– Что тут за фиговина? – один из патрульных подобрал с асфальта на парковке инфракрасный излучатель, размером чуть больше кирпича.

– Неси сюда! – велел ему инспектор, высунувшись из машины. – Приобщу к уликам.

Патрульный отдал ему излучатель, но в этот момент Реми, перехватив управление полицейским робокаром, полностью открыла ключ контроллера разряда аккумулятора, вызвав мощный взрыв под днищем. Искореженная горящая машина подлетела в воздух, перевернулась и ухнулась крышей в асфальт. Пламя быстро разгорелось, поглотив излучатель в самодельном, напечатанном на принтере, корпусе.

– Ну что, а не пора ли подкинуть нам клиенту новое заклинание? – спросила Кошка.

– Не рано ли? Мы еще не опробовали то, что добыли Ронин с Такэдой, – сказал я.

– Пробуем то, пробуем это… Если мы сейчас закинем ему Берсерка, то дальнейшая обработка будет идти проще. Вот тогда и будем продолжать пробовать все остальное.

– Не факт, – сказала Мизуки.

– Реми? – спросил я.

– Возможны различные варианты, но здесь я полагаюсь только на ваше решение, – безразлично сказала она.

– Ладно. Напомни действие заклинания и его побочки, – попросил я Мизуки.

– При применении – ощущение всемогущества, психомоторное возбуждение, прилив сил. Способность критически мыслить исчезает, самоконтроль ослабляется до минимума. По существу, практически те же действия, что после мета из‑за стимуляции тех же зон мозга. И фармакокинетика примерно та же, как с амфетаминами – сжигается жировое депо, глюкоза, все прочие дела. Откат менее тяжелый из‑за отсутствия продуктов распада, но привыкание практически стопроцентное. После того, как тело съест само себя, наступает смерть. Да ты вспомни, неужели сам не пробовал?

– Пару раз, и то Берсерк М, а там послабее будет. Но и после него на откате на хавчик пробивает конкретно, – признался я. – Он входит в набор заклинаний последнего шанса, и обычно его предпочитают не использовать. И привыкания к нему у меня не было, наоборот, отвращение.

– Это потому, что оно сильно модифицировано и дает менее жесткий абстяк. Но зато и не сдохнешь со съехавшей крышей, – сказала Хитоми. – Мне оно вообще не надо, у меня в морфе и так зашит ускоренный метаболизм, а излишки психоактивных веществ я сжигаю по‑другому.

И она заговорщицки подмигнула мне.

– Ты помнишь структуру чистого Берсерка? – спросил я Мизуки.

– Помню, еще как. Пробовала один раз, потом жалела, что не сдохла, когда пробовала, – вздохнула она. – Это просто бомба, но вот потом расплата за нее…

– Сможешь подкинуть М‑последовательность?

– Да, смогу. А еще смогу модифицировать заклинание. Нам же не нужно, чтобы он сдох сразу?

– Ну да, чтобы он успел дел наворотить, за которые его в дурку посадят или мордой к стене прислонят.

– Ну тогда ослаблю положительную обратную связь, чтобы он поменьше кайф ловил. Но не прекращал.

– Хорошо. Как мы можем это устроить? Где у него известная нам и более или менее доступная магическая лаборатория? Реми?

– Ближайшая или доступная?

– Ну, скажем так, в районе Токио или его окрестностей.

– Военный госпиталь для ветеранов войн пойдет?

– Да ты шутишь? – раскрыл рот я.

– Ничуть, – сказала Реми. – В нем есть закрытое неврологическое отделение, в пару с открытым. Угадайте, где ведутся исследования?

– Это замена тех разгромленных нами лабораторий?

– Ну не так, чтобы замена, но, судя по тому, какое оборудование туда закуплено совсем недавно и кто назначен завотделением – то да, они потихоньку возрождают это там. Место очень удобное – закрытое, ведомственное, с охраной и знающим друг друга в лицо персоналом.

– Ну а проникнем мы туда очень легко, – сказала Хитоми. – Реми, еще известные лица из той лаборатории есть?

Мы сидели в робокаре вдвоем с Хитоми.

– Внимание, объект выходит из здания, – раздался голос Реми.

