– Понимаю, – сказал я ей. – Но не сейчас.

Мы выскочили из прохода и попали на небольшую площадку между домами, где довольная толпа бандюков занималась своими делами. Гогот доносился аж сюда вместе с приторным запахом травы.

Тихо и бесшумно мы прошли по стеночке в тени здания.

– Сворачиваем направо, – скомандовал я, пометив взглядом на шлеме еще один проход, выводивший прямо к заводу. – Открытое место, преодолеваем в темпе.

– Принято!

Мы выскочили к заводику.

– Аямэ?

– Сейчас, ждите… – раздался ее голос в шлеме. – Пошли!

Мы втроем пересекли пятидесятиметровую зону отчуждения.

– Отключаю датчики движения, закольцовываю камеры, – сказала Аямэ.

– Какие продвинутые, – сказала Хитоми.

– Не отвлекайся, – напомнил я ей. – Следи за часовыми на воротах.

Мизуки, опустившись на корточки, проделала проход в рабице, натянутой на столбах по периметру.

– Готово.

– Пошли, – я первым прошел в дыру.

Заводской двор был почти пуст, не считая нескольких охранников с автоматами, мимо которых можно было легко и просто проскочить, находясь под скрытом.

В бывшем заводоуправлении, превращенном в импровизированный ночной клуб, шла вечеринка. По крайней мере из распахнутых окон гремела громкая музыка и голосом придушенной кошки пела какая‑то певичка.

– Культурно‑массовые мероприятия в разгаре, – прокомментировала Хитоми.

– Мизуки, давай свою химию.

Мизуки кивнула и достала баллон‑распылитель, похожий на огнетушитель. Сорвав предохранительное кольцо, она запустила его прямо в открытое окно.

Пару секунд ничего не происходило, потом из окон раздалось хрипы, вой и кашель, голос певички сорвался на визг и умолк. Насторожившиеся охранники рванули было к зданию, но тут же схватилась за горло и попадали на землю. В шлеме тут же зажегся красный значок предупреждения о наличии в воздухе отравляющих веществ, с легким шипением пошел воздух из баллонов комбеза.

– Ты с концентрацией не переусердствовала? – спросил я Мизуки.

– Нет. Нормально, – ответила она. – Зона поражения – территория завода плюс‑минус лапоть, если отнесет чуть дальше мы же не будем плакать, правда?

– Не будем. Главное, чтобы не полег целый квартал с мирняком, этого нам не простят.

– Не поляжет, – успокоила она меня. – До границ жилых кварталов дойдет, максимум притравит тех, кто рядом. Тем более химия хитрая, разложится минут за десять.

– Тогда ждем десять минут и заходим.

– Принято.

И точно, индикатор в шлеме через некоторое время погас.

Мы осторожно открыли дверь в здание.

– Правки не требуется, – сказала Хитоми, обозревая трупы, лежащие в зале вповалку. – Второй этаж?

– Ага, – сказал я, наблюдая за сюрреалистической картиной апокалипсиса местного масштаба.

Вращающийся до сих пор диско‑шар под потолком, отбрасывающий блики на мертвые тела, пара стриптизерш, лежащих около шеста, ту самую певичку на эстраде недалеко от стойки микрофона, сползшие на пол тела у барной стойки…

– Надо побыстрее, а то в квартале прочухают, что тут что‑то пошло не так, и придется его выносить.

– Ну у тебя еще пара баллонов есть, – сказал я ей. – Если что…

– Получится как раз то, чего мы бы хотели избежать, – сказала она.

– Ну тогда вперед и с песней, – я с гауссовкой наперевес ступил на первую ступеньку лестницы, ведущей вверх.

На втором этаже стояла мертвая – в полном смысле – тишина. Открывая двери, мы лишь видели тела или упавшие на пол, или безвольно свесившие руки, сидя в креслах. Выживших не было.

– Кажется, я нашла, – Хитоми открыла одну из дверей.

Судя по накрытому столу, руководство клана решило не заморачиваться, и устроить поляну прямо на рабочем месте. Там они и остались – кто в креслах, кто на полу.

– Живописненько, – прокомментировала Хитоми. – В полном и абсолютном смысле натюрморт.

– Ну что, – я отстегнул от пояса меч. – Оставим послание?

– За тем сюда и пришли, – Хитоми сгребла рукой на пол остатки еды, тарелки и бутылки. – Сделаем все по фэн‑шую.

