу. Он поставил несколько точечных воздействий, заставив нить почти исчезнуть. Но вот именно что «почти», проклятая нить так и осталась существующей.

Матемагией высшего порядка он оборвал несколько нитей, заставив дрогнуть полосу, сделать ее сильно уже. Это уже что‑то. Ну а если убрать этот узел… Да, незадача. То, что было тонкой, невесомой нитью резко увеличилось в размерах, и больше не поддавалось никакой коррекции.

Он раздраженно сделал откат до предыдущего состояния. Вот ведь, не все предсказывает матемагия в случае сложной струнной системы. Ну, другие модели еще грубее, там вероятность посчитать вообще из области нереального. Так что придется полагаться исключительно на интуицию, надеясь, что удастся решить эту задачу эмпирическим путем. Пока можно удовольствоваться и этой моделью, чем нить дольше останется нитью – тем лучше. Все равно рано или поздно он найдет способ ее оборвать, опираясь на свою команду, которую он с таким трудом провел через неизбежное и свершившееся к началу начал. Те самые нити вероятности, не позволяющие красной нити раньше времени превратиться в полосу, став суровой реальностью. Только надо просчитать несколько вариантов, которые могут сработать в этой ветви, а также отсечь побочные. Убрать циклы, лишние точки, не имеющие значения, ветвления… Чем меньше элементов и проще выстраиваемая последовательность действий, тем лучше.

Но все предугадать невозможно, матемагическая модель тем и плоха, что это только скелет, а вот если противник предпримет свои ходы и на них ответит его команда, любящая импровизировать, придется вносить коррективы и пытаться вернуть линии вероятности на место. А вот к чему это может привести…

– Да оставь ты в покое свой имплант, – Хитоми попыталась оторвать руку Мизуки от виска. – Ты посмотри, как хорошо‑то вокруг!

– Не могу, дела кто за нас будет делать, Басё что ли?

– Скажи ей, сэмпай! – Хитоми воззвала к моему здравому смыслу.

– Кто там говорил, что я уже больше не нии? – оскалился я, аппетитно хрустя зеленым луком.

Вообще конечно идея выбраться на природу, в парк на имоникай или пикник, была хорошей. Скорее все‑таки пикник, поскольку имони мы не готовили, в парке этого делать не разрешается. Уже давно мы никуда не выходили вместе, а от сидения команды дома, где постоянно трешься зад об зад, мы уже устали. Тем более, сейчас все устаканилось. Война так и не началась, протестные настроения сошли на нет, особенно после ядерного взрыва на базе, который сочли устроенным неизвестными хакерами из Восточно‑Азиатского Союза. Ну и естественно патриотический подъем и игра мускулами задавили протестунов, как таракана тапком, но до войны дело так и не дошло, потому что у Восточно‑Азиатского Союза были боеголовки куда как побольше числом и помощнее, а уж про средства доставки и говорить не приходилось. Не помогло бы и старое американское ПРО, которое они от щедрот оставили Силам Самообороны, ни пока еще дохлые маги, число и силу которых мы подсократили. Так что хоть дерьмо еще бурлило в котле международной политики, но уже не брызгало по сторонам, ограничившись вонью.