– Я пошла, – Кошка хлопнула дверью машины.

– Давай, – сказал невпопад я ей вслед.

– Дам, дам, – сказала она, идя параллельно цели.

Я видел, как миновав ворота с охраной на стоянку шла молодая женщина, чем‑то похожая на Хитоми. Да вообще‑то ничем не похожая – максимум одного роста. Вот она остановилась у своего припаркованного в отдалении робокара, порылась в сумочке, доставая ключ‑карту…

– Доктор Мияги‑сан?

– Да, это я, – она удивленно обернулась, глядя на подошедшую к ней молодую девушку.

– Уже нет, – я видел, как от Кошки пошла волна заклинания. Доктор упала как куль с песком.

– Первая фаза готова, – я услышал голос Хитоми, а потом увидел, как встала доктор и открыла дверь машины. Потом случилось вроде бы странное для постороннего наблюдателя – одна доктор Мияги сажала другую за руль, а потом уложила на сиденье. – Приступаю ко второй.

– Ты надежно ее упаковала?

– Не бойся, на часок точно хватит. И амнезия обеспечена, будет гадать, куда час ее жизни исчез.

– Принято, – сказал я. Оставалось только ждать, остальное должна сделать Хитоми, накинувшая морок доктора.

Я видел, как Хитоми картинно хлопнула себя по лбу, а потом поправив плащик засеменила каблучками к КПП на входе. Выходило очень похоже – не зря она час изучала записи Реми и копировала пластику движений и манеру говорить доктора Мияги.

Вот она вошла обратно в КПП, приложила ключ‑карту доктора и прошла на территорию госпиталя. Что хорошо, без малейших вопросов от охраны на входе. И сумочка – безразмерное вместилище женских штучек, выглядящее таким малым снаружи и содержащее уйму всего внутри, словно бы имевшее в себе пространственный карман – была самая настоящая – реквизированная у доктора, со всеми пропусками, картами и гаджетами, необходимыми для прохода в здание. Правда имелось и еще кое‑что, но не в сумочке.

Хитоми спокойно прошла через холл, довольно малолюдный в это вечернее время, приветливо кивнув регистраторам и подошла к лифту.

– Вторая фаза, – транслировала мне она.

Лифт тут был хитрый – без кнопок. То ли береглись от шаловливых ручек ветеранов, которых после обезболивающих и сакэ могло потянуть на подвиги, то ли обеспечивали таким образом режим безопасности.

Хитоми приложила ключ‑карту доктора к панели, и лифт неторопливо пошел наверх – а куда спешить, в здании пять стандартных этажей.

Когда двери раздвинулись, я увидел все вокруг ее глазами, трансляция шла через имплант.

– Что‑то забыли, Мияги‑сан? – из‑за стола перед дверью неврологии поднялся охранник.

– Да, оставила включенным генетический секвенатор, а этого допускать нельзя, сгорит. И мне срочно надо в туалет!

– В туалет? – спросил охранник.

– Ну вы же знаете правила, что нам нельзя контактировать с местным персоналом, а внизу туалет общий. И наверняка ужасно вонючий, – сказала Хитоми, и достала из сумочки упаковку с прокладкой. Охранник стыдливо отвел глаза. – Женские дела. А сумочку свою я здесь оставлю, чтобы потом не проходить второй раз досмотр. Хорошо?

– Хорошо, доктор. Уж постарайтесь побыстрее.

Двери неврологии распахнулись перед Хитоми.

– И куда мне теперь идти? – спросила она.

– В туалет, как и собиралась, – ответила ей Реми. – У меня нет доступа к трансляции с камер, это закрытая система, иначе ты здесь была бы не нужна.

– В туалет? Ты серьезно?

– Ну а что тут странного? – спросила Реми. – Ты попадаешь в незнакомое здание с незнакомой планировкой, и не хочешь, чтобы твое бесцельное шатание по коридорам заметили. Куда ты пойдешь перегруппироваться и спрятаться? Что подозрительного в женском туалете, тем более твоя легенда для охранника должна быть подкреплена?

– Ну если нет членодевок, то ничего, – обрела уверенный тон Хитоми.

– И давай по‑быстрому, я уже поймала сканером сеть, продержись полминуты, и я войду.