Когда мы закончили то, за чем пришли, на столе красовалось восемь отделенных голов.

– Вроде ничего, – оглядела композицию Хитоми. – Но вот для полноценной мясной икебаны кое‑чего не хватает. Сейчас исправим.

Она рванула ширинку лежащего на полу обезглавленного тела.

– Прекрати, – одернул я ее. – Я все понимаю, но это уже слишком.

– Думаешь? – посмотрела она со скепсисом, точнее, я так только подозревал, поскольку забрало шлема было черным. – А как же напустить побольше ужаса, покошмарить потенциальных клиентов нашей пластической клиники? Представляешь, как он бы смотрелся со ртом, занятым его же…

– Обойдешься.

– Ну и ладно, – тоном обиженной маленькой девочки заявило адское создание. – Ну хоть недвусмысленное послание оставить можно?

– Оставляй, – разрешил я.

Она достала из разгрузки такое, от чего у меня глаза полезли на лоб, только шлем мешал им туда добраться. Молоток, пятидюймовый гвоздь и визитку с оскаленной мордой тигра с мечами.

Приложив визитку ко лбу головы оябуна, она примерилась…

– Мизуки, лапочка, подержи гвоздик, – притворно‑жалобно попросила Хитоми.

– Вот еще. Стану я помогать маньячке, – фыркнула Мизуки.

– Ну и ладно, – опять обиженно сказала Хитоми, и ударом молотка загнала гвоздь между глаз. – Ну а что, гламурненько получилось!

Она критически осмотрела натюрморт.

– Селфяшку что ли сделать? – вслух подумала она.

– И так запись с нашлемных камер идет. Хватит. И так долго провозились, – приструнил я ее. – Все, уходим. А то забредет сюда отлить случайный абориген, и натолкнется на тела.

Я перехватил гауссовку поудобнее и пошел к выходу.

Быстро темнело. Ронин сверился с меткой часов на визоре смарт‑очков и сказал:

– Трехминутная готовность. Сказано, атака должна быть одновременной – будет одновременной.

– Ты уверен, что магия в твоем исполнении не подведет? – заволновался Кабаяси. – Сомнительный план. Тебе до уровня Рика и девчонок, как до Пекина. Причем, от мыса Горн.

– И ты туда же. Не бзди в муку, не подымай пыль. Лучше постой ровно.

Ронин сплел из заклинаний противопульный полог и накинул его на Кабаяси. Самого его прекрасно защищал прокачанный Риком плащ, он и невидимость мог обеспечить довольно надолго при надобности.

– Все равно не понимаю. Можно было взять бойцов, ну, хотя бы человек тридцать.

– Ты не был на совещании, поэтому помолчи. – Ронин остановил его жестом. – Босс выразил недовольство, что мы шумно работаем. Иногда хрен поймешь, что нужно. То, типа, надо завоевывать криминальный авторитет и дать просраться парочке банд, потом оказывается, что мы во всех газетах, и это плохо. Так что лучше выполнять приказы буквально. Попросили работать тихо, сработаем тихо. А тридцать человек бы тут разгромили все к хренам и сами бы полегли на радость кейсацу. Ходили бы потом вразвалочку, собирали улики.

– Но тут восемьдесят бойцов!

– Они рассредоточены, – успокоил его Ронин. – В клубе не больше тридцати.

– Да, это мало, конечно. – Кабаяси саркастически усмехнулся. – Начнем громить клуб, подтянутся остальные боевики из соседних зданий. А не уложимся по времени, успеют подтянуться с других объектов. Завалят нас толпой.

– Не завалят, – спокойно ответил Ронин и поправил два скрытых под плащом коротких автомата с глушителями. – Держись рядом и слушай приказы.

– Вот ты больной на башку‑то вообще.

Перед Ронином и Кабаяси раскинулся обычный для окраин квартал, состоящий из зданий высотой в два‑три этажа. Среди них чуть возвышался четырехэтажный ночной клуб «Зеро», принадлежащий, как и весь квартал, клану Кудо‑кай.

– Аямэ считает, что резиденция гясира тут, в клубе, – сообщил Ронин. – Скорее всего, на четвертом этаже, но гясира может спуститься к девочкам, на третий, к этому надо быть готовыми. На первом этаже игорный зал и помещения охраны, на втором танцпол и тоже помещения охраны. На третьем публичный дом, несколько приватных комнат, и тоже помещение охраны. На четвертом только резиденция гясира и его личная гвардия.